Много шума и... ничего

— Ленька в больнице?! — прервал его душераздирающий вопль. — Что же вы молчали, изверги!

Лысый втянул голову в плечи и испуганно обернулся. Зрение подтвердило то, что подсказывал ему слух. Позади него стояла Лена. Выглядела она значительно менее импозантно, чем при встрече на кладбище. Платье в нескольких местах было разодрано, роскошные длинные ноги покрывали ссадины и синяки, а в волосах застряла паутина и сухие листья.

Выпала и цветная линза, и поэтому один глаз у Лены стал ярко-зеленым, а второй оставался карим.

— Как же это? — прошептал Суреныч, пораженный появлением подруги.

— Что вылупился? — злобно набросилась на него Лена. — Думал, что меня можно каким-то замком в том склепе удержать? Не тут-то было. Что вы с Ленькой сделали? Его в больницу, а меня прямо в склеп решили определить? Но это оказался не тот склеп, я случайно перепутала. Там какие-то Веселовы похоронены. Зато он отличался от бабушкиного тем, что в потолке был люк, вот я через него и выбралась. Что, не ожидали? И теперь я хочу видеть Леньку, говорите, он при смерти?

— Сама же этого добилась и теперь еще нас обвиняешь, — обиделся Суреныч.

— Да, я виновата, — сокрушенно повесила голову Лена.

Приятели обменялись торжествующими взглядами с насторожившимися милиционерами.

— Если случившееся с ним — итог того, что он пошел по плохой дорожке после моего отъезда, то я никогда себе этого не прощу, — грустно продолжала Лена. — Я его бросила, а он скатился на самое дно.

Я должна его немедленно видеть и просить прощения за прошлые ошибки.

— К нему никого не пускают, — поспешно сказал Лысый. — Мы сегодня были, и все безрезультатно.

— Это ужасно, — огорчилась Лена. — Пойду завтра.

Втроем они вышли из милиции, и Суреныч предупредил:

— Ленка, учти, я в милиции все про тебя рассказал.

— Я всегда знала, что ты подлец! — возмутилась женщина, но тут же добавила:

— А впрочем, какое им дело до того, с кем я провожу отпуск? Они же не частное сыскное агентство, да и моему муженьку не придет в голову следить за мной.

— Ты тут с любовником? — ахнул Суреныч. — Как ты могла?!

— Опять ты за старое, — недовольно поморщилась Лена. — И как тебе не надоедает меня упрекать?

Знаешь же, что бесполезно.

Знаю, — вздохнул Суреныч. — Ну прощай, завтра у Леньки увидимся. А у нас еще на сегодня масса дел.

— Слушай, а чего вы меня запереть решили? — крикнула ему вслед Лена. — И что ты там про сына кричал, я что-то не поняла.

— Не обращай внимания, это я пошутил, — отмахнулся Суреныч.

— С юмором у тебя всегда напряг был, — заметила Лена и заковыляла к остановке такси.

— Ты чего ее отпустил? — налетел на друга Лысый.

— Погоди ты, сейчас посмотрим, куда она направится. Может быть, она тут и в самом деле с любовником. Тогда по крайней мере будет понятно, почему соврала нам про гостиницу. Не хотела, чтобы мы к ней наведались. А раз она этого не хотела, то мы сделаем ей это назло;

И приятели, поймав машину, подождали в ней, пока Лена сядет в такси, и тогда поехали за ней. Двигались они в сторону моря. Наконец обе машины достигли курортной зоны и дальше не поехали. Лена вылезла из своей машины и, хромая, направилась к двухэтажному старинному дому, со множеством дверей и балкончиков. Дом утопал в зелени пальм, магнолий и цветущих кустарников и был переоборудован каким-то предприимчивым бизнесменом в отличную частную гостиницу. Об этом сообщала неоновая вывеска на здании.

— Уютное местечко, — заметил Лысый.

— И дорогое, — продолжил Суреныч. — Все эти отдельные входы весьма подозрительны. Никто не знает, что делается у соседей. И зайти рискованно.

Придется ждать здесь.

— Сколько ждать-то? — огорчился Лысый. — Может, она никуда сегодня и не пойдет. Ты видел, как она хромает.

— Может, и не пойдет, а вот любовника вызовет.

— Ей доктор нужен, а не любовник.

— Ты, видать, забыл, какой темперамент был у нашей Ленки, — мечтательно протянул Суреныч. — Ручаюсь, через несколько минут здесь появится и ее любовник.

Он немного ошибся, первый посетитель появился только через сорок минут. Им оказался Фима.

— Не может быть! Глазам своим не верю, ущипни меня! — прошептал Суреныч. — Как она добралась до моего мальчика за какие-то сорок минут?

Фима тем временем уверенно вошел, словно только этим всю жизнь и занимался, в ту же дверь, за которой скрылась Лена.

— Боже мой! — ахнул несчастный отец и кинулся следом.

К сожалению, он немного опоздал. Дверь Лениного номера захлопнулась прямо у него перед носом.

Он занес кулак, чтобы вдребезги разнести логово врага, как вдруг Лысый схватил его за руку.

— Что такое? — недовольно попытался вырваться Суреныч.

— Ты прислушайся, — посоветовал ему Лысый. — Если там кто и умирает, то я тоже бы так не отказался помереть.

Суреныч приник к двери и тут же отскочил от нее как ошпаренный.

— Это не мой мальчик! — проговорил он. — Мой мальчик даже не знает, как обращаться с девушками. Там кто-то еще! Немедленно ломаем дверь, они там развращают его, заставляют смотреть всякие непристойности, которыми занимаются.

— Опомнись! — встряхнул его Лысый. — Ты лучше послушай, что она говорит.

Суреныч прислушался к возгласам, доносившимся из-за двери под ритмичный скрип кровати.

Только с большой натяжкой эти звуки можно было назвать разговором.

— Фима! — стонал женский голос. — Ты мой герой. Я тебя обожаю! Ах, Фима!

Суреныч побледнел и опустился возле двери.

— Как это произошло? Она же ему в матери годится, — пробормотал он.

— В таких тонкостях твой сын не разбирается, а Ленка выглядит лет на тридцать. Если вдуматься, то не такая уж и большая разница.

— Но мы-то знаем, сколько ей на самом деле.

— Наш поезд ушел, теперь время молодых.

— Спасибо, объяснил, — поднимаясь с пола, пробормотал Суреныч. — Пошли отсюда. С ним я позже поговорю.

— Правильно, — обрадовался Лысый. — К тому же факт ее знакомства с твоим сыном вовсе не снимает с нее подозрений.

И приятели уселись в тени пальмы, прихватив по паре пива, чтобы скрасить ожидание. Они выпили это пиво, и два следующих, и еще два, но Фима все не шел. Наконец Лысый немного протрезвел и заметил, что вокруг царила глубокая ночь.