Моё имя - Анита

— Врёшь, лживый тёмный, — прошептала она. — Мне не нужна Амалия! Есть же Ричард!..

— О нём забудь. — Отрезал Бомптириус. — Я же сказал…

— Я не верю, что он так просто бросит меня, — упорствовала она. — Он много лет искал кого-то с моим даром и много сил потратил, чтобы…

— Сейчас для него в приоритете семья. Просто поверь.

Мари прищурилась, словно пытаясь понять, что же задумал этот странный маг.

— Почему я должна верить тому, кто минуту назад хотел меня убить?

— Да, не хотел я! — заломил в отчаянии руки тёмный. — Никогда никого не убивал… Я не могу!

Мари удивлённо смотрела на него:

— Но ты же тёмный…

— Я не убийца! Я лишь придворный белый маг у тёмной княжны! И только поэтому княжна Дюва попросила именно меня. Потому что только я мог пройти в Прабел. На резиденции королевы стоит одно из заклятий Ричарда. По всему их городишку воет сирена стоит сотворить хоть малейшее темное колдовство.

— Я не верю ни единому твоему слову. — Немного подумав, сказала она.

Бомптириус только горько усмехнулся:

— И не верь! Вспомнишь меня, когда тебя казнят!

— Да за что? — Мари, наконец, пошатываясь поднялась на ноги. Они были в каком-то туннеле. Капала вода. Голова раскалывалась.

— О, Амалия найдёт, не переживай! — тёмно-белый оперся на влажную стену. — Если выплывет, что ты жива, меня убьёт Дюва. Тебе нельзя показываться ни у белых, ни у обывателей, ни у тёмных… А к отщепенцам и даже я не пойду… Надо было убить тебя, пока ещё был шанс, — он снова схватился за голову.

Это было так странно: он словно бы и правда переживал за неё, хотя вслух жалел, что не убил. Мари стало жаль его. И появилась одна мысль. На самом деле, она давно уже вынашивала её, но идея эта была слишком безумна, чтобы так просто претворить её в жизнь.

Она вспомнила, как по чистой случайности стала Ричардом. Тогда её разрывали эмоции. О, сейчас эмоций тоже было с избытком! Жгучая ненависть к Амалии, страх, непонимание, растерянность — вряд ли хоть что-то из этого можно было применить для белого волшебства! Тело, казалось, только и радо было отозваться на любую её магическую команду.

— Бомпти, — почти нежно обратилась она к тёмному, — у меня есть один секрет.

Бомптириус поднял на неё глаза… и увидел сам себя: белые волосы, собранные в грязный хвост, испачканная белая рубашка с кружевными манжетами и расстёгнутая зеленая ливрея с мокрыми пятнами.

— О, Мрак… — у него подкосились ноги, и он попятился от своего отражения.

— Я — метаморф, и я попытаюсь сделать так, чтобы меня не нашли белые. — Даже голос был не её, и Мари изо всех сил пыталась сделать вид, что её саму это нисколько не удивляет. Она мысленно выдохнула, расслабилась и снова стала собой. В этот раз одежда и драгоценности, которых не пожалели для бала, вернулись на место.

— Да тебе сам чёрт не страшен, — пробормотал Бомптириус.

— Тогда, может, я просто вернусь обратно, и дело с концом?

— Вот же глупая баба! — он схватил её за руку — и Мари показалось, будто её протащило через игольное ушко, вывернуло на изнанку и вернуло обратно. На секунду она будто оказалась в звенящем тишиной вакууме, а потом снова ощутила мир вокруг себя.

Она едва не упала, когда это кончилось, и только Бомптириус удержал её от падения:

— Смотри внимательно, и больше не спрашивай, можно ли тебе вернуться, — он повернул её голову, и Мари поняла, что стоит за их коттеджем № 19 по Уэйт-стрит, а по углам улицы ошиваются несколько странных людей, в знакомых голубых мантиях.

— Наверное, это Ричард просто прислал охранять… — проблеяла она.

— Это личная гвардия королевы. И с чего бы Ричарду начинать тебя охранять именно сегодня? — процедил он, снова схватил за плечи, и её снова протащило через вакуум. Мари запоздало сообразила, что это телепортация. Второй раз, казалось, было проще — её тело быстрее неё самой понимало, как правильно применить любую магию, стоило просто перестать сопротивляться.

На этот раз они стояли в тени кустов, рядом с резиденцией королевы. Бал в честь наследницы еще был в разгаре. Бомптириус тяжело дышал, лоб покрылся испариной. Видимо, телепортация давалась ему очень непросто.

— Эй, Роммо! — оклик был совсем рядом, и Мари вздрогнула всем телом. Бомптириус зажал ей рот ладонью.

— Да, Синес?

— Девчонку не видел?

— Нет еще.

— Планы меняются: ничего не говорить, оглушить и под замок. Её величество будет сама решать всё завтра.

— Есть. А… Синес, что она натворила?

— Она шпионка, — уверенно ответил белый.

Мари задышала глубоко, слёзы полились прямо на ладонь Бомптириуса, который всё еще зажимал её рот.

«Достаточно!! Хватит!! Всё!» — в ужасе думала она.

Мари почти не удивилась, когда Бомптириус коротко кивнул и снова телепортировался, всё в тот же туннель. Он отпустил её, и ноги девочки подкосились.

— Где мы? — безразлично спросила Мари. Она рассеянно оглядывала чудесное платье, которое расстелилось облаком вокруг. Жаль, что юбку она уже безнадёжно испоганила водой и грязью. Сегодня этого добра с избытком…

— На Лысой Горе.

— Лысой Горе? — непонимающе переспросила она.

— Это столица тёмных. Неужели тебе не говорили? — поразился он.

— Так, только вскользь упоминали, — Мари поморщилась.

— Что, теперь ты больше не рвешься обратно?

Мари отвернулась. Господи, как же больно! Как же ей быть! Ведь есть папа, сестра, есть Лиз… Они же с ума сойдут!

Она попыталась найти по карманам телефон, и вспомнила, что забыла его в спальне, в резиденции. Надо же, а в начале вечера ей это вовсе не казалось везением! Что ж, так даже лучше — нет соблазна немедленно позвонить домой или Ричарду.

Мари прислонилась головой к прохладной стене.

У них толком не сложилось с учителем никаких отношений. Сначала она просто считала его коллегой своего отца, а потом он просто учил её магии.

Что ему интересно? Чем он увлекается? Какие книги предпочитает? Какая у него семья? — Она не знала о нём ровным счётом ничего.

Мари для него — просто инструмент.

А Ричард для неё — почти чужой человек, чью грядущую дату смерти знает, кажется, каждая крыса.

— Может быть, теперь, действительно, рваться обратно прямо сейчас не буду, — она сделала над собой усилие — чёрт, какое же по счёту за этот вечер? — и встала. — Думаю, мне нужно куда-то идти, да? Мы под городом, получается, да?