Мое ходячее несчастье

— Да! Тебе, наверное, уже пора. Я отвезу.

— Не надо, я с Мерик.

То, что Эбби отказалась от моей помощи, кольнуло чувствительнее, чем можно было ожидать. Раньше она всегда ездила со мной, а теперь с Америкой? Вдруг это из-за прошлой ночи? Похоже, Голубка опять пыталась от меня отдалиться, что очень разочаровывало.

— Как хочешь, — сказал я, отворачиваясь, чтобы она не увидела мои глаза.

Девчонки быстро схватили рюкзаки, и Америка так газанула со стоянки, будто они ограбили банк.

Шепли вышел из своей комнаты, на ходу надевая футболку.

— Уехали? — хмуро спросил он.

— Да, — сказал я рассеянно.

Я ополоснул свою миску из-под хлопьев и выбросил в раковину Голубкину овсянку, почти нетронутую.

— Какого черта? Мерик со мной даже не попрощалась!

— Ты же знал, что у нее занятие. Подбери сопли.

— Ты это мне? — Шепли ткнул себя пальцем в грудь. — Молчал бы лучше! Жаль, ты вчера не видел себя со стороны.

— Заткнись!

— Сам заткнись! — Он сел на диван и стал надевать кеды. — Ты спросил Эбби про днюху?

— Да, но она только сказала, что не любит праздновать дни рождения. Больше я из нее ничего не вытянул.

— Ну и что будем делать?

— Устроим вечеринку. — (Шепли кивнул и уставился на меня: ему хотелось узнать подробности.) — Пусть будет сюрприз. Пригласим друзей, а Америка куда-нибудь уведет Голубку, пока мы готовимся.

Шеп достал свою белую бейсболку и нахлобучил ее так низко, что козырек закрыл ему глаза.

— Это запросто. Еще что-нибудь придумал?

— Не знаю… Может, подарить ей щенка? Как тебе кажется?

Он усмехнулся:

— Вообще-то, это не мой день рождения, старик!

Я обошел стойку для завтрака и оперся о высокий стул.

— Знаю, но она живет в общаге, и ей нельзя держать щенка там…

— То есть предлагаешь держать его здесь? Ты в своем уме? Что мы с ним будем делать?

— Мог бы получиться классный подарок. Я бы нашел через Интернет кернтерьера.

— Кого-кого?

— Эбби из Канзаса. И я хочу подарить ей собаку, как у Дороти из «Страны Оз».

— «Страны Оз»? — с каменной физиономией переспросил Шеп.

— Ну да. В детстве мне нравился Страшила. Что такого?

— Щенок будет везде гадить, Трэвис. Будет гавкать, скулить и… фиг знает что еще вытворять.

— Почти как Америка. Она разве только не гадит. — (Шепли эта шутка не развеселила.) — Обещаю сам выгуливать собаку и после этого мыть. Жить будет у меня. Ты ее даже не заметишь.

— Может, ты ей и пасть заткнешь, чтобы не лаяла?

— Посмотрим. Согласись, от такого подарка Эбби растает!

— Так вот в чем все дело! Хочешь, чтобы Эбби растаяла?

Я нахмурился:

— Перестань.

Шепли расплылся в улыбке:

— Ладно, можешь покупать свою псину…

Я просиял. Победа!

— Если признаешь, что влюбился в Эбби.

Я сразу помрачнел: это была засада!

— Да ну тебя, чувак!

— Признавайся! — сказал Шеп, сложив руки на животе.

Вот засранец! Ведь заставит меня это сказать! Я смотрел куда угодно, лишь бы не видеть его нахальную ухмылку. Несколько секунд я с собой боролся, но очень уж хороша была моя идея со щенком: Эбби обалдеет (надеюсь, на этот раз в хорошем смысле слова) и, чтобы играть с собакой, будет каждый день к нам приходить.

— Она мне нравится, — процедил я сквозь зубы.

Шепли приложил ладонь к уху:

— Что? Не расслышал.

— Ты жопа! Теперь расслышал?

— Признавайся давай!

— Я же сказал: она мне нравится.

— Так не пойдет.

— Хрен с тобой: я влюбился. Мне на нее не наплевать. Еще как не наплевать. Жить без нее не могу. Доволен?

— Ладно, хватит с тебя пока что. — Он подобрал валявшийся на полу рюкзак и перекинул лямку через плечо. Потом взял телефон и ключи. — Увидимся в столовой, голубок.

— Иди ты… — пробурчал я.

Шепли сам был вечно влюбленным идиотом и теперь, когда я оказался в его шкуре, собирался на мне отыграться.

Сборы отняли у меня какую-нибудь пару минут, но из-за всей этой болтовни я сильно припозднился. Занятие было только одно, по химии. Решив, что кто-нибудь одолжит мне карандаш, я выскочил из квартиры с пустыми руками. Распихал по карманам ключи, кошелек и телефон, взял солнцезащитные очки, надел кожаную куртку, нахлобучил бейсболку козырьком назад, сунул ноги в ботинки и, захлопнув дверь, сбежал по ступенькам.

Ехать на мотоцикле без Эбби было как-то не так. Черт, она переломала все, к чему я привык!

Оставив «харлей» на стоянке, я быстро зашагал к корпусу и влетел в аудиторию буквально за секунду до звонка. Когда я уселся на свое место, доктор Веббер посмотрела на меня и закатила глаза: не оценила мою точность. А еще ей, видать, не понравилось, что я налегке. Я подмигнул. Она чуть заметно улыбнулась, потом покачала головой и переключилась на свои бумажки. Карандаш мне не понадобился. Как только нас распустили, я рванул в столовую.

Шепли стоял у входа, посреди газона, и ждал девчонок. Я схватил его кепку и запустил ее, как летающую тарелку.

— Молодец, придурок, — буркнул он, подбирая бейсболку.

В этот момент у меня за спиной раздался хриплый низкий голос:

— Эй, Бешеный Пес!

Я сразу понял, что это Адам. Он подошел к нам с Шепом, весь такой деловой:

— Я тут пытаюсь организовать для тебя бой. Будь готов приехать по звонку.

— А мы всегда готовы, — сказал Шепли.

Он был у меня вроде агента: выяснял, куда нам ехать, и следил за тем, чтобы я оказывался в назначенном месте в назначенное время.

Адам кивнул и пошел дальше по своим делам — уж не знаю куда. На занятиях мы с ним никогда не пересекались. Я даже не был уверен, что он действительно учится в «Истерне». Но пока он платил, мне было плевать, кто он и чем занимается.

Проводив Адама взглядом, Шепли прокашлялся:

— Ты уже слышал?

— О чем?

— В «Моргане» дали горячую воду.

— Ну и что?

— Америка и Эбби сегодня, наверное, уедут. Надо будет помочь им перевезти барахло в общагу.

Я сразу скис. Мысль о том, что Голубка возвращается в «Морган», была не многим приятней, чем удар кулаком в лицо. После сегодняшней ночи Эбби наверняка будет рада съехать. Может, даже и разговаривать со мной больше не захочет. В моем мозгу пронесся миллион разных вариантов развития событий, но я не смог придумать ничего, что помогло бы мне оставить Голубку у себя.