Моё бесконечное падение
Шрифт:
Я ждала близости с ним. Она действительно нас делала еще ближе, еще понятнее. Все его выпады, эмоции становились очевидными, обнаженными. Тогда с нас спадала не только одежда, но и внутренняя защита. Мы оставались без брони, уязвимыми, открытыми, доверяя друг другу самое сокровенное, что в нас было — свою хрупкую душу.
Он отдавался мне полностью, так же как и я ему. И в эти моменты никто из нас не ждал предательского удара. А я, отдаваясь ему, знала, что мой удар он выдержит, но ответить уже не сможет…
Из-за Кира я задержалась. Мне не хотелось провоцировать Мари, чтобы вытянуть из нее
Не смогла поговорить с Сергеем о его отношении к моей маме. Или может узнать о влюбленности в нее Андрея. Отчиму вдруг стало хуже и он почти перестал выходить из спальни. Врач пожимал плечами, выписывая направления на анализы и на обследование, но Сергей отмахивался, уверяя, что дня через три всё пройдет.
Но однажды я встала очень рано. Не помню даже, что меня разбудило. Захотелось пить, а вода в бутылке, которую мы с Киром взяли с собой на чердак, опустела. Я осторожно поцеловала его в плечо, чтобы не разбудить, и спустилась на кухню.
У раскрытого шкафчика стояла мачеха и что-то капала в кружку отчима. Я не могла не узнать его кружку, потому что он каждое утро пил из нее кофе.
При моем появлении Мари дёрнулась и пролила несколько капелек.
— Что… Что ты тут делаешь?
— Что это? — перебила я ее вопрос.
— Кофе. Сережа всегда пьет кофе по утрам.
— А это?
Мари проследила за моим взглядом и посмотрела на флакончик с вязкой жидкостью. Поспешно закупорила его и сунула в карман.
— Лекарство. По рецепту врача, — она выплюнула в меня эти слова, подхватила кружку и толкнув меня плечом, ушла наверх, к отчиму.
А во мне вновь закопошились старые подозрения. Я помнила похожий флакончик, из которого Мари лечила моего папу… И я не помнила, чтобы в аптеках продавали лекарства в таких вот флаконах.
Я подошла к тому месту, где стояла мачеха, поискала удобную ёмкость и аккуратно соскребла чистым ножом пророненные Мари капли из того флакона.
Может я параноик и подло подозреваю мачеху в убийстве, но я хочу знать!
Чуть позже я проводила Кирилла в колледж, не в состоянии сдержать счастливую улыбку и давая обещание дождаться его возвращения. Дождалась, когда Мари уедет по магазинам. И только тогда осторожно постучала в спальню отчима.
На его короткое «да», толкнула дверь и тут же застыла, не в состоянии отмахнуться от галлюцинации, что я снова у кровати умирающего отца, снова буду уговаривать его съесть хотя бы ложечку супа или выпить глоток чая. Снова буду молить бога, чтобы папа выздоровел…
— Что-то случилось?
То ли под влиянием воспоминаний, то ли из-за особой внимательности, я присмотрелась к Сергею, узнавая в его осунувшемся виде, в тухнувшем взгляде, в слабости и мелкой дрожи от озноба, болезнь отца.
Прикрыла плотнее дверь и подошла к кровати. Ему действительно становилось только хуже. Испарина покрывала лоб, а когда я дотронулась до руки, почувствовала её горячесть.
— У вас температура. Сейчас я принесу воды и компресс.
Не стала слушать Сергея, привычно доставая из шкафа
полотенца, готовя раствор для снятия жара, заваривая травяной чай с лимоном, всё как когда-то делала отцу. А сердце постоянно сжималось. Тогда я не могла предупредить смерть папы, но может сейчас получится? Может отца Кира я спасу?Сергей еще не впадал в полубессознательное состояние от лихорадки, он молча наблюдал за моими приготовлениями и с благодарностью принял помощь. Тихо застонал, когда я протерла ему лицо влажной салфеткой и положила компресс на лоб.
Я сидела рядом и привычно проверяла, когда полотенце нагревалось, убирала со лба, опускала в холодный раствор, отжимала и снова пристраивала на лоб.
Лихорадочный румянец спадал и минут через пятнадцать Сергей уснул. Я в очередной раз сменила компресс и успела сбегать на кухню перекусить, по пути давая нанятой экономке указания, какие овощи и фрукты купить, а главное, что сварить отдельным меню для отчима.
— Он заболел, думаю, будет правильным перевести его на щадящее меню, — с виноватой интонацией пояснила я.
Сама знаю, сколько дополнительных трудов ляжет на ее плечи, как раньше всё лежало на моих. Но так будет правильно. Сергею надо выкарабкаться.
Когда я вернулась, он уже не спал.
— Как себя чувствуете?
— Лучше, — тихо и серьезно произнес Сергей, а потом добавил: — но странно, что стоило тебе вернуться, как я заболел.
— Вы заболели раньше, — поправила я.
— До этого была обычная простуда, легкое недомогание. Сейчас меня лихорадит, полностью лишая сил.
Я осторожно присела на край постели. Теперь мы сцепились взглядами, ведь мы оба подозревали!
— И что вы думаете? Скажите, потому что я тоже хочу кое-что вам рассказать, но мне было бы проще, если вы будете первым.
— Ты пытаешься отравить меня? Зачем?
Я вздрогнула. Почему-то я не ожидала обвинения, надеялась, что у нас одна догадка на двоих.
— Не я. Зачем мне это? Мне тоже показалось, что от вас хотят избавиться, но подумайте, кому это выгодно?
— Моей жене, — со вздохом произнес Сергей и отвернулся, сжав челюсть и играя желваками.
— Сегодня я поймала Мари за приготовлением вам кофе, и заметила, как она подлила в него несколько капель из флакончика без этикетки.
Отчим резко, насколько вообще позволяло его состояние, повернулся ко мне.
— Продолжай?
— Она сказала, что это лекарство выписал врач.
— Врач выписал мне только таблетки!
— А я забрала пролитые капли, чтобы сдать на анализ, — я показала отчиму пузырек с тем лекарством из флакона. — Только не знаю, кто может провести такие анализы.
Я прикусила губу, удерживая себя, чтобы не вывались на Сергея все, что успела надумать на Мари. В конце концов, надо сначала собрать доказательства.
— Я пил ее кофе каждое утро, — тихо протянул отчим. — И не мог вылечиться, мне становилось только хуже…
— У вас симптомы, как у моего отца, — все-таки не сдержалась я.
— Ну конечно… Ведь если Маша что-то задумает, то доведет до конца… Стерва!
Сергей закрыл глаза и замолчал. Только по напряженной шее и стиснутой челюсти, я понимала, какая борьба идет сейчас внутри него. И мне было важно в ходе этой битвы обрести союзника.