Мое безрассудное сердце
Шрифт:
— Ваше недоверие мне льстит, мисс Ремингтон. Ваши горничные более внимательно выполняют свои обязанности, чем вы.
— Мои обязанности? — спросила Джонна, опуская руки на колени. — Какие обязанности?
— Заботиться обо мне. Разве это не первейшая обязанность хозяйки дома?
— Вы хотите сказать, что о вас плохо заботились?
— Я хочу сказать, что вы могли бы уважать мое право на уединение и не появляться в этой комнате всякий раз, когда я открываю глаза.
Заметил ли он, как загорелись у нее щеки, подумала Джонна. Ей хотелось прикоснуться к своему лицу, но она сдержалась.
— Разумеется, вы правы. Больше этого не повторится.
Декер нахмурил темные брови, медленно поднял руку к заплывшему глазу и закрыл его, чтобы как следует рассмотреть Джонну здоровым глазом.
— Вы можете остаться. Мне нужно помочь с перевязкой.
— Я позову Мэтти.
— Нет, не Мэтти, — возразил Декер. — Она очень неловкая.
— Тогда Дженни.
— Она слишком затягивает бинты.
— Доркас.
— Слишком слабо.
Джонна в недоумении уперлась руками в бедра.
— Кто же вам нужен, капитан Торн?
— Кажется, я уже сказал, мисс Ремингтон. Мне нужны вы.
Сердце Джонны забилось. Она не ожидала такой бурной реакции на его слова. Он произнес их не вызывающе, а скорее естественно. Хотя он, казалось, и не требовал от нее личных услуг, Джонна сочла нужным отреагировать так, словно он их высказал. Она раздраженно поджала губы.
Декер смотрел, как она подходит к нему, шурша шелковым пеньюаром. Ему нравился этот звук, нравился контраст между мягким шуршанием и четкой поступью Джонны. Она почти не хромала и уже обходилась без трости. Ее энергичная походка говорила о целеустремленности, но в то же время в ней была такая элегантная небрежность, которая заставляла оборачиваться вслед Джонне.
Она взяла в руки бинты.
— Я никогда этим не занималась, — сказала она. — У меня может получиться не лучше, чем у любой из горничных.
Декер пошире распахнул полы халата.
— Хуже, чем у них, у вас не получится.
— Вероятно, вам лучше встать.
Он подчинился, и она заметила, какую боль вызвало у него это движение.
— Что вам сказал врач?
Декер дал ей отчет и добавил:
— На этот раз мне не придется злоупотреблять вашим гостеприимством. Мне можно будет встать завтра или послезавтра.
Джонна выгнула бровь и скептически посмотрела на него:
— Вы ведь ничего не видите правым глазом.
— Опухоль стала намного меньше, чем была сегодня утром. Во всяком случае, здесь она заживет не быстрее, чем на борту «Охотницы». — Декер замолчал, ожидая возражения Джонны, и даже испытал разочарование, не получив отпора. И только позже он понял, что молчание с ее стороны вовсе не означало согласия. — Вы можете поднять повязку повыше? — попросил он.
Просунув пальцы между льняной повязкой и грудью Декера, Джонна ослабила бинты и приподняла повязку. Она смотрела только на срои руки, но услышав, как он резко втянул воздух, осмелилась поднять глаза.
— Я сделала вам больно?
Но его прерывистое дыхание не имело ничего общего с физической болью.
— Нет, продолжайте.
— Хорошо.
Теперь она стояла совсем близко к нему. Обняв его под халатом
обеими руками, она раскатывала бинт, чтобы обмотать вокруг спины Декера. Если бы он опустил руки, он смог бы укрыть ее полами своего халата, окутать шелком.Декер чувствовал на щеке ее дыхание. Очень легкое дыхание. Теплое. Он вспомнил, какая она сладкая на вкус. Нужно думать о чем-нибудь другом.
— Что случилось с Тесс? — спросил он. Джонна на мгновение замерла, потом продолжила возиться с бинтом.
— Она ушла.
— Я это знаю. Мне интересно, почему. Она казалась довольно счастливой здесь. Или по крайней мере до того дня, когда вас зашибли на пристани. Тогда она и еще одна девушка… Как ее звали?
— Эмили.
— Да, Эмили. В тот вечер у обеих был такой вид, словно они безумно напуганы, но я полагал, что они просто беспокоились за вас. И не ожидал, что к моему возвращению из Чарлстона они уйдут из вашего дома.
Джонна затянула бинты несколько туже, чем хотела, и у Декера вырвался легкий стон. Она ослабила повязку и завязала концы.
— Тесс уволили за воровство. Эмили ушла в знак протеста.
— Тесс? За воровство? Это невероятно.
Джонна отошла, осмотрела свою работу и рукой показала Декеру, что он может запахнуть халат. Он запахнул, но не подпоясался. Она тут же это сделала сама, ни на мгновение не задумываясь.
— Я не вдавалась в подробности. Грант тоже спрашивал о ней. Очевидно, она произвела сильное впечатление на вас обоих.
— Она добра и всегда готова прийти на помощь.
— Она хорошенькая.
Декер не стал обольщаться, что Джонна ревнует его к Тесс. Нотка ревности, звучавшая в ее голосе, наверняка относилась к Гранту Шеридану и его интересу к этой горничной.
— Да, — согласился Декер. — Она хорошенькая. И она не воровка. В какой краже ее обвинили?
Джонна пожала плечами:
— Кажется, столовое серебро.
Она отвернулась от Декера и подошла к камину. Бросив в огонь полено, она поворошила уголь кочергой. Удивленная затянувшимся молчанием Декера, Джонна оглянулась. Он никогда прежде так не смотрел на нее. Лицо было сурово, глаза холодны.
— Я управляю «Перевозками Ремингтон», — сказала Джонна. — Я уже говорила вам, что домом у меня заведует миссис Девис.
— Возможно, вам стоило бы проявлять такой же интерес и к вашей прислуге, какой вы проявляете к работникам в гавани.
— Что вы имеете в виду?
— Тесс никогда бы не взяла ваше серебро. У нее была прекрасная возможность взять мою серьгу. Эта вещь стоит гораздо дороже, чем несколько ложек с вилками или чайный сервиз. — Декер сунул руки в карманы халата. Лучше держать их там, чем на шее Джонны. — Ваша экономка нашла серебро у Тесс?
— Кажется, в ее комнате.
— Это вы положили его туда?
Услышав такое обвинение, Джонна превратилась в натянутую струну. Она слегка дрожала, охваченная гневом:
— Полагаю, вам следует объяснить ваши слова.
— Это вы положили серебро в комнату Тесс… чтобы избавиться от нее? По-моему, я ясно выразился.
— Это я уяснила, — сказала Джонна. Кочергу она поставила на место, опасаясь, как бы Декер не дал повода пустить ее в ход. — Я не поняла другое: из-за чего, по-вашему, я могла сделать это.