Модератор
Шрифт:
Федя мысленно вернулся домой, впервые он почувствовал одиночество в этом многолюдном зале, ему очень не хватало родных. Он представил, что сидит за столом, вместе с семьей, и все наслаждаются ароматом, доносящимся из печи.
– Борщ. Я хочу борщ.
– Как скажешь, – ответила Линда.
Она подошла к белому ящику в углу и нажимала на появлявшиеся картинки.
– Твой борщ почти готов. – сообщила она.
Федя удивился – он не чуял из печи никакого запаха. «Возможно, белая печка-самобранка как-то иначе готовит борщ…»
Через пару минут борщ уже стоял на столе. Он значительно
– Понравилось? – поинтересовалась она.
– Да, спасибо большое, спасибо, – сказал Федя.
– Здорово. Что нибудь ещё хочешь?
– Квасу бы, или воды.
– Сейчас.
Квас оказался совсем не похож на домашний, так обожаемый Федей, но он все-таки поблагодарил Линду за угощение.
– Пора возвращаться к нашим делам,– сказала она.
Они вернулись в белую комнату.
– Теперь мы должны узнать, насколько ты умный. – Линда положила на стол целую пачку бумаги. – Заполни эти тесты.
На листах изображены непонятные символы, таких Федя никогда не встречал. Он не мог понять, что от него требуется, но когда Линда вместе с ним решила одно из заданий, дело стало спориться. Федор превратил тест в веселую игру и с азартом разгадывал задачки. Он потерял счет времени, пока не разобрался с последним листком.
–Ты молодец,– похвалила его Линда. – Теперь тебя нужно обследовать, пойдем.
– Что такое «обследовать»?
– Мы проверим насколько ты здоровый.
– Я здоровый, – ответил он уверенно.
– Я знаю, но правила есть правила. Следуй за мной.
Они снова отправились на другой этаж. Белая комната напоминала все остальные, но в ней стояла большая труба.
– Ложись сюда и не двигайся, совсем-совсем, хорошо?
– Хорошо.
Федя лежал внутри трубы. Она гудела и звенела, и он зажмурил глаза, стараясь не обращать внимания на свет и звуки внутри. Процедура продолжалась несколько минут. Линда вернулась, в руке у неё находилась стеклянная штучка.
– Протяни ручку. Закрой глаза, не двигайся.
Федя послушно делал всё, что его просили. Боль разлилась по руке – что-то сильно кольнуло его палец.
– Ой! – вскрикнул он.
– Всё, всё, всё… Подуй на ручку. Не болит?
– Нет, – свободной рукой Федя вытер слезинку.
– Хорошо, почти всё готово. Осталось немного.
Они снова отправились по коридорам небоскреба и пришли к очередной белой комнате. В её центре стояло черное кресло, похожее на трон.
– Садись,– Линда указала жестом на трон
Федя робко остановился рядом с ним, глубоко вздохнул, и все-таки решился залезть на него. Трон оказался очень удобным, он подстроился под фигуру Федора и занял полулежащее положение.
– Постарайся не двигаться, хорошо?
– Хорошо,– ответил он.
Вокруг его головы закрутились металлические шарики. Поначалу Федор опасался, что один из них попадет ему в нос, но впоследствии убедился, что их траектория весьма надежна. От их назойливого мельтешения ему стало немного муторно, впрочем, это состояние быстро прошло.
– Вот и всё. Остался короткий тест и на сегодня ты свободен.
Они
вернулись в комнату со столом, и сели напротив друг друга.– Расскажи, пожалуйста, какое твоё самое раннее воспоминание?
Федор снова рассказал о маме и её песне, он с удовольствием послушал бы её ещё раз.
Она задала ещё несколько вопросов, как утром, и убедилась, что получает те же ответы.
– Очень интересно…– произнесла она, обращаясь самой к себе.
Федор снова заполнил тест, неотличимый от первого, проходившего несколько часов назад. Он помнил свои ответы и молниеносно расправился со всеми листами.
– Умничка. С такими способностями тебя ждет великое будущее,– похвалила его Линда.
Федя немного засмущался. Он не видел особой сложности в проделанной работе.
– Ты сегодня так много успел сделать. Давай-ка я отведу тебя в комнату отдыха.
Комната, в которую они пришли, оказалась меньше вчерашней, но в ней находилось много мебели и всяких штуковин, о назначении которых Федя мог только догадываться. Главное – здесь находился отдельный туалет, и даже дождь, работающий от мотора. Ручка в стене позволяла менять силу и температуру дождя. Линда показала ему, как что работает и помогла подогреть лепешку в печи. Лепешка была слишком тонкой, зато с начинкой – сыром и помидорами.
– А книжки тут есть? – поинтересовался Федор.
– У нас тут не так много книг…– сказала Линда.
– У нас в деревне тоже,– вздохнул Федя.
– Ну, кое-что всегда найдется.
Она ушла и вернулась минут через десять.
– Вот, пока это всё, что есть, – она держала в руках три толстых книги и одну тоненькую, цветную.
Глаза Феди заискрились в ожидании буквенной трапезы. Он перестал обращать внимание на Линду и изучал найденные сокровища. Они написаны на его родном языке, пусть и немного непривычном. Он знал, что в них хранится множество историй.
– Библия, Коран, Гарри Поттер, мода и стиль,– зачитывал он вслух названия на обложках. – А ещё есть?
– Почитай пока эти книжки, выбери, что больше нравится. Завтра что-нибудь придумаем.
– Спасибо большое.
Яркая книжка привлекла его больше остальных, в ней уместилось совсем мало текста и много картинок с красивыми девушками и юношами. Они одевались так необычно…
Он читал и остальные книги. И каждый раз, когда ему встречались слова «мама» и «папа», вспоминал о семье. Как же он хотел, чтобы они очутились рядом, радовались вместе с ним. «Наверное, они волнуются, думают только обо мне…» Федя сам не заметил, как заснул. Ему нужны силы, ведь завтра его ждет ещё больше открытий.
Его работа закончилась, а работа Линды только начиналась. В отчете о пациенте RS-6234 она сравнила тесты Федора, описала его реплики и реакции на все, что происходило с ним в лаборатории. За цифрами скрывался один единственный вывод – стирание памяти не подействовало на Федора. К отчету она прикрепила результаты анализа крови и комплексного молекулярно-резонансного анализа. В конце, после множества таблиц и диаграмм она вывела краткое резюме: «мутация MF-39: врожденная устойчивость долговременной памяти к электромагнитному воздействию. Регенерация нейронных связей. Стирание памяти невозможно.