Моцарт и его время

с Характерно, что в чествовании Борна приняли участие те ложи, которые в дальнейшем

смогли пережить императорский патент декабря 1785 г.

О Возможно, кантата Вк. Беек йе$ МекаШ КУ429/468а сочинялась к празднеству в честь

св. Иоанна Крестителя (которого масоны считали своим покровителем) летом 1786 г., но так и осталась незавершенной. Эту датировку на основании сохранившегося фрагмента предлагает У. Конрад. См.: Копгай V. XV. А. МогаП. ЬеЬеп, Мизйс, ХХ%гкЪе51ап<! Вагепгейег, 2005. 8. 224, 388. Далее — Копгай.

е ЦЬ$пегО. Вгибег МогаП. Ор. ей. 5. 97.

сведений. Спутник Моцарта, дипломат и собрат по ложе князь Лихновский наверняка использовал эти связи, чтобы в Потсдаме он сам и Моцарт могли лично представиться королю Фридриху Вильгельму II. Не исключено, что они посещали ложи в Берлине, Лейпциге и Дрездене, где Моцарт познакомился с композитором и активным масоном Науманом, автором упомянутой оперы «Озирида»^а.

Со смертью Иосифа II и переходом власти к Леопольду II ситуация с венским масонством, как казалось, несколько изменилась к лучшему. Возможно, этому способствовали слухи, что новый властитель якобы сам был в Тоскане видным масоном (едва ли не гроссмейстером) и проявлял терпимость к самым разным направлениям. 12 июля 1790 года возобновила свою деятельность розенкрейцеров-ская ложа «К святому Иосифу». Йозеф Месмер, кузен знаменитого магнетизера, приложил усилия к организации еще одной розенкрейцеровской ложи в Вене, которая, при официальном дозволении Леопольда II, открылась под именем «К любви и истине» в июне 1790 года. Вероятнее всего к тому же времени относится и попытка Моцарта организовать новую ложу — история, в которой масса неясностей.

Единственное достоверное свидетельство — два письма Констанцы издательству Брейткопфа и Гертеля: «Он также хотел организовать общество под именем Ше СгоПе. Я смогла найти только отрывок его текста об этом, но некто другой способен его дополнить, так как сам принимал в этом участие»^ь. Позднее, она выскажется определенно: «Я отправляю Вам для использования в биографии... текст, большей частью написанный рукой моего мужа, о некоем ордене или обществе, которое он хотел учредить под названием “Огона”. Какие-либо разъяснения я дать не в состоянии. Это мог бы сделать здешний придворный кларнетист Штадлер-старший, писавший остальную часть, но он опасается признаваться, так как знает, что ордена и тайные общества вызывают большую ненависть»⁰. Никаких документов, о которых идет речь, в архивах издательства, однако, не сохранилось.

Когда именно у Моцарта возникли эти планы, в точности неизвестно. Ясно, что не ранее октября 1785-го (пока Штадлер не стал масоном) и сомнительно, чтобы сразу или даже в первый год после эдикта Иосифа II: обстоятельства тогда благоприятствовали, скорее, не открытию, а закрытию лож. Так что, вероятнее всего, речь может идти о начале 1790-х, да и по письмам Констанцы чувствуется, что она упоминает о поздних событиях в ее совместной жизни с Моцартом. По поводу этих моцартовских планов высказывались самые разные догадки, вплоть до того, не написал ли он шутки ради «устав какого-нибудь братства пьяниц или обжор»^а.

жизнь и смерть /

Единственный реальный повод для рассуждений дает лишь наименование будущего ордена — Ьа ОгоШ, которое отсылает к письму Моцарта 1781 года из поместья графа Кобенцля: «Это в часе езды от Вены, называется Райзен-берг. — Я уже как-то ночевал здесь, теперь останусь на несколько дней. — До-

а ВгаипЬеИгею V. Могап т ЭДеп. Ор. ей. 5. 270—271.

Ь Письмо от 27 ноября 1799 г. — Впе/еОА IV. 5. 300.

с Письмо от 21 июля 1800 г. — Впе/еСА IV, 5. 360.

6 ВгаипЬеНгепз V. МогагТ т \У1еп. Ор. ей. 5. 269. Такое представление восходит, вероятно,

к письму И. фон Зайфрида — с 1799 г. второго капельмейстера в театре Шиканедера; он ошибочно предполагает, что знакомство Моцарта с Шиканедером состоялось в ложе, «конечно, не в той знаменитой борновской, бывшей одним из первых венских достопримечательностей и числившей среди своих членов элиту тогдашней литературной касты, а просто в так называемой побочной или ложе для любителей поесть (Еге/З-Ьо^е — букв, «ложе обжор»), где еженедельно по вечерам собирались для игры, музыки и других многочисленных радостей жизни за хорошо накрытым столом...» — йешзсН1)ок. 3. 471.

1Л|

г--

мишко так себе, но окрестности! — Лес, а в нем он построил грот, словно сотворенный самой природой. Это величественно и очень приятно»³. Еще более, как нам кажется, ассоциаций рождает в этом плане опера «Пещера Трофония» (Ьа %гоИа сИ Тго/ото) Сальери на текст Джованни Баттисты Каста, довольно популярная в те времена. В ней речь идет о волшебном гроте, который обладал особым свойством: всякий, кто в нем побывал, испытывал духовное преображение. Возможно, именно этот сюжетный мотав имел в виду Моцарт, выбирая название для своего общества. Если так, то импульсом к созданию ордена ему послужили музыкально-художественные впечатления.

О том, почему эти планы не осуществились, тоже приходится в основном гадать, опираясь на косвенные сведения. Отношение Леопольда II к масонству довольно быстро изменилось — в основном из-за стремительного развития событий во Франции. В ложу «К коронованной надежде» пришло письмо из Бордо от французских братьев с призывом последовать их примеру и выступить против монархической деспотии во имя воплощения главных масонских ценностей: свободы, равенства, справедливости, толерантности, философии и пр. Копия этого письма попала в руки главного полицмейстера Вены графа Пергена, который в своем докладе Леопольду II красноречиво описал опасности, исходящие от масонских обществ. Австрийские масоны, по-видимому, не спешили последовать призыву из Франции, так что Перген в конце концов был вынужден признаться императору: «Я полагаю, председатель здешней ложи... что-то заподозрил; и, озаботившись, что у них из-за долгого молчания могут возникнуть неприятности со стороны полиции... переслал мне оригинал с добавлением, что они сделали все возможное, чтобы оставить это письмо без ответа»^ь.

Так или иначе, но механизм тайной полиции работал все более интенсивно. Леопольда II старались убедить в существовании масонского заговора против власти, заговорщиков находили даже внутри императорского дома. В анонимном доносе в качестве «нового Кромвеля» был назван воспитатель будущего императора (эрцгерцога Франца), а также упомянут барон ван Свитен, названный влиятельнейшим тайным членом нллюминатското ордена⁰. Моцарт имел достаточно связей в придворных кругах, чтобы понять, что его масонские инициативы все более и более не ко времени. Надлежало переходить к защите, и, возможно, правы те исследователи, кто предполагают главной целью «Волшебной флейты» желание еще раз продемонстрировать обществу и власти не политические, но гуманистические и филантропические цели масонства.

Принадлежность ван Свитена к масонскому движению требует некоторых разъяснений, поскольку о нем часто упоминают, причем в самых невероятных и фантастических контекстах. Главное свидетельство в пользу того, что Свитен был масоном, — наличие его фамилии в списке венской тайной полиции. Кроме этого, Свитена отправили в отставку с постов директора императорской библиотеки и председателя комиссии по образованию (по печальному стечению обстоятельств — в день смерти Моцарта, 5 декабря 1791 года), как полагают, из-за подозрений в принадлежности к масонскому тайному обществу и нелояльности.

а Письмо от 13 июля 1781 г. Впе/еОА III. 5. 139.

Ъ ВгаипЬекгею У. МогаЛ ш \йеп. Ор. ей. $. 272—273.

с ЯоЬЫтЬапёоп Я С. МогаЛ; ТЬе СоМеп Уеаге 1781—1791. Ор. ей. 1989. Р. 225—226. Роббинс Лэндон подчеркивает, что это — первое из известных ему упоминаний о связи ван Свитена с масонством.

ЧО

Г-

Считается, что Свитен мог приобщиться к иллюминатскому движению во время своей дипломатической карьеры (в 1755—1757 годы он служил в Брюсселе, в 1760—1763-м — в Париже, в 1763—1764-м — в Варшаве и, наконец, в 1770—1777 годы — в Берлине). Но практически все его дипломатические миссии закончились еще до того, как был учрежден орден иллюминатов. Да и вряд ли бы австрийский посол стал ввязываться в щекотливые тайные игры в других странах, особенно — во враждебном Габсбургам Берлине. Даже в период пышной масонской вольницы 1780—1785 годов, когда вся светская Вена была поглощена масонской модой, ван Свитен открыто не выказал к этому ни малейшего интереса: его имя не значится ни в одном списке лож, не упоминается в связи с какими-либо закрытыми или открытыми заседаниями, хотя ничто не мешало ему, подобно ученому Борну или крупному чиновнику Зон-ненфельсу, проявлять себя и на этом поприще. Так что, видимо, прав Роббинс Лэндон, полагая, что нет достаточных оснований считать ван Свитена видным или даже рядовым масоном.