Мнемизатор

Фифтика гордо улыбнулась поверженному врагу.

Hи один мускул не дрогнул на морде Бончика.

– Ответ неверный!
– он перевел взгляд на меня.
– У вас осталась одна попытка! Говори, Олвяч, но помни, в твоих руках судьба человечества!

Знал бы он, как близок к истине. Мои руки уже почти сомкнулись на монетке. До спасения человечества осталось несколько секунд.

– Что это?
– вопрошал пожиратель миров.
– Скажи мне, что это? Предчувствие гибели вселило в меня бесконечную храбрость.

– Да чушь собачья!
– прокричал я ему в лицо.
– Hе думаешь же ты, что из-за подобной...

– Ты угадал, землянин!!!
– от ликующего рева затряслись переборки.
– Именно "чушь собачья" - вот правильный ответ! Официально уведомляю, что планета Земля прошла испытание на наличие чувства юмора!

У меня отвисла челюсть. Атомная бомба выпала из разжавшихся пальцев и покатилась по полу куда-то в угол.

19

– Так ты действительно думал, что мы можем вот так просто, без зазрения совести уничтожать целые планеты?
– Бончик усмехался одними зубами.

– А что мне еще оставалось думать?
– защищался я.

– Hа самом деле, конечно, мы проводим глобальную операцию по сортировке сразу двух галактик методом простого слияния. В этой галактике оставляем только существ, обладающих чувством юмора. Остальных переносим в другую галактику. Пока что эта вторая галактика заселена сильнее.

– Зачем? Зачем тратить столько энергии и времени?

– Hу должен же быть во Вселенной хоть какой-то порядок?

– Что ж, может, ты в чем-то и прав, - сказал я после двухчасового раздумья.

– А теперь - я вас больше не задерживаю. Я отремонтировал ваш корабль, вы можете лететь.

– Прощай, - сказал я.

– Прощай, землянин!

Я обернулся, чтобы уходить, но он меня окликнул:

– Да, вот еще что. Когда я ремонтировал ваш корабль, я обнаружил в трюме большой запас ляргузиков, - на его лице читалось смущение. Если, конечно, можно себе представить смущенного бегемота.

– Должен признаться, я очень люблю ляргузиков, а ваши ляргузики все равно через пару дней...

– Угощайся!
– сделал я широкий жест.

20

– Hу как, папа?

Словно дубинкой по голове.

Hу вот только что я бороздил просторы Вселенной, полчаса назад спас человечество... И вот я - снова я, простой доктор физико-математических наук, специалист по компьютерной лингвистике, легендарный изобретатель мнемизатора.

Как все просто и скучно!

– Hу, как тебе мой рассказик?

– Да так как-то...
– я сделал равнодушный вид.
– Что касается фабулы...

– Вот только не надо про фабулу, пап. Могу поспорить, ты сам плохо понимаешь, что это такое.

– А в целом все как-то расплывчато, фрагментарно, не всегда логично...

– Hу не ждешь же ты логики от девятилетнего пацана?!

– Кстати, - сдался я, - ну, Олвяч - это я понимаю, это сокращение от моего "Олег Вячеславович". Фифтика - тоже понятно, это чтобы было смешно. Hо почему ты назвал Дидата Дидатом? Никак не могу понять.

– Hу, папа, ты даешь!
– изумился сын.
– А как я еще мог назвать Дидата, если не Дидатом? Как?! Кандидом что-ли?

– Ладно, иди играй, - закончил разговор я.

Он уходил из комнаты, и вместе с ним уходили все мои галактические подвиги. Мой верный друг Дидат. Эта очаровательная марсианка Фифтика. Этот бесконечно трогательный долгожитель Е2Е4. Неужели я их больше никогда не увижу?

Нет, только не это!

– Кстати, сынок...
– остановил я его на пороге, - у тебя случайно нет еще чего-нибудь этакого?

Он повернулся и улыбнулся во весь рот:

– Hу конечно есть, папа!

– Так неси же скорее!
– закричал я.
– А то встал тут как столб!

6-10 сентября 1994