Многоликая Франция. Портретная галерея

Франсуа Фийон, кстати, предлагал когда-то правильные решения по экономической реформе, в которой так нуждается Франция. В том же, что касается Макрона, он сам говорит, что не нуждается в программе. Я недавно купил его книгу «Революция». На обложке – увеличенное изображение его улыбки. И всё! Похоже, эта обложка и соответствует его программе. Я подсчитал, что на первых 43 страницах его книги личное местоимение «я» использовано 252 раза. А слово «Франция» – только один раз! Это настоящий нарцисс. У него патологическая любовь к самому себе. Мало того, он явно не определяет себя как француз. Он мог бы говорить на любом языке и жить где угодно.

– То есть ему не присущи традиционные французские ценности и определение себя по праву крови и месту рождения плюс культура и язык?

И.Б.: Да, ему важнее деньги и успех. Корни ему не нужны, так как они мешают зарабатывать, так же как и семья. Корни замещаются на любовь к научно-техническому прогрессу и экономике. Значительная часть электората так думает. Отсюда в нашем обществе отсутствие национального консенсуса.

Теперь могу сказать, что в своё время проводился опрос общественного мнения по поводу твёрдости выбора кандидата. Когда избирателей «Национального фронта» спрашивали: «Уверены ли вы, что хотите голосовать именно за “Национальный фронт?”», более 90 % избирателей подтверждали своё намерение. В случае с Франсуа Фийоном твёрдость своего выбора в те годы подтверждали около 80 % избирателей. А вот относительно Макрона – только 30 % избирателей изъявили окончательную готовность безоговорочно следовать за ним. Так что, видите ли, он всё же не занимает такие же твёрдые позиции, как другие политики.

Его книга пуста. В ней нет ни программы, ни глубоких мыслей. Примечательна глава, которую он посвятил своей семье. Там, в частности, он клянется в любви своей жене. Тут я провёл в точности такое же исследование, как и относительно его нарциссизма. И вот выяснилось, что и здесь у него на первом месте стоит «эго». В главе о своей жене он гораздо больше говорит о самом себе, чем о ней. Для меня это достаточно красноречиво.

– Я несколько затрудняюсь понять, почему Франция выбрала Макрона: он, получается, не чувствует себя французом, не имеет чёткой программы, выступает за либеральную экономическую политику… Какая-то сплошная загадка получается!

И.Б.: В глазах французов он воплощает направление мысли, которое называется социал-демократия. А Макрон, он выступает за самую откровенную глобализацию. Он за мировую экономику, за отказ от национальных условностей. Так кто запустил Макрона? Пресса! А за прессой стоят её владельцы – франк-масоны. Во Франции это мощное направление мысли. Им был нужен именно социал-демократ глобалистского разлива.

– В своё время Валери Жискар д’Эстен, будучи президентом Франции, говорил, что во Франции, мол, существует 2 группы, с которыми необходимо уметь договариваться, чтобы быть во власти: это католики и франк-масоны…

И.Б.: Да! И в высказываниях самого Макрона франк-масонские взгляды читаются предельно ясно. Так, он ненавидит религию. До дрожи и до икоты буквально! Он считает, что Республика символизирует освобождение человеческого существа от тёмных религиозных суеверий.

– В чём-то это напоминает высказывания В.И. Ленина…

И.Б.: Согласен с вами. С другой стороны, Ле Пен во Франции никогда не пройдёт. Я уже изложил свои соображения по поводу нестабильности Макрона. Есть ещё и другие интересные обстоятельства. Он далеко не первый кандидат, позиционирующий себя как социал-демократ. Возьмём, например, такого крупного французского политика, как Симону Вей. Она тоже баллотировалась от социал-демократов, то есть центра социалистической партии. Её рейтинг был очень высок накануне выборов. До 70 % говорили, что испытывают к ней симпатию. И вот она выставляет свою кандидатуру на европейские выборы. Неожиданно обнаруживается, что в действительности за неё отдают свой голос не более 15 % избирателей. Тогда говорили, что её голоса ушли правым. Так что люди говорят, что любят социалистические идеи, а голосуют за правых. То же произошло в семидесятые и с кандидатом Шабаном-Дельмасом. То же произошло и с АлэномЖюппе: его победил более правый кандидат. Это происходит всегда с кандидатом от социалистов-центристов. У Макрона очень волатильный электорат, так как он и не правый, и не левый. Ещё раз подчеркиваю, что во Франции социалист-центрист – это непроходная позиция.

В том же, что касается франко-российских отношений, Макрон уже достаточно себя проявил, обвиняя россиян накануне своего первого мандата в желании повлиять на результаты президентских выборов во Франции.

– Остаётся крайне левый политик Меланшон. Он показал неплохие результаты на выборах…

И.Б.: Не исключено, но роли это не играет. Вы знаете, у меня есть один приятель, французский аристократ, считающий себя сталинистом, но он работает на «Национальный фронт», потому что, как он с грустью говорит, рабочие сейчас голосуют за «Национальный фронт», а он хочет трудиться на благо рабочего класса. Понимаете, каков парадокс? В «Национальном фронте» сейчас слились все тенденции – бывшие голлисты, выходцы из коммунистов, там полно рабочих, армия и полиция также голосуют за «Национальный фронт». Это действительно первая партия Франции на сегодня.

Возможно, покойный правый политик, автор многочисленных монографий Иван Бло был прав: «Национальный фронт» – он же «Национальное объединение» – переступил традиционный порог ультраправого электората и сумел завоевать симпатии самых широких масс. Вот только хитрые избирательные технологии Французской Республики он не учёл. Как показывают практика и возмущение многочисленных французских политиков, власти этой страны беспардонно и часто прибегают к подобной тактике.

Так, 25 апреля 2022 года один из крупнейших французских ТВ-каналов «France 2» открыто заявил о подлогах на президентских выборах. По самой скромной оценке аналитиков канала, не менее 200 тысяч голосов были попросту отобраны у Марин Ле Пен и зачислены в копилку Эмманюэля Макрона. Причём речь идёт только о крупнейших избирательных участках страны. Что творилось с голосами французов за рубежом, например, или с электронным голосованием, даже трудно себе представить. В то же время французские власти максимально цензурировали гражданскую жизнь. Так, в своей публикации «Франция – первый цензор твитов в мире» французский портал «La Tribune» сообщает, что 87 % запросов медиаторов Твит-сети с просьбой уничтожить комментарии как «неподобающие», поступают к ним именно из Франции.

Получается, если верить Ивану Бло, французы тяготеют к правым партиям – и если не к столь крайним проявлениям правой мысли, как «Национальное объединение» (оно же «Национальный фронт» по своему старому названию), так, по крайней мере, к союзу умеренных правых партий под общим названием «Республиканцы».

Умеренные «Республиканцы», наследники правоцентристского блока

Ещё один человек из пасьянса французской власти – Валери Пекресс, которой в 2022 году исполняется 55 лет. Она была министром бюджета в правительстве Франсуа Фийона при президенте Николя Саркози. С 2015 года Валери возглавляет регион Иль-де-Франс, самое сердце Франции, её центральную часть. Пекресс позиционирует себя как центристско-правый политик. Она лидер партии «Республиканцы».

Любопытно, что до осени 2016 года наиболее вероятным кандидатом на пост президента от правоцентристов считался бывший глава Республики Николя Саркози. Но он достаточно быстро вышел из игры, убедившись, что проигрывает другому возможному кандидату от «Республиканцев» – мэру города Бордо Алэну Жюппе. Тот же уступил пальму первенства Франсуа Фийону, попавшему в скандал с подозрением на создание фиктивной должности для собственной супруги Пенелопы (так называемое дело «Пенелопа-Гейт»).

Партия «Республиканцы» (Les Republicains) является объединением умеренных французских правых партий и на сегодня считается крупнейшей оппозиционной партией во Французской Республике. Партия была существенно реформирована бывшим президентом Франции и нынешним неформальным лидером «Республиканцев» Николя Саркози. Ее предыдущее название – «Союз за народное движение». Только что переизбранный президентом партии Лоран Вокье намерен и далее поддерживать хорошие отношения с российской политической элитой в преддверии возможного возвращения «Республиканцев» к власти. В России существует отдельное представительство партии. Вот уже несколько лет его возглавляет Алексис Таррад.

Я встретился с ним и переговорил накануне выборов, чтобы лучше понять сопряжение различных тайных пружин политической власти в Париже.

– Вы представитель мажоритарной французской партии «Республиканцы» в России. Ваша партия хорошо известна на вашей Родине. Но всё же несколько непонятно, в чём заключается ваша деятельность в России.

Алексис Таррад: Наша партия является первой во Франции. Она вобрала несколько правоцентристских партий-предшественниц, таких как UMP («Союз за народное движение») или RPR («Объединение за Республику»). В России мы работаем с французскими гражданами, зарегистрированными в вашей стране.

– То есть вы не работаете с российскими гражданами…

А.Т.: 20 % нашего контингента всё же представлены российским населением, ощущающим определённую близость к идеям «Республиканцев». Остальные – выходцы из Французской Республики.

– Но посольство Франции вас не поддерживает?

А.Т.: Перед посольством такие задачи не стоят. Ни одна французская партия не поддерживается местным дипломатическим представительством. Французские дипломаты, естественно, отчитываются перед своим