Мое ходячее несчастье
Шрифт:
Шепли остановился на пороге своей спальни и улыбнулся:
— Успеешь придумать. Лекция через пять минут. Поедешь со мной?
— Нет. Лучше попытаюсь еще раз усадить Эбби на свой байк. Для меня это единственная возможность оказаться у нее между бедрами.
Шеп рассмеялся, дверь его комнаты захлопнулась. Я пошел к себе, натянул джинсы и футболку. Телефон, кошелек, часы. Бедные девчонки! Им полжизни приходится заниматься фиг знает чем, чтобы только выйти из дому. Я бы так не смог.
Долбаная лекция все никак не кончалась. Со звонком я выскочил из корпуса и рванул через весь кампус
Когда я подошел, Финч подмигнул Эбби. Мне показалось, это хороший знак.
— Привет, Трэв! — пропел он.
— Финч, — быстро кивнул я и тут же переключился на Эбби: — Я собирался домой. Тебя подвезти?
— Нет, мне нужно в общагу, — улыбнулась она.
В желудке похолодело, и я, не успев подумать, брякнул:
— Ты сегодня не приедешь ко мне?
— Приеду. Но сначала хочу забрать кое-что из вещей.
— И что же?
— Ну, например, бритву, если хочешь знать.
«Черт! Я от нее тащусь!» — подумал я, а вслух сказал:
— Да, тебе не помешало бы побрить ноги. А то ты меня всего исцарапала.
У Финча глаза чуть не вылезли из орбит. Эбби нахмурилась.
— Вот так и рождаются сплетни! — проворчала она и, повернувшись к своему приятелю, добавила: — Я сплю в его постели. Просто сплю!
— Ага! — осклабился Финч.
Не успел я опомниться, как Эбби уже топала по лестнице в свою комнату. Прыгая через ступеньку, я догнал ее:
— Не сердись, я же пошутил!
— Все и так думают, что у нас секс. А ты еще подливаешь масла в огонь!
Заняться с ней сексом было бы неплохо. Но если раньше я смутно надеялся, что она этого хочет, то теперь вопрос отпал. Черт возьми, Эбби действительно не собиралась со мной спать!
— Какая разница, кто что подумает?
— Разница есть, Трэв!
Она распахнула дверь своей комнаты и принялась метаться из угла в угол, открывая и закрывая ящики, хватая какие-то вещи и бросая их в сумку. А я вдруг остро почувствовал, будто потерял что-то дорогое. В таком состоянии хочется либо плакать, либо смеяться, и я усмехнулся.
Эбби посмотрела на меня потемневшими глазами:
— Это совсем не весело. Хочешь, чтобы все в колледже считали меня одной из твоих шлюх?
Моих шлюх? Они не были моими. Как раз потому, что были шлюхами. Я взял сумку у нее из рук. Дело плохо: знаться со мной, не говоря уж о том, чтобы быть моей девушкой, — для Эбби это означает запятнать свою репутацию. Раз так, то почему она до сих пор не отказалась со мной дружить?
— Никто ничего подобного не считает. А тот, кто считает, пускай молится, чтобы я его не услышал.
Я открыл дверь, Эбби выскочила в коридор, я за ней. Вдруг она резко остановилась. Я замер, еле удерживая равновесие, чтобы не налететь на нее. Дверь за моей спиной захлопнулась, и я от неожиданности дернулся: избежать столкновения все-таки не удалось. Эбби вскрикнула. Сначала
я подумал, что ей больно, но, когда она обернулась, на ее лице был только испуг. Через секунду она опять заговорила:— Люди, наверное, думают, что у нас была связь, и при этом ты в открытую… продолжаешь вести себя так, как вел всегда. Мое положение выглядит просто унизительным! — Она помолчала, содрогнувшись от собственных слов, потом покачала головой. — Думаю, не стоит больше у тебя ночевать. Некоторое время нам лучше бы вообще не встречаться.
Она попыталась вырвать у меня из рук свою сумку, но я не дал.
— Никто не думает, Голубка, что мы вместе. В любом случае, перестав со мной разговаривать, ты никому ничего не докажешь.
Я был на грани отчаяния: тревожный симптом!
Эбби снова потянула за свою сумку, а я снова ее отдернул. Так мы упражнялись несколько секунд, после чего Голубка не выдержала:
— Скажи, ты раньше когда-нибудь дружил с девушкой и она у тебя жила? Ты возил ее в колледж и обратно? Обедал с ней каждый день? Ты считаешь, что это нормально? Нам никто не верит, сколько бы мы ни рассказывали, какие мы друзья!
Я шагал к парковке, неся Голубкину сумку. В голове у меня творилось бог знает что.
— Я это улажу, хорошо? Не хочу, чтобы из-за меня кто-то стал хуже о тебе думать.
Эбби всегда казалась мне загадочной, но сейчас ее горестный взгляд меня просто убил. Я бы сделал что угодно, лишь бы она улыбнулась, но она оставалась все такой же грустной и встревоженной. Только этого мне не хватало! Я ужасно сердился на себя и жалел чуть ли не обо всем, что сделал, с тех пор как мы с Голубкой познакомились.
Вдруг до меня дошло: мы категорически не подходим друг другу! Как ни старайся, как ни хитри, я все равно недостаточно хорош для нее. Она достойна большего, и я просто должен радоваться тем крупицам времени, которые удается провести рядом с ней. Но проглотить это было нелегко. К тому же откуда-то из темных глубин памяти знакомый голос нашептывал: «Борись за то, чего хочешь достичь». А борьба была для меня привычней и проще, чем смирение.
— Пожалуйста, предоставь все это мне, — сказал я. — И давай куда-нибудь сходим вечером. Например, в «Датч».
Это была довольно паршивая забегаловка, зато туда не набивалось столько народу, сколько в «Ред». И там вокруг нас не вертелось бы такое множество похотливых девиц.
— Но ведь «Датч» — байкерский бар, — нахмурилась Эбби.
— Хорошо, не хочешь туда — поехали в клуб. Сначала поужинаем, а потом в «Ред дор». Я угощаю.
— Ты считаешь, что поход в ресторан и в клуб решит нашу проблему? По-моему, люди увидят нас вместе и станет только хуже.
Я уселся на мотоцикл, привязав сумку позади сиденья. Эбби не стала ее у меня вырывать, и это уже обнадеживало.
— Сама посуди. Я пьяный, вокруг не совсем одетые женщины. Все сразу поймут: если бы мы встречались, я бы тебя в такое злачное место не привел.
— Ну а мне что делать? Для большей убедительности подцепить возле барной стойки какого-нибудь парня и поехать к нему домой?
Представив себе, как она уезжает из клуба не со мной, я нахмурился и так стиснул зубы, как будто хлебнул лимонного сока.