Многосказочный паша

Сзади врача следовал злейший враг его, лишившийся милости, желтый мандарин. Он ехал на колеснице из черного янтаря; два палача подняли вверх его руки для смеха. Преступление этого мандарина заключалось в том, что он играл в простонародные игры со своими людьми Наказание его ограничивалось позорной выставкой.

Вот преступники, которым суждено было страдать в день общей радости.

За ними шли пятьдесят тысяч стрелков легиона голубого дракона. В руках несли они опахала из конских волос, чтобы отгонять комаров и мух, которые тоже слетелись посмотреть на блестящую процессию.

Потом шло десять тысяч прелестных дев в легких одеждах. Они нежными и сладостными голосами воспевали гимны любви. Дев сопровождали десять тысяч юношей, которые щекотали их и в то же время пели хвалебные гимны целомудренному Фо.

За ними шло пятьдесят тысяч стрелков легиона зеленого дракона. Каждый из них нес по павлиньему перу.

Пятьсот врачей двора Поднебесной Империи несли серебряные коробочки с золотыми пилюлями. Вместе с ними шествовал и главный врач, человек великолепнейшего ума, к которому прибегали только во время кризисов. В правой руке он нес палку, к концу которой привязан был пузырь, наполненный горохом; этим инструментом приводил он в порядок мысли властителя мира, когда они были в расстройстве. За ним следовали по пяти в ряд пятьдесят тысяч дураков и такое же число плутов, которые воровали все, что попадалось им под руки.

Потом шел известнейший факир и нищий, глава одной знаменитой секты. Вместо двух кос у него была всего одна длиной в сорок футов. За ним шли приверженцы, которые повергали к ногам его все свое имущество за письмена и речи — рецепты от всех болезней, которыми он щедро наделял их.

Затем шествовали:

Знамя верности.

Десять тысяч молодых женщин. Каждая из них несла у груди ребенка и убаюкивала его под звуки труб. Это означало мир и спокойствие брачной жизни.

Пять тысяч политиков. Они противоречили один другому и старались тем занять народ, который, впрочем, препорядочно страдал от их безумных споров.

Второй законодатель, который объяснял народу разные системы на непонятном языке.

Придворный фокусник, удивлявший людей проворством, с каким он вынимал деньги из всех карманов.

Знамя любви.

Секретарь Поднебесной Империи с гусиными крылышкам. Он очень походил на гуся и ехал верхом на разукрашенном осле, который был весь увешан колокольчиками.

Пять тысяч старух, которые пели гимны в честь секретаря, нюхая табак под звуки гобоев.

Благоденствие Поднебесной Империи в отлично отделанной коробке из косточки дикой вишни. Ее нес придворный дурак.

Пятьдесят тысяч стрелков легиона красного дракона. Они все щелкали зубами под сладостную музыку,

Десять тысяч поэтов, которые пели на разные голоса всякий свою оду на этот торжественный день.

Бессмертный поэт того времени, одетый в бархат с головы до ног и обвешанный золотыми кольцами и цепями из драгоценных каменьев. В руках держал он серебряную лиру и ехал на белом осле, лицом к хвосту, чтобы иметь всегда перед глазами несравненную Чау-кынь, бесценную жемчужину, и вдохновляться ее прелестями.

Тут следовали великолепный Ю-ань-ди и несравненная Чау-кынь. Они сидели на чудесной колеснице, украшенной глазами колибри, которую везли двенадцать прекрасных магнатов, присланных солнцем и месяцем в подарок их брату.

Двадцать тысяч прелестных юношей. Они одеты были в меха черной лисицы, били в барабаны из слоновой кости и ехали верхом на черных, как вороны, конях.

Двадцать тысяч негров, гадких, как черти. Они были одеты в меха белых медведей, ехали верхом на белых арабских лошадях и свистели, засунув в рот пальцы.

Все мандарины Поднебесной Империи второй степени. Они задыхались от пыли и посылали всю процессию к черту.

Двадцать миллионов народу. Они едва передвигали ноги от голода, но все-таки прославляли честность и бескорыстие этих мандаринов.

Десять миллионов женщин, которые в толпе потеряли детей своих и, отыскивая их, кричали во все горло.

Десять миллионов детей, которые потеряли своих матерей и громко плакали.

Остальное народонаселение Поднебесной Империи.

Такова была брачная процессия. В ней участвовала все жители, и по этой причине не было зрителей, исключая трех слепых старух, которые, увидав процессию, от радости умерли.

Тейтум, тилли-лилли, тейтум, тилли-лилли,

тейтум, тей!

Процессия вошла во дворец. Бесценная жемчужина сделалась сур рут ой великолепного Ю-ань-ди, сердце которого пылало любовью. Они сели на трон, усыпанный драгоценными каменьями. Но что блеск алмаза а сравнении с блеском пламенных очей несравненной Чаукынь? Что рубины перед ее полуоткрытыми устами или белизна жемчуга перед белизной зубов ее? Что сама радуга перед ее бровями? Розы бледнели от зависти, увидав румянец на щеках ее. Из сострадания к придворным, которые при взгляде на нее лишались зрения, выдан был указ, которым дозволялось мандаринам первой степени и князьям носить зеленые очки.

Великолепный Ю-ань-ди сходил с ума от любви, и врачи стали опасаться за здоровье брата солнца и луны. По их советам Чау-кынь должна была принимать его в слабоосвещенной комнате. Радость царствовала повсюду. Все восхищались бесценной жемчужиной. Темницы были сломаны, преступники прощены, меч правосудия отдыхал в ножнах, не колотили даже по пяткам. Налог на фонари уничтожили в честь несравненной Чау-кынь. Поэты до тех пор воспевали красоту ее, пока не охрипли, и народ не заснул от скуки, слушая их.

Тейтум, тилли-лилли, тейтум, тилли-лилли,

тейтум, тей!

— Я нисколько не удивляюсь, если народ скучал, слушая их, — сказал паша, — если поэты были похожи на тебя.

— Аллах велик! — присовокупил Мустафа, тоже зевая. — Прикажете продолжать?

— Пусть рассказывает. Мустафа, разбуди меня, когда он кончит, — сказал паша, откладывая трубку в сторону.

Но скоро должно было кончиться это счастье. Ужасное пророчество, что будет радость, будет и горе, исполнилось. Весть о вторжении бесчисленных полчищ татар вырвало Ю-ань-ди из объятий любви. Собрался совет. Он послал приказ во все концы Поднебесной Империи прогнать варваров в их землю, страну вечных снегов и морозов. Войска выступили из столицы, и каждый из воинов клялся своими двумя косами, что съест всех неприятелей, которых придется убить ему. Но ни один не выполнил своего кровавого обета, потому что ни один не убил ни одного неприятеля. Все войско побежало от одного крика татарских вождей и без луков, стрел и мечей возвратилось в столицу.

Великий Ю-ань-ди разгневался и издал другой приказ: утопить всех варваров в морях, которые омывают Поднебесную Империю. Войска отправились вторично, собравшись топить врагов Поднебесной Империи, но опять возвратились в таком же порядке, как и в первый раз, и кричали:

— Как можем мы, вскормленные рисом, сражаться с варварами, которые не только ездят на конях, но и поедают их?

Татары не читали указа великого Ю-ань-ди, потому что они были необразованные варвары. День ото дня враги все ближе и ближе подвигались к столице Поднебесной Империи, так что наконец им оставалось до нее несколько дней пути. Брат солнца и луны принужден был унизиться и принять посла от варварского хана. Посол говорил: