Многоцветная Земля (Изгнанники в плиоцен - 1)

– Какие новости?
– спросил Бурке.

– Они все еще здесь, если тебя это волнует, - отозвался одноногий.

Он принялся с аппетитом есть, прихлебывая горячее вино из кружки и не умолкая ни на минуту.

– Мы с ребятами сняли большой отряд на Онионе. Большинство перебили, а остатки, поджав хвост, кинулись обратно к папаше Велтейну. Самого нигде не видно, благодарение Тэ. Видать, боится подмочить свои алмазные доспехи. Отряд-то мы заделали, а ихние собаки стали меня травить - хороший переплет, доложу я вам. И затравили бы как пить дать, нюх-то у них ого-го, но, к счастью, мне попалось уютное вонючее болото и я там отлеживался, покуда им не наскучило ждать.

Коротышка протянул монахине осушенную кружку. Кошка Амери не спешила подходить к хозяйке, хотя та прищелкнула пальцами - на такой знак животное всегда откликалось. Но теперь горящие зеленые глаза так и следовали за Деревянной Ногой из-за груды рюкзаков, сваленных возле малого костра; при этом кошка продолжала издавать какие-то неестественно визгливые звуки.

– Позволь представить тебе наших новых друзей, Фитхарн, - любезно проговорила мадам.
– Ты их уже видел. Достопочтенная сестра Амери, профессор Клод, капитан Ричард и... Фелиция.

– Да осенит вас Богиня своей милостью, - отозвался недоросток.
– Я Фитхарн. Но вы можете называть меня Деревянная Нога.

– Господи Иисусе!
– задохнулся Ричард.
– Так ты фирвулаг?

Одноногий засмеялся. И вдруг на месте коротышки над костром взвилось дьявольское видение с длинными жуткими щупальцами, красными щелочками глаз и пастью, полной акульих клыков, откуда сочилась зловонная слюна.

Вой маленькой кошки стал душераздирающим. Чудовище исчезло, а Деревянная Нога снова сидел у огня, невозмутимо потягивая вино.

– Впечатляет, - заметила Фелиция.
– А что ты еще умеешь?

Глаза фирвулага блеснули.

– У каждого из нас свой любимый образ, малютка. Зрительные видения это для нас просто так, детские игрушки.

– Ну да, - фыркнула девушка.
– Но, видно, на мопсов твои чары не действуют, раз тебе пришлось отсиживаться в болоте.

Гуманоид вздохнул.

– Поганые твари. Еще мы опасаемся гиен, но их по крайней мере враг не может приручить.

– Я умею обуздывать собак, - убежденно заявила Фелиция.
– Будь у меня золотой торквес, я помогла бы вам выиграть войну. Может, дадите мне такой же, как у мадам?

– Сперва заслужи, - сказал Фитхарн и облизнулся.

Фелиция сжала кулаки. Выдавила из себя улыбку.

– Боитесь, как бы я не повернула свою силу против вас? Так этого не будет, клянусь!

– Чем докажешь?

– Чтоб тебя!
– Она кинулась к коротышке, ее кукольное личико исказилось яростью.
– Чем я могу доказать?!

– Фелиция, держи себя в руках, - вмешалась мадам.
– Сядь.

Фитхарн вытянул свою деревяшку и простонал:

– О-ох, подложите дров в огонь! До костей продрог, вроде бы и деревянная, а мозжит, как настоящая!

– У меня есть одно средство, - сказала Амери.
– Не знаю, как оно подействует на иную протоплазму, но можно попробовать...

Он кивнул и с улыбкой подставил ей культю. Монахиня поколдовала над ней немного, и гуманоид воскликнул:

– И правда лучше! Да благословит тебя Тэ, сестра!

– Вот-вот. Наши организмы ближе, чем ты думаешь.

Карлик пожал плечами и уставился в кружку.

– Перед твоим приходом, - обратилась к нему мадам, - я посвящала новичков в детали нашего плана. Ты подоспел как раз вовремя. Расскажи им, пожалуйста, легенду о могиле Корабля.

Кружку гуманоида вновь наполнили вином.

– Ладно. Садитесь поближе и слушайте. Это рассказ Бреды, а мне его поведал дед, который уж пятьсот годов, как перекочевал в темное лоно Богини и пребудет там до великого возрождения, когда сестры Тэ и Тана сольются воедино, а фирвулаги и тану прекратят сражаться меж собой и заключат вечное Перемирие...

Фитхарн долго молчал. Прихлебывал из кружки, щурясь, оттого что горячий винный пар щипал ему глаза. Наконец сделал последний глоток, обхватил руками колени и заговорил напевным голосом:

– Когда Корабль Бреды, по воле Тэ, доставил нас в объятия Земли, иссякли силы сердца и ума, и умер он, чтоб все мы жить могли. На крыльях серебристых звездных птиц два племени покинули Корабль и затянули песню друг с врагом - последний плач над прахом Корабля. И зрели мы, как охватил огонь земную глубь и весь небесный свод. При виде тех предсмертных страшных мук кромешной тьмой окуталась Земля.

И задымились реки и моря, и напряженный воздух задрожал. И гром по миру прокатился вдруг, обрушив горы, выкосив леса. Никто не уцелел на той тропе, лишь мы смотрели в скорби до конца. Корабль испустил последний вздох, и тело исполинское его вмиг прорубило брешь в земной коре, душа же к горним высям вознеслась. И долго не могли залить огня дожди и реки горьких вдовьих слез.

Пейлол, Кланино, Йочи и Медор, и Мудрый Кузарн, и Свирепый Шарн, Тагдал, Боанда, Мейвар, Дионкет, Луганн Сиятельный, Отважный Лейр - все витязи прославленных племен отправились искать себе жилье. И ни один тану иль фирвулаг царящий мир нарушить не посмел. Тану всегда боготворили свет и потому пристанищем своим избрали город многоцветных зорь. А мы для Цитадели предпочли туманами окутанный утес. Затем два воинства опять сошлись, чтобы исполнить свой последний долг и освятить могилу Корабля.

И обратив к востоку наших птиц, мы взмыли ввысь и опустили их у края чаши сжиженных небес, где с берега - другого не видать. И надо всем вокруг нависла тишь - пред первой схваткой, первой на Земле, в которой бился грозный фирвулаг с сиятельным воителем тану. Свирепый Шарн размахивал Мечом, рука Луганна стиснула Копье. И целый месяц длился тот турнир, пока доспехи не зажглись огнем, и птицы не попадали с ветвей, и у зевак не вытекли глаза.

И наконец Шарн храбрый изнемог. И рухнул наземь, тяжко застонав, но даже в роковой предсмертный миг оружие не выпустил из рук. От пламени Луганнова Копья вскипела чаша пенною волной, из скал фонтаном брызнула вода, а искры серебрящейся росы смешались со слезами на глазах. Луганна и Копье народ решил оставить у могилы Корабля. Но перед тем как все мы разбрелись, над миром снова песня вознеслась в честь Корабля и рыцаря того, который, славою себя покрыв, ушел за ним в целительную тьму, дабы, хранимый сенью божества, дождаться дня, когда забрезжит свет...

Фирвулаг поднял наполненную кружку и осушил ее. Затем сцепил пальцы, похрустывая суставами, и вперил загадочный взгляд в сидящую напротив Фелицию.

– В этом сказании, - заговорила мадам, - есть для нас бесценная информация. Вы обратили внимание на летательные аппараты? Наверняка это очень мощные машины, коль скоро они смогли покинуть Корабль до того, как он сгорел в плотных слоях атмосферы. Раз в межгалактическом организме предусмотрена герметическая упаковка для всех пассажиров, значит, эти мелкие аппараты едва ли оснащены обыкновенными двигателями. Бьюсь об заклад, они работают на магнитно-гравитационной тяге, подобно нашим сублимационным космическим кораблям. А если так...