Моё сердце в тебе бьётся

Пока добежала до дома совсем околела. Глянула на себя в зеркало на входе и тихо ахнула. Нос красный, губы синие, щеки бледные как у умертвия. Да уж, красавицей, о которой так усердно пишет мне Тайный Поклонник, тут даже и не пахнет.

И где он эту красоту углядел?

Почти каждый день распинается. То прическа у меня необычная, то осеннее солнце в волосах запуталось, то глаза голубые как небо, то губы алые как закат. Почти поэт, знаете ли. Но я все это просто пропускала через себя вот уже ровно месяц и даже мысли не допускала переходить в этом общении на новый уровень.

Но у загадочного анонима, видимо, были другие планы. Новое сообщение прилетело мне уже на следующий день. Как раз на уроке химии, и я незаметно достала телефон из сумки, чтобы прочитать, что же это такого опять мне наваял Тайный Поклонник.

«Хочу, чтобы ты знала. Я в эту школу хожу только из-за тебя».

Усмехнулась. Ага, три раза ага. А аттестат? П-ф-ф, да зачем? Ой, враль! Но стоило только засунуть телефон в кармашек рюкзака, как он завозился опять. И снова я не смогла сдержать своего любопытства.

«Не представляю как это – жить и не видеть тебя каждый день».

Но я опять только хмыкнула и сунула телефон под тетрадь, чтобы не засветиться перед строгим учителем. А уже в следующее мгновение еще раз уставилась в экран на очередной месседж.

«Ненавижу выходные. Там нет тебя».

Господи! Ну вот что он несет?

А потом весь класс неожиданно вздрогнул из-за громкого возгласа нашего преподавателя. Женщиной она была суровой, жесткой и своеобразной, вот только нашему мажору, по всей видимости, было на это плевать.

– Соболевский, а ну неси сюда телефон!

– Нет, – очень спокойно и твердо ответил одноклассник.

– Что значит «нет»? – резонно возмутилась женщина, а я рискнула обернуться на задние парты.

– Это значит, что я оставлю телефон у себя и не принесу его вам, – а потом сунул гаджет в задний карман брюк и откинулся на спинку своего стула, складывая руки на груди.

– Это возмутительно! – завопила учительница.

– Согласен, – кивнул Соболевский и впился в меня таким страшным, пробирающим до костей взглядом, что меня передернуло и я отвернулась. Уф, какой же все-таки неприятный тип!

Они еще минуты три пререкались между собой, пока невыносимый одноклассник не заявил, что тема скучная, а потом вышел к доске и за две минуты расписал пример, что почти двадцать минут пыталась донести до нас химичка. Уделал преподавателя, ничего не скажешь.

И, возвращаясь к своей парте, он снова смотрел на меня. Смотрел, не отводя глаз, а пройдя мимо, пробежался пальцами по моей парте, а потом и моей левой руке, чем здорово меня напугал. Боже, да что ему надо от меня? Скотина!

Но больше до конца недели мой враг меня не доставал, а в субботу я пришла домой и облегченно развалилась на диване, пока не услышала характерную вибрацию. Телефон выудила из сумки со скоростью света, а потом уставилась на непонятные слова:

«Ну как? Понравились?»

Я даже зависла. Понравились? Что, когда, зачем и почему? Но ответов у меня не было. Пока я не принялась разбирать рюкзак и не достала из него коробку очень дорогих конфет. Крутила их, и так и сяк, а потом отложила на полку и приказала себе не трогать сомнительную сладость. А спустя еще полчаса прилетело новое сообщение.

«Внутри трюфельная начинка…ладно, жаль, что не понравились».

И я впервые дала слабину и все-таки, скрепя зубами и отчаянно кусая нижнюю губу, натыкала ответ:

«Понравились, но дарить больше ничего не надо».

Ответ прилетел почти мгновенно.

«А что надо? Что ты любишь? Если не шоколад, то может быть мармелад? Или зефир? Пастила, вафли, пряники?»

Я фыркнула от такого напора, а потом грустно улыбнулась. А правда, что я люблю? Не знаю. Сладкое в нашей семье было не частно. Если быть точнее, то на Новый год и дни рождения. И никогда мы не покупали дорогих угощений, а вместе с мамой пекли простенький торт или плюшки, а потом пили чай всей семьей и радовались этим мелочам. И пока я думала над всем эти, прилетело еще одно сообщение:

«Алёнка, а ты вообще сладкое хоть любишь?»

И вот тут я ответила максимально честно.

«Наверное, люблю».

После этого моего сообщения аноним больше ничего не написал, но зато начал основательно заваливать меня разнообразными сладостями. Как он умудрялся и главное, когда все это засовывать в мой рюкзак? Не спрашивайте, сама не знаю. Вот только каждый божий день я приносила домой что-то вкусное и уже не могла сдержаться, чтобы не попробовать. А потом и ответить на очередной вопрос анонимного дарителя.

ТП: «Ну как?»

Я: «Спасибо. Очень вкусно!».

А затем, как-то неожиданно вопросы пошли дальше. И вот мы уже вовсю переписываемся на тему общих интересов, обсуждаем учебу, последние новости в стране и даже шлём друг другу всякие смешные картинки, видео и клевую музыку.

В ноябре начинаем смотреть сериал и активно обсуждать его. Потом читать одни и те же книги, вступая в жаркие баталии, разбирая сюжет. И вот уже день не начинается без приветственных сообщений и не заканчивается без них. Правда есть во всей этой странной для меня дружбе одно «но» – и однажды, уже накануне Нового года, я решаюсь задать вопрос сама, чтобы уменьшить границы.

Я: «Как тебя зовут?»

ТП: «Это так важно?»

Я: «Ну ты же знаешь мое имя».

ТП: «Если я скажу тебе, то перестану быть Тайным Поклонником».

Я: «И что? Может быть уже самое время перестать им быть».

ТП: «А вдруг я тебе не понравлюсь?»

Я: «Ты паришься из-за внешности».

ТП: «Да».

Я: «Ну, я считаю это глупостью, конечно».

ТП: «Мне нужно время».

И я его ему дала. То, что он просил, и больше к этой теме не возвращалась, снова окунаясь в беззаботное общение. Ведь я была так захвачена им, что уже не замечала вокруг себя ровным счетом ничего. Так и в последний учебный день декабря, я шла по пустым школьным коридорам и самозабвенно печатала Тайному Поклоннику очередной ответ на какое-то его сообщение. Пока не столкнулась со стеной. Точнее – с Соболевским. Врезалась смачно, да так, что тут же шлепнулась на задницу и выронила свой телефон, который тут же подобрал ненавистный одноклассник.

– О-у, Княжина, что у нас тут? – уставился он в открытый мессенджер, – Ого, любовная переписка? И кто он? Из нашей школы экспонат? Нравится тебе?

– Отдай! – подскочила я к нему и попыталась забрать трубку, но он только поднял руку выше и улыбнулся, будто маньяк.

– Нравится или нет? – водил он рукой над своей головой, пока я прыгала вокруг него словно глупая обезьяна. Вымахал «шкаф» проклятый, куда мне «метр с кепкой» до его грабарок дотянуться.

– Ты глухой? Отдай телефон, сказала! – зарычала я и с силой пихнула его в грудь, но он только схватил свободной рукой меня за запястье и вдруг прижал почти вплотную к своему лицу.