Многоножка
Шрифт:
Из троих человек в онлайне была только Нюра. Немного – полчаса – поколебавшись, Тамара написала ей:
«Привет ещё раз. Ты уверена, что Солнышеву нельзя в „Стаккато“?».
Лучшей формулировки она придумать была не в силах. Нюра ответила вскоре:
«Уверена».
Тамара, поздно опомнившись, на всякий случай проверила список Нюриных друзей: никого по фамилии «Солнышев» там не значилось. Пришло ещё одно сообщение:
«На нём свет клином не сошёлся. Найди ещё кого-то».
«Нужен не „кто-то“, а тот, кто заинтересован,
«Он сам ушёл. Он не согласится вернуться».
«А если согласится?».
Тамара нервно постукивала носком по полу. Потом вдруг вспомнила, поднялась со стула, кряхтя, легла на пол спиной и пыхтела ещё пару минут, поднимая вверх выпрямленные ноги. У неё получалось всё легче.
Когда она вернулась на стул, Нюра уже ответила:
«Тогда не смогу я».
«Почему?».
«Просто потому что».
«Сдаюсь, аргументированно высказывать свою позицию ты явно умеешь».
Спустя время Тамара спросила её:
«А этот Солнышев по твоей шкале актёров где находится?».
К величайшему её облегчению, Нюра прислала смеющийся смайлик. Это, должно быть, означало, что она не воспринимает разговор так уж серьёзно.
«Где-то под Безруковым, я думаю».
«А Безруков?…».
«Немного выше, чем Мельников».
«Угадай мой следующий вопрос…».
«Солнышев – где-то под серединой. У него есть хорошие задатки. Были».
На коленки запрыгнул Мята. Потоптался и свернулся клубком. Ему явно пришлось приложить усилия, чтобы уместиться на худых Тамариных коленях. Та почесала его за ушком, и спустя время кот по-тракториному замурчал.
В «Стаккатовцы» Ксюха скинула кота со смешным лицом, подписав его – «Костя пытается изобразить Орландо».
«Он же играет Оливера…», – написала Агата. Никто спорить с ней не стал: просто сама Ксюха пока что плохо различала их имена.
– Тамарус! – позвала с кухни мама, – тебе чай сделать?
– Да, пожалуйста! – крикнула в ответ Тамара.
Спустя примерно пять минут после того, как на столе у неё на специальной подставке оказалась кружка с Лисовиной и горячим чаем, в который мама намешала свою медовую настойку, в онлайне оказался Ромка – и Тамара решила всё же написать ему.
Она даже не придумывала темы для разговора, а просто написала первое, что пришло в голову:
«Снова замышляешь какую-то пакость?».
Потом решила быть хоть немного вежливой:
«Привет».
«А ты снова пишешь незнакомым людям?».
«Мы не незнакомы. Я даже знаю твою фамилию».
«Тебе что-то нужно?».
«Хотела убедиться, что ты снова не делаешь чего-то плохого».
«А если делаю?».
«Я приду, чтобы остановить тебя».
«Нихера ты супергерой», – и Рома замолчал. Побоявшись, что он снова выйдет из онлайна, Тамара написала ему, стараясь не прерывать беседу:
«Ну так что ты опять задумал?».
«А тебе-то какое дело?».
«Просто скажи и я отстану».
«Знаешь надпись „скрытый смысл“? На стене продуктового магазина по Щорса».
«Конечно, знаю, ты о чём…».
Тамара не знала.
«Хочу её закрасить. Вернее, немного
подправить», – пришёл от Ромки ответ.«А тебя не поймают?».
«Без разницы, если поймают. Всё равно потом закрашу».
И в тот момент Тамару накрыла хоть и малопонятная, но очень ощутимая зависть, смешанная с… уважением? Этот малознакомый Ромка буквально делал всё, что заблагорассудится, не опасаясь, поймают его или нет. Более того: его уже ловили на глазах у Тамары – и теперь он отважился на очередное преступление! Не какая-то особенная причина, а именно отсутствие таковой в тот момент восхитили Тамару.
И на следующий шаг её сподвигла одна-единственная мысль, возникшая на ровном месте словно упрямый дождевой червь: она не должна проиграть этому парню. И она написала:
«Я пойду с тобой».
И, не слушая ошалевшие возмущения Ромы, Тамара потянулась за лежащими неподалёку тёплыми штанами.
– Ого, – сказал Ромка, завидев её, – ты и правда пришла.
Тамара сердито смотрела на него, сжимая в руках трость. Она только что сошла на остановку со ступеней троллейбуса. На улице вокруг было уже совсем темно, но хулиган – к её удивлению – действительно её здесь дожидался. Людей вокруг было немного.
– А ты сомневался?
– Кого там, – оскалил зубы Ромка. – Я был уверен, что струсишь.
По какой-то причине Тамаре хотелось про себя звать его именно «Ромкой». «Рома» звучало слишком мягко и покладисто, «Роман» – слишком солидно и по-взрослому. А вот в «Ромке» слышалось что-то по-мальчишески бестолковое. Именно таким теперь казался ей ждущий её Ромка Тварин.
– Ну так теперь измени своё мнение, – гордо выпятила подбородок она. – Я пришла!
– И что тебе от меня нужно?
– Ничего… – Тамара на мгновение замялась, но затем вспомнила про гордость: – То есть, я попросилась с тобой, потому что…
– Потому что чокнутая.
– Я тебя сейчас по коленке стукну, не посмотрю, что парень!
Вместо того, чтобы выразить хоть какое-то опасение, Ромка рассмеялся и махнул рукой.
– Ладно, пойдём. Но учти: раз бегать не умеешь, ждать тебя не стану.
– Я ещё и тебя обгоню, – сказала Тамара, опираясь на Стикер.
И, взглянув друг на друга, они оба отчего-то засмеялись.
На спине Ромка нёс чёрный рюкзак. По его словам, там находились баллончики с краской.
– А чем тебе та надпись не угодила? – спросила Тамара, когда они двинулись в путь.
– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Ромка, – бесит она меня.
– Да ладно тебе. Вполне нормальное уличное искусство. Это лучше, чем писать всякое на заборах.
Ромка махнул рукой.
– Всё равно бесит. Что, будешь отговаривать?
– Не буду, зачем оно мне…
Они помолчали, шагая по плохо освещённой улице мимо нескольких ветхих одноэтажных домов. Впереди виднелось несколько полуразвалившихся бараков, которые власти города то и дело грозились снести, но который год всё никак не сносили. Едва поспевая за своим бодро идущим спутником, Тамара вспомнила и сказала: