Многочисленные Катерины

[восемнадцать]

В утро четверга Колин проспал петухов, а проснулся оттого, что Линдси вскочила на его кровать и закричала:

– Вставай! Мы едем в Мемфис!

Она ловко подпрыгнула, приземлилась попой на матрас и пропела:

– Мемфис, Мемфис. Мы не пойдем работать, а поедем в Мемфис! Шпионить за Холлис и узнать, почему она так резво наполняет матюгальник.

– Угу, – притворно сонно пробормотал Колин.

Когда Колин спустился вниз, Гассан уже успел встать, одеться и поесть. За пару дней его лицо почти восстановилось. Он ворошил кипу бумаг.

– Помоги найти адрес склада, кафир, – громко сказал он. – Я уже запутался в этих таблицах.

Колину потребовалось примерно тридцать секунд, чтобы найти адрес склада в Мемфисе. Он нашел его в деловом письме, адресованном «Гатшот Текстайлс инкорпорейтед».

Чуть позже Гассан закричал:

– 2246 Бульвар Триал, 37501, Мемфис, Теннесси. В Map quest!

И Линдси Ли Уэллс крикнула ему в ответ:

– Отлично! Молодец, Гассан!

– Ну, чисто технически, я первый нашел адрес, – заметил Колин.

– Да ладно, признай мои заслуги. У меня и так выдалась тяжелая неделя, – сказал Гассан, театрально рухнув на диван. – Кстати, зацени, Одинец. Ты единственный Брошенный в доме, которого на днях не бросали.

Это было правдой. Но поскольку Гассан мигом позабыл о Катрине, а Линдси утром вбежала в его комнату, весело напевая песенку, Колин считал, что имеет право носить звание Самого Опустошенного Брошенного в этом доме. Но он должен был признать, что ему не очень-то и хотелось, чтобы K. XIX вернулась к нему. Ему хотелось, чтобы она позвонила, хотелось, чтобы она по нему скучала. Но ему и без нее было неплохо. Одинокая жизнь еще никогда не казалась ему такой интересной.

Гассан крикнул «водитель», а Линдси – «пассажир», так что Колину пришлось удалиться на заднее сиденье собственной машины, где он свернулся калачиком у окна и читал «Симор. Введение» Сэлинджера. Он дочитал ее в тот момент, когда на горизонте показалась панорама Мемфиса. Не Чикаго, конечно, но Колин соскучился по небоскребам.

Они проехали в ту часть города, которая будто бы целиком состояла из низеньких домишек. Окон в них почти не было. Табли чек, помогающих разобраться, что находится внутри зданий, было еще меньше, чем окон. Линдси жестом указала на одно из них, и Гассан заехал на пустую четырехместную парковку.

– Ты уверена, что это склад?

– Адрес тот, что ты нашел, – ответила Линдси.

Они зашли в маленький офис. На ресепшене никого не было, поэтому они вышли оттуда и обошли склад со стороны.

Было жарко, но ветрено. Колин услышал урчание и, подняв глаза, увидел бульдозер позади склада. За бульдозером – погрузчик, на котором стояли три большие картонные коробки. Колин нахмурился.

– Холлис не видно? – прошептала Линдси.

– Нет.

– Спроси вон тех мужиков, не слышали ли они о «Гатшот Текстайлс».

Колину не особенно нравилось разговаривать с работягами-незнакомцами, но он все же молча двинулся выполнять поручение Линдси.

Бульдозер зачерпнул ковшом последнюю кучу земли и отъехал в сторону, уступив место погрузчику. Погрузчик подъехал к яме, и Колин тоже подошел к ней.

Он стоял на расстоянии плевка от ямы [84] , когда погрузчик остановился, и его водитель вышел и сбросил в яму первую коробку. Она с грохотом упала. Колин подошел ближе.

– Как жизнь? – спросил его невысокий черный мужчина с сединой на висках.

84

Мировой рекорд по плевку арбузной косточкой принадлежит Джиму Дитцу, который в 1978 году плюнул косточкой на расстояние 68 футов 11 дюймов. Колин явно стоял гораздо ближе к яме.

– Неплохо, – ответил Колин. – Вы работаете в «Гатшот Текстайлс»?

– Угу.

– И что вы бросаете в эту яму?

– А тебе-то что, яма ж не твоя.

Колин замялся, яма и правда ему не принадлежала. Поднялся ветер, и их накрыло облако пыли. Колин повернулся на 180 градусов и увидел, что Гассан и Линдси быстрым шагом идут к нему.

В яму с грохотом обрушилась еще одна коробка, но он не обер нулся. Он не хотел, чтобы в глаза попала пыль.

Но потом все же обернулся, потому что в воздух поднялась не только пыль. Коробка лопнула, и вверх взлетело облако из тысячи плетеных шнуров для тампонов. Они были похожи на рыб-игл или яркие лучи белого света. Колин подумал об Эйнштейне. Эйнштейн, стопроцентный гений (который совершенно точно никогда не был вундеркиндом), доказал, что свет парадоксальным образом может вести себя как частица и как волна. Раньше Колин не понимал, как такое возможно, но теперь вокруг него порхали тысячи шнуров, которые в самом деле были одновременно тонкими лучами и колышущимися волнами.

Он попытался ухватить один шнур, но схватил целую горсть. Шнуры колыхались, опадали на землю, кружились и вновь поднимались в воздух, потом опускались, и так снова и снова. Никогда прежде столь прозаический предмет не казался столь прекрасными.

– Елки-палки! – воскликнул мужчина. – Красота-то какая!

– Ага, – согласилась Линдси, вдруг возникшая рядом с Колином. Тыльные стороны их ладоней соприкоснулись. Из коробки еще вылетали одинокие шнуры, но большая часть выпущенной на свободу стаи уже скрылась вдали.

– А ты вылитая мамаша, – сказал мужчина.

– Ох, помолчали бы, – пожала плечами Линдси. – А вы, кстати, кто?

– Рой меня звать. Я управляющий «Гатшот Текстайлс». Мамаша твоя скоро подъедет. Лучше с ней поговори. Пойдемте со мной, выпьем колы.

Они хотели шпионить за Холлис, а не просто приехать на склад раньше нее, но Колин решил, что элемент неожиданности упущен окончательно.

Рой столкнул в яму последнюю коробку, и она не раскрылась. Потом он сунул два пальца в рот, пронзительно свистнул и махнул в сторону бульдозера, который ожил и загрохотал.

Они вернулись в душный офис. Рой велел им сидеть смирно и снова вышел.

– Она чокнулась, – сказала Линдси. – Ее управляющий – какой-то мужик, которого я ни разу в жизни не видела, и она велела ему закопать нашу продукцию за складом? Она точно чокнулась. Она что, хочет, чтобы город вымер?

– Не думаю, – сказал Колин. – То есть я согласен, что она чокнулась, но не думаю, что она хочет, чтобы город…

– Детка, – раздалось у Колина за спиной, он развернулся и увидел Холлис Уэллс в фирменном розовом брючном костюме, который она носила по четвергам. – Что ты здесь делаешь? – совсем не сердито спросила Холлис.

– Что с тобой, Холлис? Ты рехнулась? Что за тип этот Рой? Почему ты все зарываешь?

– Линдси, доченька, у моей компании плохо идут дела.

– Боже, Холлис, ты не спишь ночами из-за того, чтобы разработать план, как испортить мне жизнь? Продать землю, обанкротить фабрику? Тогда город вымрет, и мне придется отсюда уехать?

Холлис поморщилась:

– Что? Линдси Ли Уэллс, нет. Нет! Нашу продукцию некому покупать. У нас только один клиент – StaSure, и они покупают лишь четверть того, что мы производим. Остальных клиентов у нас отбили иностранные компании. Всех до единого.