Многогранники
Шрифт:
— Вы только Ляльке не говорите, что я тут раскис… Я сейчас успокоюсь…
Сколько он так рыдал, Димка не знал. Медсестра успела вернуться, приведя с собой невысокого моложавого мужчину в зеленом медицинском костюме.
— Мальчику что-нибудь давали? — услышал Димка.
— Не назначали, — по-деловому ответила медсестра.
— Марат Валерьевич! — старушка кивнула куда-то в сторону, и доктор отошел с ней.
Димка про себя удивился тому, что доктор с такой готовностью ушел за уборщицей.
Медсестра Вероника продолжала стоять над Димкой. Тот видел ее белые туфли и точеные лодыжки.
Доктор вернулся и присел перед Димкой на корточки.
— Смотри, у Лены сотрясение. — Димка испуганно икнул, доктор же продолжил: — К счастью, несильное, но отпустить мы ее не можем. Надо понаблюдать хотя бы до утра. Ингаляция — потому что она какое-то время провела в горящей машине. Дым в салон тоже шел. Ожога дыхательных путей нет, но небольшое отравление кровь показывает. Ей сейчас еще и капельницу поставят.
— В вену? — хрипло спросил Димка.
Доктор терпеливо кивнул.
— Да у нее же ручки тоненькие, — прошептал Димка.
— Вероника Андреевна помимо нашего центра работает еще в детской реанимации. Она малышам капельницы ставит, так что тут тоже все получится.
Димка кивнул и снова икнул.
— Тебя в скорой осматривали? — спросил доктор.
Они так и сидели в коридоре: Димка на полу у стены, доктор на корточках перед ним.
— Да. Но я дымом не дышал. Ее мой друг из машины вытащил.
— Друга осматривали?
— Не знаю. Я не видел, — признался Димка.
— Понятно, — ответил доктор, поднялся на ноги и обратился к старушке: — Анна Семёновна, у вас будет сладкий чай?
— Будет, — улыбнулась та.
Доктор протянул Димке руку и, когда тот подал свою, помог ему встать на ноги.
— К сестре иди, — сказал он и после паузы спросил: — Так и молчит?
— Нет. — Димка невольно улыбнулся. — Сказала, чтобы я не волновался.
— Вот и не волнуйся, — хлопнул его по плечу доктор.
Лялька сидела на кровати нахохлившись, как воробей. Увидев Димкино лицо, она встревоженно вскочила на ноги и тут же, сморщившись, плюхнулась обратно. Димка бросился к ней.
— У тебя сотрясение. Тебе нельзя так скакать.
— Ты плакал, — дрожащим голосом произнесла Лялька.
— Немного. Я просто… испугался сегодня, — признался Димка, наплевав на то, что рядом маячит Вероника Андреевна.
Лялька позволила уложить себя на кровать, ничего не сказав.
— Тебе нужно сделать ингаляцию и капельницу. Но ты не бойся. Вероника Андреевна ее даже детям делает.
Димка нехотя оглянулся на медсестру и увидел, как та улыбается Ляльке, открыто и мило, как, наверное, улыбалась детям в реанимации. «Вот если бы она сразу так себя вела, не случилось бы никакого недоразумения», — подумал Димка.
Пока Ляльке делали ингаляцию и ставили капельницу, Димка стоял у окна и смотрел на ухоженный дворик, стараясь не думать о последних часах. Это оказалось неожиданно легко. Он вдруг понял, что совсем не помнит произошедшего. Помнит только, что рядом был Крестовский, который каким-то образом знал, что надо делать. Поэтому Димка с удовольствием подыграл памяти,
думая лишь о Крестовском. Тот, как ни крути, был жутко странным чуваком: они не общались три года, Димка выказывал свое презрение как только мог, Крестовский молча это терпел и прикидывался ветошью, а сегодня он вытащил Ляльку и вообще вел себя так, будто последних трех лет и не было.После капельницы Ляльку начало клонить в сон.
Димка некоторое время сидел рядом с ней, а потом спохватился, что нужно предупредить остальных, что Ляльку оставляют. Он потянулся за телефоном, чтобы позвонить дяде Лёве, но в это время дверь открылась, и в палату вошла Анна Семёновна. В ее руках был поднос с двумя чашками чая и шоколадкой.
— С едой у нас к ночи негусто, — ласково произнесла она, — но внизу есть автомат со всякой этой вашей гадостью.
— Спасибо! — искренне сказал Димка и подтащил к кровати столик, чтобы Анна Семёновна могла поставить поднос.
Он торопливо отпил горячего чаю, вторую чашку и шоколадку пододвинул к Ляльке. Та отчего-то улыбнулась и сонно покачала головой, а потом прошептала:
— Ты иди домой. Я же все равно спать буду.
— Вот еще. Я буду здесь сидеть.
Анна Семёновна, наблюдавшая за ними, вздохнула и молча вышла.
— Нет, ты лучше иди, — уперлась Лялька. — А завтра приходи. Только с Ромкой.
Димка едва не поперхнулся очередным глотком. Завтра утром Крестовский улетит, но как сообщить об этом Ляльке, Димка не имел ни малейшего понятия.
— Я лучше побуду, — упрямо повторил он.
— Ты чокнутый, — сказала Лялька.
Димка отодвинул столик от кровати, вновь придвинул свой стул и устроился головой на краю Лялькиной подушки.
— Чокнутый, — прошептал он. — Слово такое смешное.
— Ага, — подтвердила Лялька. — Как будто копытом по голове стукнутый.
— Почему копытом? — прыснул Димка.
— Ну, как будто лошадь шла «чок-чок» — и по голове.
Лялька тоже прыснула. Некоторое время они молчали, а потом Лялька сонно пробормотала:
— Ты все-таки иди. У тебя, кажется, температура снова поднялась.
Димка вдруг вспомнил то, о чем думал, пока дергал заевшую намертво дверь машины:
— Ляль, насчет многогранников…
— Не надо, — еле слышно попросила Лялька, мгновенно проснувшись.
— Нет. Надо. Это ерунда, понимаешь? Не бывает совпадения граней. Да даже если бы и было, невозможно быть повернутыми друг к другу только одной стороной. Жизнь долгая, и в ней всякое бывает. Нужно просто уметь мириться с тем, что что-то в человеке тебе не подходит, а потом эти грани и вовсе сгладятся.
Лялька некоторое время молчала, а потом прошептала:
— Он клялся, что любит. Я даже не знала сначала, что это Андрей. Мы просто переписывались. Мне казалось, что он так меня понимает, совпадает во всем…
Лялька негромко всхлипнула, а Димка в сотый раз подумал, как же не хватает сегодня мамы.
— Он просто хотел денег, Ляль. Мне очень жаль. Правда. — Здесь Димка лукавил, потому что отчасти был рад, что все закончилось именно так, что Лялька наконец поймет, что виртуальная жизнь — полный отстой, и что, лишь глядя человеку в глаза, можно что-то о нем понять. Хотя иногда и здесь выходят промахи.