Мнемоны. Продавцы памяти. Часть вторая. Таша

– Первая: тебе всё равно делать нечего, ты ведь не работаешь. Вторая – должок за тобой перед паханом. – Кай замолчал, ожидая моего вопроса. Не дождавшись, пояснил, словно я и так не знал. – Это он тебя от мусоров отмазал, да и от Стига прикрыл. А этот парашник, на тебя ба-альшой зуб имел.

Я молчал, глядя в безоблачное синее небо. Он был прав по обоим пунктам. И я не видел причин ни подтверждать очевидное, ни опровергать его.

– Ну, хорошо, – продолжил Кай, – если тебе первые две причины не кажутся весомыми, то вот тебе третья, калибром поубойней.

Он выдержал театральную паузу и торжественно произнёс.

– Кое-кто тебя очень хочет видеть.

– Кое-кто мог бы позвонить, если так хочет.

Сердце болезненно сжалось.

– Ну, паря, ты даёшь! Где же это видано, чтобы порядочная барышня за парнем бегала. Хватит кобениться. Она раньше словно смешинку проглотила – всегда на позитиве, а сейчас мрачнее грозовой тучи, чуть что, глаза на мокром месте.

Я стоял, прижав к уху телефон, слыша тихое дыхание Кая.

– Ладно, вот тебе четвёртая причина: деньги. Тебе что, пятихатка американской зелёной валюты не нужна?

Ну что сказать? Причины были и вправду – одна убойнее другой.

Делать мне действительно было нечего. Мотыжить грядки уже осточертело.

Аркадию Петровичу я был должен, это, без сомнения. И если со Стигом я мог разрулить и сам, то вот менты прихватить меня за хвост могли по серьёзному.

Ника!

Да, Ника. Я безумно хотел её увидеть. И только чувство вины перед Ташей, и странная боязливость перед женским очарованием, ранее несвойственная мне, заставляли меня медлить.

Деньги. Этот аргумент мог перевесить первые два с огромным запасом. А уж в совокупности с третьим, так и вообще – тяжесть неподъёмная. Я почти месяц сидел у тётушки на шее. И хоть она ни словом, ни жестом не упрекала меня, но я и сам понимал: двадцатисемилетнему парню стыдно жить на иждивении у почти пенсионного возраста родственницы.

– Кого прикрывать надо?

– А ты догадайся с трёх раз. – Кай весело заржал мне в ухо. – Первые два уже были.

– Ясно.

Нику!

Сердце сладко заныло в предвкушении встречи:

– С кем в паре?

– С вашим покорным слугой. – И снова сиплый смех.

– А как же Санек?

– Санек, Санек. У Санька с матерью беда приключилась.

Вот, что-то он не договаривал, этот старый хитрый уркаган, я прямо пятой точкой чувствовал, что дело не только в Саньке, ну да ладно.

– Говори, куда приехать. – Сдался я. Перед таким искушением не устоял бы и святой.

– Я заеду за тобой. – Последовал незамедлительный ответ. – Ты где?

– Я сам.

– Э-э-э, паря, ты, как обычно, хочешь настоять на своём. Но вот скажи, ты за час сможешь добраться до… – он назвал адрес.

Я прикинул – начало дня, электричек до города в это время нет, до автобуса пилить пять километров, да и неизвестно, когда он подойдёт, на такси? – так деньгов нема, а одалживаться у тётушки, это уже совсем ни в какие ворота не лезет.

– Нет. А чего так спешно?

– Напарник нужен, а Саня прямо перед делом соскочил, прикрыть некем, сам понимаешь – лето, пора отпусков. Да и пахан добро на тебя дал. Говори, где ты, я заеду.

Вот ведь темнила. И вообще, персонаж он странный, вполне литературные обороты мешаются у него с совсем уж блатной феней. Не так прост Кай, как хочет казаться. Сомневаюсь я, что он просто прикрытием ходоков занимается.

Я сказал, где нахожусь.

– О, паря, – оживился Кай, – так и у меня там неподалёку дачка. Давай подгребай через полчаса к станции, я тебя там подберу.

– Погоди, вопрос один есть.

– Задавай. – По тону слышно – Кай слегка насторожился.

– Вот что за имя такое – Кай?

– А, это, – с облегчением протянул он, – так это погоняло, с первой моей ходки. Аббревиатура от Крайновский Александр Иванович.

Я машинально смотрел на начавший подгорать шашлык. В голове не укладывалось, что Таша мертва. Кто же это, а? Зуб даю, это какой-нибудь псих, из тех, что она консультировала на своём психологическом сайте, постарался. Всегда я был против этой работы.

Я зло заскрипел зубами и до боли в костяшках сжал кулаки.

Из открытого окна раздался рингтон моего мобильника. Француженка арабского происхождения запела, словно с насмешкой:

Eblouie par la nuit a coup de lumiere

mortelle,

A froler les bagnoles, les yeux comme des

tetes d’epingle,

J’t’ai attendu 100 ans dans les rues en

noir et blanc,

Tu es venu en sifflant… 3

Я машинально перевёл:

Ночью, обольщённая вспышкой смертельного света,

И машин, что касались меня,

С глазами, размером с ушко от иглы

На грязно-белых улицах сто лет я ждала…

Тебя…

Насвистывая, ты появился… 4

3

Zaz – Ebllouiie Parr La Nuiitt.

4

Обольщённая ночью – Заз (Перевод – Я).

– Фил, номер незнакомый, – окликнула меня Ника, – ответишь?

У меня не было от неё тайн, и мобила всегда лежала экраном кверху.

– Отвечу.

Ника передала мне трубку сотового телефона.

– Да.

– Филипп Илларионович Торов? – голос женский, и как будто молодой, но сильно усталый и грубоватый.

– Кто спрашивает?

– Следователь Свиридова Оксана Владимировна.

– Я слушаю.

– Вам знакома Наталья Ивановна Векова?

– Да.

– Нам надо поговорить.

– О чём? – Я решил не посвящать следачку, что в курсе произошедшего.

– Придёте и узнаете?

– Это вызов на допрос?

– А что, есть причины, по которым вас можно вызвать на допрос?

– Был бы человек, а статья найдётся. – Ответил я затёртой до дыр народной мудростью.

– Не допрос, разговор. – Оксана Владимировна начала злиться.

– Я так понимаю, адвокат мне не нужен?

– Он у вас есть, адвокат? – В тоне сквозила явная насмешка.

– Есть.

– Ну, так можете обойтись без него, я повторяю – это просто разговор.