Мое прекрасное искупление

– Отец. Мы с ним не общаемся.

– Значит, он не был на свадьбе.

– Нет. Мы никому не говорили.

– Да? Я думала, Трент и Ками обо всем знали. Но вряд ли это правда, ведь он был на бою, так? Боже, это очень страшно. Нам повезло, что теперь мы все можем наблюдать, как он дурачится.

Эбби кивнула:

– Нас там не было. Поговаривают… – она усмехнулась, – будто мы сбежали в Вегас, чтобы обеспечить Трэвису алиби. Но это же совершенно нелепо.

– Понимаю, – невыразительно проговорила я. – Просто безумие. Видимо, ты его очень сильно любишь.

– Люблю, – твердо сказала она. – Говорят, я вышла за него не по любви, а по иным причинам. Но это было бы сумасшествием. Если бы я увезла его в Вегас, чтобы пожениться ради алиби, то только из-за любви, понимаешь? Разве может быть другая причина, черт побери? Разве не похоже это на высшее проявление любви? Пойти против собственных правил, потому что ты так сильно кого-то любишь.

Чем больше она говорила, тем больше злилась.

– Ну конечно, – сказала я.

– Если бы я и спасла его, то только из-за любви. Другой причины быть не может, так ведь?

– Не могу даже предположить.

– Но я не спасала его от пожара. Нас там даже не было. Именно это всех и бесит.

– Нет, я все понимаю. Не позволяй им испортить твой вечер. Если они хотят изливать свою злость на других, пускай. Ты сама решаешь, что из этого выйдет. Это не их история.

Эбби слегка улыбнулась, нервно заерзав на стуле:

– Спасибо. Я рада, что ты приехала. Здорово снова видеть Томаса счастливым. Да и вообще видеть его. – Она еще раз улыбнулась и с довольным видом вздохнула. – Обещай, что выйдешь замуж здесь, чтобы я могла сюда вернуться.

– Что ты имеешь в виду?

– У вас с Томасом все началось недавно, так? Но он привез тебя на свадьбу. Очень непохоже на поведение Мэддокса, если, конечно, он не влюблен в тебя по уши, а я могу поспорить, так оно и есть. – Она с упоением посмотрела на танцпол. – А споры я никогда не проигрываю.

– Он просто не хотел быть единственным без пары.

– Чушь собачья. Вы неразлейвода. У вас все серьезно, уж я-то могу отличить.

Эбби лукаво улыбнулась. Она пыталась загнать меня в угол и чертовски наслаждалась этим.

– Это своего рода посвящение? – сказала я.

Эбби засмеялась и нагнулась ко мне, прикасаясь обнаженным плечом к моему:

– Ты меня подловила.

– Чем это вы тут занимаетесь, негодяйки? – сказала Америка, приближаясь к нам и танцуя на ходу. – Мы на чертовой вечеринке! Танцуют все!

Она потянула Эбби за руку, потом меня. Мы присоединились к толпе на танцполе. Томас схватил меня за руку, закружил, потом привлек к себе. Я не прижалась к нему спиной, он положил руки мне на талию.

Мы танцевали до тех пор, пока у меня не заболели ноги, потом я заметила, что Эбби и Америка прощаются с родителями Америки. Следом ушли Джек и Дина, Джим тоже собрался в номер, и мы по очереди обняли его.

Трэвису и Эбби не терпелось остаться наедине, поэтому они поблагодарили всех за участие, и Трэвис унес жену на руках в ночную темноту.

Мы тоже попрощались, и Томас повел меня по тускло освещенному тротуару до самого пляжа.

– Гамак. – Он указал на темный силуэт в двадцати ярдах от воды.

Я сбросила туфли, Томас – ботинки, и мы побрели по белому песку. Томас первым сел на плетеную сетку, и я присоединилась к нему. Мы хотели устроиться поудобнее, раскачивая тем самым гамак и пытаясь не упасть.

– Для нас это не должно быть так сложно, – подшутил Томас.

– Возможно, тебе стоит…

Гамак дернулся. Мы схватились друг за друга и замерли, широко распахнув глаза. Потом расхохотались.

Как только мы приютились в гамаке, на мою щеку упала теплая дождевая капля.

За ней посыпались другие, и Томас смахнул влагу с глаз.

– Да это издевательство.

Крупные дождевые капли застучали по песку и воде.

– Я никуда не пойду! – Томас крепко сжал меня в объятиях.

– И я тоже. – Я потерлась щекой о его грудь. – Почему девушка, приехавшая за Тото, и Камилла называли тебя Ти-Джеем?

– Так они меня называли, чтобы никто ничего не заподозрил.

– Томас Джеймс, – сказала я. – Умно. А вторая девушка тоже твоя бывшая?

Он усмехнулся:

– Нет. Она жила вместе с Камиллой.

– Ясно.

Томас поставил ногу на песок, а потом оттолкнулся, слегка раскачивая нас.

– Здесь просто восхитительно. Я определенно хотела бы жить здесь на пенсии. Такое ощущение… Я даже не могу этого описать.

Томас поцеловал меня в висок:

– Такое ощущение, что влюбляешься.

Тучи заслонили луну, отчего небо стало непроглядно черным. За милю от нас в ресторане «Паруса» все еще приглушенно играла музыка, и гости спасались от дождя в отеле. Мы же словно очутились на необитаемом острове, вдали от всех, лежа на нашем маленьком, но уютном уголке пляжа.

– По уши? – спросила я.

– До беспамятства.

Я крепко обняла его, и он втянул воздух через нос.

– Не хочу говорить этого, но нам, наверное, пора возвращаться. Завтра рано вставать.

Я взглянула на Томаса:

– Все будет хорошо, ты же знаешь. Трэвис будет в порядке. Мы избавимся от Гроува. Все получится.

– Сегодня вечером хочу думать только о тебе. Завтра будет тяжелый день.

– Я уж постараюсь удержать твое внимание.

Я выбралась из гамака и встала на ноги. Помогла подняться Томасу, потом притянула его к себе, целуя и посасывая его нижнюю губу.

Он замурлыкал:

– Даже не сомневаюсь. Ты безупречный отвлекающий маневр.

Внутри у меня все оборвалось.

– Что такое? – спросил Томас, увидев в моих глазах обиду.

– Почему ты просто не признаешься? Скажи это вслух. Ты используешь меня, чтобы забыть о ней. Это не конец, а лишь остановка.

Его лицо помрачнело.

– Я не это имел в виду.

– Томас, ты не влюбляешься. Ты сам все сказал. Я лишь временное явление.

Какое-то движение наверху привлекло мое внимание, и Томас тоже поднял взгляд.