Мое чужое сердце

Под обед прояснилось и выглянуло солнце. Мужчины поснимали пиджаки, закатили рукава и полностью включились в рабочий процесс. Как говориться, было бы желание, или кто ищет, тот всегда найдет.

Так и вышло: в одной из находившихся неподалеку иномарок видеорегистратор был включен всю ночь. Его владелица, миловидная шатенка, с легкостью предоставила данные, не забыв при этом кокетливо подмигнуть Шамрову, на что Алексей задорно рассмеялся, заметив конфуз друга.

Ближе к полудню у них уже были на руках номера простенькой шестерки и нечеткие снимки двух рож.

— Как только найдешь их след — дай знать, — попросил Влад, подходя к своей машине. — В любое время суток.

— Не волнуйся. — довольно улыбнулся Гончаров, подставляя под солнце лицо. — Когда этот я решал такие дела без твоего участия? Только не спеши, возможно придется подождать и до утра. Это тебе не ПГТ, тут время нужно.

— Ты главное найди, всё остальное неважно.

На этом друзья разъехались каждый в своем направлении.

Возвращаться обратно в клуб у Шамрова не было желания. На дежурстве там остался Мишка. А кто захочет его услышать или увидеть — всегда есть телефон. Он на связи в любое время. Поэтому, отдавшись минутному порыву, мужчина рванул в сторону пригорода в одно особенное для него место, не забыв по пути заглянуть в зоомагазин.

Приют для бездомных собак располагался практически на окраине города.

Это была обширная территория, которую выделили городские власти для обустройства жизни четверолапым друзьям человека. Вот только в большинстве случаев, именно из-за людей эти «друзья» и оказывались тут.

Появление Шамрова было встречено громогласным собачьим лаем. В многочисленных вольерах находились всевозможные масти и породы собак. Выбирай на любой вкус.

Работник приюта Петрович, заметив такого редкого в их краях визитера, поспешил навстречу.

— Здравствуйте, Влад! Давненько вас не было, — поздоровался, пожимая руку.

Шамров сгрузил с плеча увесистый мешок корма и осмотрелся вокруг, замечая в нескольких клетках покалеченных собак.

— Да дел невпроворот. Сами понимаете. Но как только выпала возможность — сразу к вам. А что это за собаки? — кивнул на изувеченных животных, на которых было жалко смотреть.

— Да хрен его знает, — вздохнул Петрович. — Видно же, что породистые, добротные, упитанные, а вот засада — калечит их кто-то. У меня даже есть подозрение, что… — замялся, осматриваясь по сторонам, словно его могут услышать псы, — используют их в собачьих боях.

Влад вздрогнул. Прошелся между измученными «заключенными», всматриваясь в перебинтованные морды, конечности и изгрызенные бока и подумал о том же. Всё может быть. Суки. А ведь и сам Варлан любитель собачьих поединков. Влад не раз вынужденно участвовал при них, через силу наблюдая за зверством, как человека, так и собак, но никогда не мог подумать, что от пострадавшего любимца можно вот так запросто отказаться.

— А ваш Джой приуныл, — тем временем рассказывал Петрович. — По вечерам так жалобно воет, что ей богу, за душу берет. Я уж начал переживать, что с вами что-нибудь случилось. Собаки ведь чувствуют такие вещи.

Влад тепло улыбнулся, направляясь к немецкой овчарке и открыв клетку, вошел к животному, присев перед ним на корточки.

— Ну, привет, дружище! Как ты тут? Говорят, солируешь по вечерам?

Пес радостно завилял хвостом, стоило мужчине подойти к нему, а когда тот присел, так сразу бросился ему на встречу, положив передние лапы на широкие плечи, и жалобно заскулил.

— Ну-ну, кончай причитать, — он ласкал спину Джоя, чесал за ушами, прижимал к себе. — Я тоже за тобой соскучился. Обещаю, что в следующий раз так долго отсутствовать не буду.

Пес чихнул, чем вызвал улыбку и, закончив с приветствием, присел на задние лапы внимательно посмотрев на Влада одним единственным глазом. На месте второго зияла до половины затянувшаяся пустая глазница.

Три года назад Алёна принесла к нему маленького щенка, покалеченного неизвестно кем, и попросила о помощи. Влад даже сейчас четко помнил, каким беззащитным был Джой, и как велико было желание ему помочь. Животное буквально умирало на руках от истощения. А когда в ветбольнице крохе оказали первую помощь, девушка заявила, что отныне он будет жить с ней.

— Милая, это сейчас он выглядит маленьким безобидным щенком, но пройдет полгода и у тебя в квартире будет носиться приличный такой обормот, — пытался облагоразумить девушку Влад. — Подумай хорошенько. Я не смогу его выгуливать и всё такое, сама понимаешь, ненормированный день, а собака — большая ответственность. Она не игрушка, которую можно выбросить по ненадобности.

— Я всё прекрасно понимаю, — согласилась она, прижимая исхудалое тельце к себе, — и обещаю за ним присматривать. Мне пофиг, в кого он превратиться потом. Хоть в бегемота. Мне важно, что я помогла ему и подарила свою любовь.

И ведь сдержала слово — заботилась, ухаживала, выгуливала. Джой стал членом семьи. И было всё так хорошо…

Когда узнал, что родители Алёны отдали его в приют — сначала разозлился, а потом, подумав, понял, что у него самого нет времени лишний раз поесть нормально, что уже говорить о кормёжке кого-то ещё.

— Джой, красава, давай, пойдем на прогулку.

Петрович, наблюдавший за мужчиной со стороны, тут же подал поводок. Влад прицепил его к ошейнику и под завистливый оглушительный лай, вывел четверолапого друга на соседний пустырь, поросший молодыми тополями.

Джой радостно носился по округе, задорно вилял хвостом, когда чесали за ухом, послушно выполнял команды. В тёмном глазу светилась такая преданность, что у Влада кошки скреблись на душе. И пес это чувствовал, сразу считывал эмоциональное состояние хозяина, прекращал баловаться и тихонько ложился у человеческих ног, накрыв нос передними лапами.

После двухчасового пребывания в приюте Шамров вернулся в город. Моральная усталость брала свое. Он постарался отвлечься на что-нибудь мирское, привычное. То, что обычному человеку покажется рутиной, а для него — самой высшей степенью принадлежности к нормальной жизни.

Нормальная жизнь…

Когда-то и у него была такая. Сейчас каждый новый день как подарок судьбы: прожил, остался в живых — и на том спасибо. Именно поэтому не хотел забирать пса — была вероятность, что однажды не вернется домой, а животное будет ждать. Именно поэтому не впускал в свое сердце посторонних — не хотел привязываться, как тот пес.

Не хотел терять сам и чтобы теряли его. Всё просто, чётко, понятно, как дважды два.

Не только Джой был связующим звеном с давно умершим прошлым.