Мне снится дождь

– Смотри, куда прешь! – хрипло выругался вран.

Люди за стойками с интересом обернулись к выходу. Где, ещё в дверном проёме, стоял Иоганн.

Он прокашлялся и принял пижонски-развязный вид. Стараясь говорить хрипло, сказал:

– Девчонка на флайерах чуть не сбила.

Интерес народа увял.

– А мне сперва показалось, что попугай выругался, – донесся до Иоганна чей-то голос.

Он прошел к прилавку и заказал снипперс, броккеры, пампасы и жестянку с пивом. Потом отошёл к дальней, свободной, стойке. Разложил всё это на столе и стал флегматично жевать, запивая сухпаёк пивом. Вдруг Тенгу спустился с его плеча на стойку и стал всё это, кроме пива, спокойно и мирно склевывать, как площадной голубь.

«Значит, враны едят всё… Раз его удовлетворяет даже ассортимент этого кафе», – подумал Иоганн.

– Гадость, – внезапно прокомментировал вран, – но я давно не жр-рал.

Кролас чуть не поперхнулся пивом, и попросил:

– Говори потише, мы на публике!

– В окр-руге у всех затычки с музоном в ушах. А дальше – не слышно, – вран нагло посмотрел на него.

– Почему… Ты ругаешься? – спросил Иоганн.

– Пр-ривык. Поживешь здесь, в Р-ростове… Здесь не говорят иначе.

– Понятно… Скажи, приятель, – тихим шепотом начал допрос Иоганн, – а почему ты не притворился попугаем еще на рынке? Ну, когда там должны были появиться полисы?

– По многим причинам, – ответил вран, спокойно склевывая с одноразовой тарелки остатки снипперса. – Во-первых, мне нужно время, чтобы создать мыслеобраз, войти в него спокойно. Во-вторых, не поверят, я с полисами уже сталкивался. Мы с тем торговцем с ними уже познакомились. А в третьих, я все равно ушел бы с тобой. Мой бывший хозяин был в страхе, что у него в руках мутаген, и потому, не запросил огромной цены… Такой, которую ты не смог бы заплатить. А ты мне подходишь. Я давно искал человека, способного вынести меня за гор-род.

– Вынести за город?! – изумился Иоганн. – Тебе нужно за город?

– Да. Впрочем, не ср-рочно.

– И ты… Считаешь, что я тебя вынесу?

– Да. Ты сам этого не чуешь, но тебе скоро самому придется отсюда линять. Я предчувствую, умею знать зар-ранее.

– Тенгу, кто ты? Ты же разумное существо…

– Что значит разумное? Считай меня просто биокомпьютером, способным считывать информацию, переваривать её слегка, а потом всех шокировать.

– Тогда и все хомо сапиенсы – биокомпьютеры!

– Практически. Как попугаи… Но не все. Некоторые способны на большее. Но я тоже хочу задать вопрос.

– Какой?

– Зачем ты пришел на рынок? Ты не похож на тех, кто хочет приобрести для себя живую необычную игр-рушку.

– Это – долгая история, – Иоганн немного сник и задумался.

О том, что он сразу никому не смог бы объяснить, зачем и почему именно туда пошёл. Как говорится, вчерашний день поискать. «Странное выражение… Разве можно найти то, что потерял давным-давно? А находится всегда только то, чего совсем не ищешь», – подумал Иоганн. Вдобавок, он ничего не терял и не забывал на толчке, а вот повело же туда, внезапно: из-за одной случайной мысли.

И потому, он сам не заметил, как поведал Тенгу часть своей биографии, пытаясь всего лишь ответить на простой вопрос. И начал издалека…

Просто, ещё совсем недавно Иоганн был вовсе не уважаемым всеми обозревателем в области музыки и молодежной культуры, с пропуском по городу, второй категории… А так называемым «ритзибоем», мальчиком на побегушках. Точнее, газетным ритзибоем, ибо были ещё ритзибои-торговцы, предлагающие всё, от лифчиков до флайеров. Они все бегали по улицам города и предлагали товар. Газетные же ритзибои занимались тем, что «аскали» прохожих. То есть, предлагали ответить на вопросы и проводили так называемое соцанкетирование. Но и эту работу он считал уже вполне приемлемой для себя.

Поскольку, до газеты он немного попробовал себя в других забавных «творческих» профессиях. Иоганн побывал и вышибалой в гостинице (несмотря на хилую комплекцию), и ночным сторожем в брэнчдогкиоске, и санитаром на «красном кресте»… В общем, он работал в таких местах, где работа гадостная и народ не задерживается, а потому, проистекает быстрая смена наемников. Нетрудно догадаться, что никто из родителей отнюдь не помогал такому славному парню, как Иоганн, ни с устройством на работу, ни деньгами.

– И вовсе не потому, что все мои родственники – шкурные жабы. Просто я, будучи пейзанского происхождения, совсем зелёным пареньком пробрался в город из весьма живописных окрестностей Ростова, – пояснил он для Тенгу.

– Что значит «пейзанского»?

– Ну, сельского… Так все ребята говорили…

Не все знают, что представляют собой так называемые «сельские районы». Заболоченные гнилостной канализационной водой усыхающие речушки, огромные свалки отходов дают не очень много простора для сельского хозяйства, для мечты и для жизни. Не курортная зона, прямо скажем. Несмотря на жаркое однообразное солнце, картошка произрастает гнилая, яблоки – склизкие, огурцы – червивые, а цыплята – полудохлые. В общем, в приемнике города такой товар не конкурентно способен по сравнению с синтепродуктами и годен только на переработку.

Потому, Иоганн, после его совершеннолетия (а для пейзан оно наступает в четырнадцать), и оценив перспективу дальнейшей жизни, плача и ругаясь на судьбу и нелегкую долю, покинул своих бедных отца и мать в поисках приключений. А, попросту говоря, сбежал из дому.

Он быстро понял географию местности. А именно то, что за ближайшими окраинами Ростова начинается и уходит во все стороны бесконечная полупустынная голая степь… Запущенная пустошь с пожухлой и убогой, как старческая плешь, растительностью, с раскаленным зноем, с потрескавшейся землёй, с редкими заболоченными речушками и полным отсутствием жизни. Далее, по всей видимости, эта степь переходила и вовсе в голую пустыню, не сулящую ничего хорошего за гранью горизонта.

И потому, единственный путь, который ему оставался – только в город. Хотя, он и пугался его, да и совсем не представлял себе, что же это такое.

Понятное дело, что в Ростов никого, кроме красивых девушек, не впускали. Долго и безуспешно Иоганн пытался проникнуть туда через товарообменник, через который происходил обмен жалкой продукции села на городские товары. А ещё, он пытался заскочить на транспорт, везущий в город различный груз: землю, камни, щебенку… Оказалось, весь этот транспорт обслуживают роботы, и они спихивали подростка долой. Упросить их взять его с собой, понятное дело, было нельзя.

– После долгих мытарств, я купил в единственном пизансмаркете соседнего села, на все деньги, которые у меня были, одежду сельской герлы. Стильно принарядился и, кося под девчонку, отправился в город, куда сельских дев пускали на ночь, так сказать, на вечеринку, – поведал Иоганн врану. – К счастью, по фенькам на руке и шитой бисером сумке меня приняли в городе за тусовочную герлу, а не за фуфыру пейзанскую. У меня нашлись нормальные друзья, которые вписали к себе на флэт, то есть, взяли к себе пожить. И, обнаружив ошибку в определении моей половой принадлежности, вскоре переодели, дав старое, поношенное тряпьё.