Мое прекрасное искупление

Поворачиваться было излишне. Не успела я опомниться, как Сойер уже стоял у меня за спиной, дыша мне в затылок.

– Привет, красавица.

– В стрип-клубе отказались брать у тебя деньги? – спросила я.

Он скривился:

– У тебя поганое настроение. Знаю, ты больше не любимчик начальника, но не стоит выплескивать свой гнев на других.

Я сделала глоток.

– Да что ты знаешь о любимчиках? Тебя все ненавидят.

– Ой, – обиженно сказал Сойер.

– Прости, это было грубо. Но скажу в свою защиту, у тебя станет на одного друга больше, если ты подпишешь долбаные бумаги.

Сойер заморгал:

– Стой… о чем мы сейчас говорим?

– Бумаги о разводе.

– Понял, но ты хочешь сказать, что мы больше не друзья?

– Нет, – сказала я, делая новый глоток.

– Ради бога, Лииз. Ты провела одни выходные с Мэддоксом и теперь пьешь эту краску? – Он покачал головой и хлебнул пива из бутылки, которую поставил перед ним Энтони. – Я разочарован.

– Просто подпиши бумаги. Неужели это так сложно?

– В противовес общепринятому мнению закончить брак очень сложно.

– Правда? Я думала, это будет просто тому, кто изменил.

– Я не изменял!

Я изогнула бровь.

– Понимаешь… – он указал на глаза и голову. – …от ее способностей у меня уже крыша ехала. Ты хоть знаешь, что такое быть с кем-то и не иметь права на секреты?

– Тогда зачем ты ей изменил? Ты прямым текстом попросил о разводе, а теперь не даешь его.

Он коротко усмехнулся, отпил пива и поставил бутылку на барную стойку.

– Я думал, что после этого она не будет копаться в моей голове.

Я кивнула Энтони, когда он поставил передо мной новый «Манхэттен».

– Все это похоже на речи идиота.

Сойер щелкнул пальцами по своей бутылке:

– Я им и был. Полным идиотом. Но она не дает мне шанса исправиться.

Вытянув шею, я взглянула на Сойера:

– Ты все еще любишь Вэл?

Он уставился на пиво.

– Кто, думаешь, подарил ей на день рождения кролика, что стоит у нее на столе? Уж точно не Маркс.

– Вот дьявол, – сказал Энтони. – А мы с Марксом поспорили, что ты гей.

– Твой радар на геев явно сломался, – сказала я.

Энтони улыбнулся лишь уголком губ:

– Я говорил, что он натурал.

Сойер сморщил нос:

– Маркс считает меня геем? Какого хрена?

Я усмехнулась, но когда Энтони наклонился шепнуть мне что-то, на соседний стул опустился Томас.

– Энтони собирается сказать, что я пришел, – проговорил он.

Все мое тело напряглось, а улыбка исчезла с лица.

– Мэддокс, – поприветствовала я его.

– Без претензий, Мэддокс, – сказал Энтони. – Просто я обещал ей, что теперь буду всегда прикрывать ее тыл.

Казалось, Томас растерялся.

– Он имеет в виду, без обид, – сказала я.

– Ясно, – проговорил Томас.

– Как обычно? – спросил Энтони, недовольный тем, что мне пришлось его переводить.

– Сегодня мне виски с колой, – сказал Томас.

– Будет через минуту.

Сойер подался вперед:

– Паршивый день, босс?

Томас не ответил, вместо этого уставился на свои руки, сцепленные в замок на столешнице.

Мы с Сойером обменялись взглядами.

– Она знает? – вернулась я к разговору.

– Конечно, знает. Она все знает, – состроил рожицу Сойер.

– Может, пришло время жить дальше.

В бар вошли двое молодых парней. Раньше я их здесь не видела. Они двинулись вперед, выпятив грудь и чванливо размахивая руками. Я заметила, как один из них окинул меня взглядом.

– Симпотный свитерок, Йоко, – сказал он.

Сойер поставил ногу на пол, чтобы встать, но я прикоснулась к его руке.

– Просто игнорируй их. Сегодня концерт рок-группы «Casbah», возможно, они как раз оттуда, и думают, с кем подраться. Взгляни на футболку того, что покрупнее.

Сойер бросил взгляд в сторону парочки, замечая, что футболка одного из парней порвана возле горловины. Мы заказали еще напитков. Томас опустошил свой бокал, бросил банкноту на барную стойку и ушел, не сказав ни слова.

– На него не похоже, – протянул Сойер. – Как давно он уже сюда не заходил?

– Больше двух недель, – сказал Энтони.

– А теперь заявляется, выпивает один бокал и уходит, – проговорил Сойер.

– Он обычно заказывает только один напиток, так? – спросила я.

Энтони кивнул:

– Но не когда у него такое выражение лица.

Я повернулась к двери и увидела, что парень в рваной футболке и его приятель уходят.

– Быстро они.

– Я слышал, как они говорили, что им скучно. Наверное, слишком медленное обслуживание, – подмигнув мне, сказал Энтони.

– А ты умен, – улыбнулась я. – Сойер, тебе нужно еще раз поговорить с Вэл. Выложи все карты на стол. Если она не пойдет на это, тогда тебе стоит съехать и подписать бумаги. Ты к ней несправедлив.

– Ты права. И, Линди, что бы ты ни говорила, мы все равно друзья.

– Ладно.

Мы с Сойером спрыгнули со стульев, попрощались с Энтони, потом пересекли темный зал и вышли на улицу. Тротуар был хорошо освещен, мимо проезжали машины, но что-то было не так.

Сойер прикоснулся к моей руке.

– Ты тоже заметил? – спросила я.

Мы осторожно приблизились к углу и услышали чей-то стон. Сойер собирался по-быстрому глянуть, что там, но вместо этого ошарашенно уставился на что-то и разинул рот.

– Вот черт!

Я последовала за ним, немедленно доставая мобильник. Двое парней из бара лежали в лужах крови.

– Девять-один-один.

– Что у вас случилось?

– Здесь двое мужчин, лет двадцати – двадцати пяти, их сильно избили на тротуаре в Мидтауне. Обоим нужна «Скорая помощь».

Сойер осмотрел пострадавших.

– Этот без сознания, – сказал он.

– Оба дышат, один без сознания.

Я продиктовала адрес и отключилась.

Сойер осмотрелся по сторонам. В противоположном направлении шла пожилая пара, но кроме них и бездомного мужчины, копающегося в мусоре на северном углу улицы, в квартале никого не было. Ничего подозрительного я не заметила.