Моё бесконечное падение

— А её чего привёз?

— Просто. Из дома вытащил. Её там запертой на чердаке держат.

Я попыталась возразить, но Кир сзади нажал мне на основание шеи и я только пикнула. Зато баба Галя посмотрела иначе.

— Бедненькая… Попала под замес, ангелок… Как тебя еще не убрали.

— Хотели, — вставил Кир. — Машка уже выбила место в психбольнице.

— Су-у-учка, — прошипела баба Галя и сразу отвернулась к чайнику, уже гостеприимно накрывая перед нами чашки, печенюшки и конфеты.

В животе неприлично заурчало, я извиняющее улыбнулась, прижимая руки к животу.

— Ну вот что, пока не покормлю, отсюда не выпущу. Кирюш, тащи из комнаты стул, да садись. Хватит там о девчонку тереться.

Кир моментально выскочил из кухни и внес старый деревянный стул с перекошенной спинкой. Встретившись со мной взглядом, незаметно подмигнул и улыбнулся.

Надо полагать, всё пока шло по плану.

Как я поняла за чаепитием с бутербродами от бабы Гали, главное было её разговорить. И она охотно рассказывала про пенсию, про местные сплетни, чем жила все то время, что не виделась с внуком, но ловко обходила все подначки Кира к смерти матери.

Только через пару часов, когда я начала украдкой зевать, Кир встал и принес мне куртку, намекая, что пора уходить.

— На могилу пойдете? — со вздохом спросила баба Галя.

Кир кивнул.

— С вами пойду. Не найдете без меня.

До кладбища мы шли молча, а вот на развилке вдруг разошлись. Мы с Киром повернули к центральным воротам, а бабуля прошла дальше.

— Не на кладбище она лежит. Не хоронят там самоубившихся…

Баба Галя побрела дальше, опустив голову, а я оглянулась на окаменевшего Кира. Тот стоял, стиснув зубы и кулаки, смотрел прямо перед собой, ничего не видя.

— Ты не знал? — шепотом спросила я.

Брат мотнул головой и перевел взгляд на меня.

— Пойдем. Там проще будет разговорить бабулю и узнать правду, — уверенно сказала я, взяла его за руку и потянула по дорожке, ограждающей кладбище.

Кир послушно шел за мной, как-то немного деревянно переставляя ноги. А я торопилась, чтобы не потерять из виду бабу Галю. Удивительно, но нагнали мы ее на другом маленьком кладбище, без забора, но такого же ухоженного и прибранного, с аккуратными оградками, памятниками и цветами.

В отличие от большого, официального, здесь только не было крестов…

— Вот она, — прошелестела баба Галя, когда мы подошли. Мать твоя… Пятый год лежит…

Я вздрогнула, точно сопоставив, что в этот срок примерно и появилась в нашем доме мачеха.

— Бабуль, что с ней случилось? Я уже взрослый, я хочу знать правду, — глухо попросил Кир.

— Не могу я, сыночек. Ты лучше у папки своего спроси, как так произошло, что дочь моя от него таким способом сбежала.

Мы молча стояли над холмиком. Я рассматривала фотографию красивой молодой женщины и цеплялась за руку братца. Ему повезло, он жил с мамой. Я свою маму никогда не видела. У Кира еще есть отец, я своего уже потеряла…

Теперь его поддержкой была я. Стояла близко, одной рукой сжимая похолодевшие пальцы, другой обхватив за талию, прижимая куртку к телу, чтобы злой ветер не пробирался внутрь застывшего у могилы парня.

— Он не расскажет. Я после смерти мамы с ним не разговариваю. И он сам замкнулся…

— Зато очень быстро окрутил вдову этих…

Баба Галя снова кивнула на меня, а Кир передернулся и теперь сам прижал меня к себе плотнее, от чего сразу потеплело и стало защищеннее.

— Или она его к рукам прибрала. Тут еще разобраться надо. Баб Галь, так что с мамой? Значит, это была не болезнь?..

— Какая болезнь, — вздохнула бабуля. — Таблетки. Наглоталась и заперлась. Никто… Никто не хватился вовремя. Ведь говорила я ему — отпусти доченьку со мной. А он… Ирод! Никогда не прощу.

— Что? — надавил Кир.

— Он же ее по врачам таскал. Больше года.

— Я знаю. Я думал, она заболела…

— Он тоже это твердит. Что ни при чем. Только я не верю. Если бы моя доченька головой повредилась, я бы поняла. Но нет. Не было никакого помутнения. А вот психиатры и психотропные лекарства у нее были. Если кто и повредил ей мозги, так это его доктора!

— Она?.. У нее же рак?..

Потрясенный Кир вцепился в меня, умоляюще смотря на бабку:

— Он же сказал, она наглоталась от болей… Сильных. Сводящих с ума!

— Врал. Это он сводил её с ума. И я уверена, что нарочно.

На этом обвинении баба Галя развернулась и пошла прочь. А мы с Киром так и остались у могилы.

Самоубийца.

Кир знал, что мать умерла из-за таблеток, но верил словам Сергея, что это была смерть в избавление от мук. Зато бабка посеяла сомнения, обвинив отчима в доведении до смерти…

Мы ни на миллиметр не приблизились к разгадке. Зато вопросов стало больше.

И страха…

Могу ли я по прежнему доверять Сергею?

Глава 6. Мой страх

К бабе Гале мы не вернулись. Всю дорогу обратно Кир не выпускал меня из объятий, прижимал к себе, терся носом о макушку, но в этом не было ничего вызывающего. Он скорее был похож на выброшенного из дома котёнка.

Все три часа в автобусе мы так и сидели в обнимку, разошлись только на временной остановке, чтобы дойти до туалета. Там же Кир купил по шаурме, несказанно меня обрадовав, и бутылке газировки.

Домой приехали поздно вечером.

— Как думаешь, — остановила я братца почти на пороге, — Сергей действительно мог…

Я не договорила, не смогла.

— Мог. Но не сам же он ей таблетки в горло пихал? Но вот довести мог. И мне врал, хотя чувствовал себя виноватым.

— Мари меня хотела того… В психушку… Думаешь, она знает? Про твою маму?

Тут Кир напрягся, впервые отцепившись от меня.

— Машка могла узнать, — тихо прошептал он. — И могла его шантажировать. Папа горевал по матери, такое разыграть невозможно. А Машка, она хитрая, могла обмануть отца и потом шантажировать.

Не скажу, что люблю и сочувствую мачехе, и ненавидеть её будет проще, чем отчима, но узнав новые подробности о Сергее, я на пороге комнаты вцепилась в руку Кира.

— Я боюсь.

— Чего? Не бойся, я же тут, недалеко. Если что — кричи, я примчусь.

И пусть Кир усмехался, мне от его шутливой бравады стало легче. Но мы не успели разойтись, когда из спальни вышел отчим, окинув нас настороженным взглядом:

— Как прошла поездка?

Кир снова спустился и встал рядом со мной, частично закрывая меня от отчима.