Многоэтажки

Мужик тут же врезался в решётку и стал её трясти:

– Вы не понимаете что делаете!

Но мы его уже не слушали и бежали вперёд.

– Я не буду спрашивать откуда у тебя замок, но ты хоть понимаешь, что запер нас?!
– спросил я.

– Хуй знает, что это за мужик, может он нас грохнуть хотел...

– А то, что нас ждёт на крыше, хочет чаем угостить...
– с сарказмом воскликнул я.

Вдруг послышалось тихое рычание позади. Сердце ушло в пятки.

– КАМЕРА, КАМЕРА!
– заорал Алекс, развернувшись.

Я обернулся. Прямо на нас смотрело оно, хищно вытаращив свои красные глаза. Мы застыли в оцепенении. Камера в моих руках снимала, но я не чувствовал, направлена она на него или наклонена вниз. Стало ясно, что мы в ловушке, что нам пришёл конец...

VII.

Должно быть, одна из самых страшных вещей - это увидеть нечто, казалось бы, не существующее на самом деле, но и в то же время, стоящее перед тобой. Монстра с огромными красными глазами, который в двух метрах от тебя... Мы стояли с Алексом и не шевелились, молча глядя на это чудовище.

В руках застыла камера: я даже не заметил, как опустил её медленно к полу. Сердце бешено стучало в груди. Оно словно спрашивало: "Эй, народ, у вас там всё в порядке? Может мне к вам выйти?", и только здравый рассудок орал в бошке: "Пиздец, ребята, вам пиздец". Из этого ступорного состояния меня вывел рёв этого существа, дикий и протяжный.

– Бежим!
– крикнул Алекс, и мы рванули.

Мы побежали прочь, но куда мы бежим, я не знал. Выход с крыши остался позади. Второго в нашем доме не было.

Я слышал, как сзади раздаётся его рычание и неописуемые крики, но он не гнался за нами. Не знаю, что это было: везение или случайность, но мы пользовались моментом и бежали, куда глаза глядят. Но куда? Куда можно убежать с крыши?

– Будем слезать, - твёрдо сказал Алекс, подбежав к краю и выглянув вниз.

– Окончательно тронулся, не?
– спросил я.

– Там выступ, всё норм, я полез, - кратко сказал он и тут же перелез, не дав мне даже назвать его мудаком.

Снизу и вправду был небольшой выступ, скорее всего для голубей: такие обычно делали на высоких домах (хотя я не знаю, что голуби забыли на такой высоте). Алекс там благополучно уместился, и я, не долго думая, полез за ним. Выступ располагался так удобно, что руки доставали до ограды, а значит можно было держаться. Я пошагал за Алексом, стараясь не думать, что вниз ведут шестнадцать этажей.

– Сейчас прыгаем!

– Совсем дурной?

– Там балкон внизу, осторожно с выступа сигани вниз.

Я осторожно глянул вниз и увидел бетонную крышу балкона. Алекс уже приземлился там, и я прыгнул к нему. Будь, что будет... Жив, ух, вот это счастье! Только вот беды наши на этом не закончились: мы были на крыше балкона, расположенного на шестнадцатом этаже...

– И куда ты нас привёл?
– спросил я.

– Так... подержи меня за руку, - сказал Алекс и выглянул вниз. Изучив балкон, он быстро сказал, - страхуй, - и, схватившись за мою руку одной рукой, а другой за край балкона, перелез, а точнее повис.

Я даже не успел ему ничего сказать. Алекс решал всё молниеносно и, видать, спонтанно.

Внизу послышался звон разбитого стекла, и Алекс крикнул:

– Сейчас, отпускай меня!

Я ничего не понимал, но всей силой держал Алекса, прилипнув телом к крыше балкона, и хватаясь за какую-то замёрзшую хренотень.

– Отпускай же!

– Алекс, мать твою!
– заорал я не своим голосом, когда его рука выскользнула.

– Всё в порядке, я на балконе, - послышался голос снизу, - давай также, я страхую.

– ИДИ НАХУЙ! Я не долбоёб, тут либо сорвёшься нахрен и в блин превратишься, либо, пока в балкон будешь пытаться залезть, жопу порежешь острыми краями...

– Ну я же не порезал...

– Ты - ебанутый псих, это разные вещи!

– Погоди-ка... смотри, что я тут нашёл...

Тут же мне прилетел конец верёвки.

– Хватай!

Со второго раза я поймал.

– Вроде прочная, да? Потяни...

Я подёргал, но вот толку мне это не дало, я всё равно считал идею Алекса ебанутой.

– Вокруг пояса крепко обвяжи, потом, как я, ухватись руками за края, если что, верёвка страхует.

– Да не удержишь ты меня!
– возразил я.

– Не ной, блять, и будь мужиком!

"Ну я тебе сейчас покажу мужика...", - подумал я, возложив всю вину моей будущей и скорой смерти на Алекса. Я снял пуховик, так как обвязывать верёвку вокруг него было неудобно. Обвязал её на поясе и запутал в сто узлов.

– Ну, моей маме потом сам скажешь, почему я похож на оладышек.

– Давай лезь!

Я схватился руками за края, сняв перчатки. Руки тут же оледенели, но отпускать края даже не думали: инстинкт самосохранения работал как надо. Ноги мои схватил Алекс и стал тянуть, а я же до последнего не отпускал край. Вскоре меня удалось оторвать, я почувствовал падение, а после ощутил острое стекло, которое хорошо рубануло мою руку. Наконец, под ногами оказался пол, и я просто упал на него, сдерживаясь, чтобы не расцеловать твёрдую поверхность.

– Я же говорил...
– сказал радостно Алекс, - как мы это сделали!

– Ты ебанутый псих!
– поблагодарил я Алекса за чудесное спасение от превращения в лепёшку.

– Щас на нас наорут...

– Кто наорёт, стёкла?
– с сарказмом спросил я, но тут же понял, что Алекс имел ввиду.

Дверь балкона была открыта, а внутри стояли всякие вещи: тарелки, стол, шкафы, некоторые книги, и разная прочая херотень, указывающая на присутствие жизни в этой квартире.

Страх подступил снова, но теперь в двукратном размере.