Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?!

Моррис не удержался, чтобы не подразнить её. Придумал на ходу загадочную болезнь — чёрную западную лихорадку. Вивьен сама подсказала ему детали: летучие мыши — вот кого они сделали ответственным за распространение заразы.

Но девчонка слишком умна, чтобы поверить его маленькой лжи. Когда дворецкий ушёл в аптеку, она продолжила расспросы. Села рядом с ним на стул и с недоверием поинтересовалась:

— Вы же сказали неправду, монсир Моррис, да? Дело не в чёрной лихорадке. Это какая-то другая болезнь, ведь так?

— Так.

— Это как-то связано с вашей страшной тайной?

Вивьен смотрела требовательно. Он вдруг отметил с удивлением, какие зелёные у неё глаза. Как у её чёрного кота, который занял наблюдательный пост на подоконнике. Моррис раньше не обращал внимания на цвет её глаз. Спросили бы его, ответил бы — грязно-серый. Наверное, потому, что им ещё не приходилось беседовать, сидя вот так — совсем рядом.

— Ваша тайна, она ведь как-то связана с дамарийцами?

Какая догадливая, его маленькая пока-не-жёнушка.

— Да.

— Вы один из них?

Моррис не сдержал улыбки.

— А вам приходилось когда-нибудь видеть дамарийцев?

— Нет.

— Вы слышали, говорят, они уродливы. Их лица так страшны, что приводят в ужас любого, кто на них взглянет. Вы приходите в ужас, когда смотрите на меня?

— Да нет, — улыбнулась она. — Вы привлекательный мужчина.

Эти простые, легко слетевшие с её губ слова почему-то взбудоражили Морриса. Как будто речь не только о внешности.

— Если вы не один из них, но всё же ваша болезнь связана с ними, то выходит, они вас заразили? — выдвинула новую версию Вивьен.

Моррису бы не хотелось делать то, что он сделал в следующее мгновение, но ему пришлось. Она, конечно, не угадала, но подобралась опасно близко. Да и весь их разговор был на грани. К тому же он ощущал приближение второго предвестника. Моррис обхватил браслет на своём запястье и привычным движением прокрутил…

Когда Бонифас ушёл в аптеку, Яне почему-то подумалось, что в его отсутствие что-нибудь случится. Но вот он уже вернулся, а ничего не произошло. Всё то время, пока дворецкий ходил за лекарством, Яна с Моррисом просто разговаривали. Беседа касалась каких-то нейтральных ничего не значащих тем. Яна даже вспомнить не могла, о чём именно они говорили. О погоде, что ли? Ей, вообще, показалось, что Бонифас сгонял в аптеку за каких-то пару минут. Тут и двумя словами перекинуться не успеешь.

— Айманская травяная настойка, — чопорно подал лекарство Бонифас.

Моррис жадно сделал несколько глотков прямо из пузырька.

— Ваша сдача, монсир, — протянул дворецкий несколько купюр, когда Моррис осушил сосуд.

— Оставьте себе, — не стал он забирать деньги.

— Монсир, но тут девяносто пять луардов. Настойка стоила всего пять.

— Оставьте, — был непреклонен Моррис. — Тем более у меня к вам будет просьба. Я правильно понял, что вы здесь работаете дворецким?

— Да, монсир, — задрал нос Бонифас.

— Я вынужден буду покинуть город на четыре дня. И буду очень признателен, если в моё отсутствие вы позаботитесь о муазиль Вивьен.

— Разумеется, — ответил Бонифас с таким видом, что, мол, заботиться о хозяйке — его прямая обязанность и святой долг вне зависимости отсутствует или присутствует в городе некий монсир.

— Вивьен — моя невеста, — пояснил викинг, — хоть сама она так не считает.

На этом оптимистичном заявлении он поднялся, попрощался и довольно твёрдо (видимо, настойка подействовала) отправился на выход.

После его ухода Бонифас принялся настаивать, что оставленные Моррисом деньги Яна должна забрать себе. Но она наотрез отказывалась — это же были его честно заработанные чаевые за услугу. И хоть спор их был достаточно бурным, но при этом радостным. Они оба были счастливы, что обеспечены на какое-то время куском хлеба и может быть даже с маслом.

В конце концов, Бонифас смирился, что деньги останутся у него, но заявил, что будет вести амбарную книгу расходов, чтобы отчитаться за каждый потраченный луард.

— Я думаю, первым делом нужно купить немного масла для ламп, — предложил он. — Я уже успел убедиться, что все лампы здесь в полном порядке. И если их заправить, то вечерами у нас будет светло как днём.

Идея Яне понравилась. Тем более, что на улице уже вовсю вечерело. Ещё чуть-чуть и станет темно, хоть глаз выколи. А несколько свечей, которые на данный момент у них были в наличии, не такой уж впечатляющий источник света.

Бонифас успел пробежаться по лавкам до их закрытия. И вернулся он не только с маслом для ламп, но и с маслом для бутербродов!

— Я ещё немного тыквенного хлеба купил. Он дешёвый, но очень вкусный, когда свежий, — во весь рот улыбнулся Бонифас.

И хлеб действительно оказался изумительным. Ещё тёплый, только что из печи, он так волшебно пах, что Яна боялась сознание потерять от этого головокружительного аромата.

При ярком свете масляных ламп в уютной гостиной они пили с Бонифасом чай, уплетали бутерброды с маслом и строили планы на завтра. И жизнь казалась прекрасной. Ведь всё понемногу налаживается. Завтра они наведут порядок в других комнатах, Яна сходит в ратушу и попробует договориться об отсрочке уплаты налогов, и не исключено, что настоящий артефактор откликнется на объявление и поможет разобраться, имеют ли какую-то ценность найденные ею заготовки для артефактов. Верилось, что их можно будет продать и выручить приличную сумму.

Конечно, это правильно — строить планы на следующий день, а не на ночь. Яна же не могла знать, что самое интересное произойдёт именно ночью…

Глава 20. Вы же мне поможете?

Как всегда перед сном Яна не отказала себе в удовольствии сделать несколько заметок для своего нового романа. Главный герой у неё уже был, но она дополнила его портрет. Правда, всего двумя словами: мужчина-загадка. Да, он её интриговал. Что там за страшная тайна у викинга? Кажется, она хотела как раз об этом с ним и поговорить. Так почему же не поговорила? В голове крутились какие-то обрывки фраз. Вроде бы их беседа как раз направлялась в нужное русло. Яна припоминала, что задавала, в общем-то, правильные вопросы, вот только что отвечал Моррис, никак не могла вспомнить. От напряжения даже голова стала тяжёлой. Пришлось пока отбросить попытки восстановить в памяти разговор — утро вечера мудренее — вспомнит обо всём, когда проснётся.

Яна отложила автоперо и блокнот и решила лучше почитать записи дядюшки. Продолжила с того места, на котором остановилась. Каким же увлекательным было повествование! Рассказывалось, как Жюль постепенно развивал свой дар. Поначалу ему даже не у кого было учиться — в его роду артефакторы не водились. Он был самородком. Поэтому первыми учителями Жюля стали книги. Он отыскал несколько интересных изданий в библиотеке ратуши.

Однако книг оказалось недостаточно. Жюль понимал, что без специального образования ему артефактором не стать, но поступать в магическую академию не спешил. Он не был уверен, что хочет посвятить себя артефакторному делу — строил другие планы на жизнь. Его отец был антикваром — собирал и перепродавал древности. Жюль готовился пойти по его стопам. Дело налажено, работа интересная, зачем начинать что-то новое?