Мне снится дождь
Шрифт:
Вран издал странный звук. Похоже, он хихикнул.
– Пр-роясни, что означает «тусовочная герла»?
– Хорошая, «своя», девушка, которая любит музыку и поболтать обо всём на свете… Ну, что-то в этом роде.
– А «пейзанская фуфыра»?
– Девушка из села… Которая ищет приключений на задницу и старается изобразить из себя городскую, – пояснил Кролас.
– Я пер-ребил. Пр-родолжай…
– Со временем, я купил себе «под Пирамидой» чистый папир со штампом и состряпал паспорт, назвавшись Иоганном Кроласом.
– Что такое «чистый папир»?
– Бумага… То есть, корочка паспорта без внесенных туда данных. Обычно заполняют в паспортном отделе, официально. Но мне оформили за определенную мзду, и вне конторы. А потом…На время моей мамой стала
– «Лабать» – это «играть»? А что такое «трешь»?
– Такое направление в музыке… Там, в этой своей странной, тусовочной жизни, я и познакомился с Антониной, которая совершенно, как позже оказалось, случайно попала на тусняк в «Cковороде». Будучи студенткой-филологом, она изучала молодежный слэнг. При этом она косила под дигзгёрл…
– Под… кого?
– Под герлу, свою в доску… Которая всё знает и всё перепробовала…И наше тесное знакомство… Весьма и весьма тесное… Свершилось случайно, в плане моего первого творческого эксперимента. И без расчета когда-либо встретиться вновь. Повторюсь, я был совсем зелёный бойзфренд.
На этом месте рассказа, Иоганн тяжело вздохнул.
Он сам понимал, что это жуткий идиотизм… Но о «плодотворности» своего случайного знакомства узнал по прошествии восьми с половиной лет… По-видимому, Антонина не обладала достаточной суммой денег, необходимой для того, чтобы город позволил ей растить своего ребенка самостоятельно. И его изъяли, «для обеспечения счастливого гражданского содержания», как формулируют анкюлотники. Иоганн Кролас ничего не знал о рождении сына. Но, по какой-то неясной причине, его первая девушка записала в свидетельстве о рождении своего ребенка как Оливера Иоганновича Кроласа… Да и по дате рождения всё сходилось… Как последствия той их встречи. К тому же, пацан жутко был похож на отца.
А раскопала «сюжет» коллега Иоганна, неутомимая Зиночка Исламбекова. Которая обозревала социальные вопросы и посещала «коммуну света новых граждан», расположенную на улице Бирючья Балка.
– Хоть шефу не растрезвонила, за то ей спасибо! Фотку мне подарила. В фаз и в профиль, – продолжал Иоганн свою исповедь врану. И…у меня аж душа тогда оборвалась, и всё поплыло перед глазами. Знаю я всякие там «коммуны»… Пиплы на тусовке обсуждали. Жуткая тюряга с надзорными порядками.
Зиночке, конечно, приходится писать, что там все о'кей и детки кипяточком писают от счастья… А у меня и сейчас нет двух прожиточных минимумов, чтобы позволили иметь ребенка. А главное – для анкюлотников не факт будет, что я – отец. Обнадежат, облапошат до последней пласткарты, почти оформят всё – а потом скажут: «А где бумага о том, что вы – отец?» или «А где вы были раньше?» и тому подобное… Выжмут с курицы яйца и отправят кукарекать. Работа у них такая. Сложная. С людьми.
В общем, с какой стороны ни подойди – грабли получаются.
– Ну и дела, – прокаркал вран.
– Куда делась Антонина, которая могла бы подтвердить, что я – отец, я не знаю. Пропала бесследно. Я искал.
– И ты решил пока просто повидать пар-ренька? Не чер-рез официальные органы?
– Да, я решил к нему проникнуть. Тайком. Многие родственники так делают… Хоть посмотрю на сына. И подарю ему что-нибудь. Хоть зверька ласкового. Говорят, там жутко одиноко. Вот… И ходил по рынку. Присматривал.
– Меня пр-рисмотрел? – хитро прищурился вран. – Подар-ришь?
– Нет. Посмотрю, что ты за птица… Лисокотёнка хотел присмотреть, прицениться, – ответил Иоганн.
Вран, задумчиво ковыряясь в пампасе, спросил:
– А как насчет удр-рать оттуда? Строго?
– Нет, охраны никакой там нет. Но, куда он потом, я с ним потом?.. Он будет без бумаг, без документов. Вне закона. А сделать «липу», такую, как у меня самого, так вычислят по фэйсу и отправят назад, в коммунятник. Замкнутый круг. Кроме того, я его ни разу не видел. Может, не пойдет он со мной.
– Проблема, – сверкнул глазом вран, – решается топор-ром! Драпать из города будешь – захватишь парнишку! И не думаю,
что он станет возражать.Иоганну даже стало дурно.
«Драпать из города? Куда? Почему? Зачем?» – испуганно подумал Иоганн, и вдруг почувствовал, что вран пророчит правильно. Уж непонятно почему, но мало ли… «Похоже, драпать вскоре придется. Какой кошмар!» – подумал журналист, уже привыкший к стабильности своей городской жизни.
Они вышли из «Сковороды» и пошли к ближайшему тьюб-эскалатору на четвертый уровень. Воняло раскаленным металлопластом, хотя фибры работали на полную мощность. Ну и жара! Вместе с Иоганном на скотчфло заскочила девчонка. Успела, пока они ещё не взмыли вверх и двери не захлопнулись. И теперь поднималась с ними вместе. Девчонка была с модными сейчас стрекозиными крылышками на спине и в лёгком розовом флаер-костюме. Она сразу же включила мини-телекс. Но там по всем каналам шёл какой-то треп одного из Отцов города, одетого, как обычно, в белую тогу. Девчонка недовольно убрала звук.
– Пр-роясни, пока едем, кто такие «анкюлотники», – попросил тихо вран. – Ты употребил этот термин.
Кролас покосился на девчонку. Но по телексу пошла какая-то шоу-программа, и полностью завладела её вниманием. Она врубила звук на полную громкость.
– «Анкюлотники» – это на нашем, газетном слэнге… Так мы называем административных чинуш, соцработников, юристов и прочую братву в том же духе, – поясни Кролас. – Эти люди очень любят особый, практичный и парадный вид одежды. «Серые анкюлоты» – это как встарь «белые воротнички»… Анкюлотники занимаются финансовыми, правовыми и хозяйственными вопросами, и весь их рабочий день проходит в постоянном приеме разных людей. Очередь к ним толпится в коридорах, а при входе к ним все кланяются.
– А что такого особого в этой одежде? Что за анкюлот такой выдумали? – спросил вран.
– Анкюлот – что-то типа комбинезона с короткими, выше колен, штанишками и с небольшими рукавами. Его ценность в особой облегающей ткани, которая придает прохладу в жару и легко проветривается. Женский анкюлот отличается от мужского только тем, что глубоко открывает в верхней своей части пышность форм. Кроме ткани, особенность костюма в том, что он снабжен сменной влагозащитной прокладкой и памперсом высшего качества, дабы чиновники могли не отвлекаться на работе по мелкой и крупной нужде. Складки и общий хитрый покрой одежды из высокопрочного материала прикрывают достойным образом все эти хитромудрости, а особый материал устранет запах. А памперс со временем частично перерабатывает содержимое. Нанотехнологии, понимаешь ли! Такая одежда явно не по карману – ну, к примеру, журналисту. Дорогое удовольствие.
Шоу на экране мини-телекса их случайной спутницы, пропало.
– А теперь – новости культуры, – провозгласил бодрый мужской голос.
Сообщалось о том, что Мерлин Киршопов отравился до поноса синтегрибами и пивом, а Синди Флэш встретила свое шестидесятипятилетие в бассейне с шампанским, в окружении молодых бойзфрэндов.
Эскалатор выплюнул своё содержимое прямо в открытые створки буса. И вскоре, минут через пятнадцать, бус и эскалатор нижнего спуска подбросили Иоганна к дверям редакции.
– Почто вы меня за срамное место тискаете, дщерь человеческая! – орал ошпаренным басом Драгомир Свистлицкий, отстраняя от себя хохочущую Зиночку Исламбекову, – Сатана, изыде!
Вот первое, что увидел Иоганн за дверями, сразу в редакционном фойе. Драгомир (или попросту «Дорг», «Дорогуша») был обозревателем по церковным вопросам, священнослужителям и делам сохранения родного языка. «По попам» – как шутила Зинка.
Исламбекова была, как всегда, неотразима и неузнаваема. Потому что постоянно меняла всё: цвет волос, от красного до фиолетового, через весь спектр радужного диапазона, а также, цвет ногтей, глаз, бровей, губ; часто меняла и татуировки на теле. Кроме того, она постоянно теряла накладные ногти, ресницы и даже груди, которые отлетали в разные стороны при её кипучих порывах энергии.