Моё сердце в тебе бьётся

– Ну и флаг ему в руки, – прыснула я в кулак, а потом уныло потянула, – не нравится мне пока никто, Лидка, ну что мне себя насиловать что ли?

А еще спустя неделю меня на выставку позвал Егор Маков, любимчик девчонок, баскетболист и член институтской команды КВН. Я тут же хотела отказаться, но увидела, как за спиной одногруппника Нечаева отчаянно грозит мне кулаком и…я со скрипом, но согласилась. А потом? Да что потом? Егор был милый, выставка была тоже ничего, но в остальном – по нулям. Ничего общего. То ли дело Персострат, с ним на любые темы поговорить можно было, а этот…ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Не мое. И точка!

А потом, спустя два месяца спокойной учебы, разговоры о свиданиях ушли на задний план, потому как на нашем потоке вспыхнула жаркая новость. Спичкой чиркнула староста группы – Вера Венедиктора. Оказывается, скоро к нам должны были перевести новенького. И не абы кого, а крутого мажора аж из самого МГУ.

– Говорят он сын какого-то там депутата из северной столицы, – захлебывалась от восторга Вера.

– А зовут хоть этого новенького как? – перебила старосту Лидка.

– Ой, да какая разница как зовут! Главное, что уже со следующей недели он будет учиться здесь и скорее всего в нашей группе.

– Ну такое, – пожала я плечами и потянула подругу подальше от этих сомнительных по важности новостей.

И до понедельника я совершенно не вспоминала про пополнение в наших стройных рядах, а потому и на первой паре в понедельник совершенно не придала значения гулу, что вдруг стал нарастать на задних партах лекционного зала. А потом вдруг почувствовала запах, знакомый до боли и ненавистный одновременно.

Так пах Он – мой самый страшный кошмар по плоти.

Цитрус, бергамот, дуб, амбра и можжевельник. И все это под невозможным одеялом из ванили, спелых яблок и смородины. Господи, кто придумал это невозможное сочетание?

Сглотнула неосознанно и подняла глаза, а потом уставилась в спину парня, что прошел мимо и продолжил подниматься по ступеням аудитории все выше и выше. Высокий, статный, в черных джинсах и модном сером кежуал пиджаке, на ногах кожаные броги, а на запястьях стильные скелетоны и фенечки. Ну да, все, как и говорили – мажор. И его походка…ох!

Нахмурилась и сердце тут же раненой пташкой заметалось в груди от неожиданного узнавания, а потом со всего маху врезалось в ребра и вырубилось от шока.

Он сел за свободную парту. А потом поднял глаза.

И глаза эти смотрели прямо на меня. В упор! И я чувствовала, как пол уходит из-под моих ног.

Нет. Нет. Нет. Нет!!!

Только не это, пожалуйста! Только не он!

Глава 19 – Ну, привет…

POV Алёна

Отвернулась и безумными, невидящими глазами уставилась в доску прямо перед собой, на которой преподаватель уже выводил какие-то загогулины, значения которых мой застопорившийся мозг никак не мог разобрать. У меня галлюцинации? Или я сплю вообще, а? Или…

Но поворачиваться и проверять свои сомнения у меня не хватило душу. Да и затылок нещадно щипало от чужого, ненавистного во всех смыслах взгляда. У-у-у, гад ползучий!

– Алёнка, ты чего? Дай, дай сюда ручку, ты ее сейчас сломаешь, – шипит мне на ухо Лидка, пока я в каком-то остервенелом порыве пытаюсь переломить предмет в своих руках, представляя вместо него шею моего злейшего врага.

– Сволочь! – мстительно выплюнула я.

– Я? Княжина, ты не офигела ли часом? – возмутилась подруга.

– Да не ты, а этот экспонат, – и мимикой лица показала себе за спину.

– Ага, новенький. Хорошенький такой, прямо мачо-мэн. Люблю высоких и спортивных парней…так, стоп! Сволочь? Как? Почему? Зачем?

– Потому что гладиолус, Лида! – зашипела я.

– Оу…погоди, ты его знаешь, что ли? – почти вплотную подалась ко мне Нечаева.

– Это Соболевский!

– Кто? – прищурилась одним глазом подруга.

– Тараканище! – многозначительно выпучила я на нее глаза.

И Лидка тут же оглянулась на новенького, рассматривая его долго и пристально. Супила брови, губы жевала, хмыкала, а потом вдруг выдала такое, за что мне захотелось огреть ее чем-нибудь тяжелым по голове.

– Что-то не сильно он на таракана похож, Алёнка. Да и девчонки вон на него во все глаза глядят, на передних партах так вообще скоро шеи посворачивают. Волосы вон поправляют, губы подкрашивают. Нет, однозначно, не похож. Что-то тут не чисто. Что-то ты не договариваешь…

– Ага, не чисто. Прямо грязно, Лидка. Этот парень чокнутый психопат. Ему доставляет удовольствие травить девочек и наслаждаться их страданиями.

– Девочку.

– Что?

– Говорю, что травил он, по твоим же словам, только одну девочку – тебя, – пожала плечами Нечаева.

– И что, это как-то меняет дело? – зарычала я, косясь на преподавателя, которому, казалось бы, совершенно не было дела до гула в лекционнике.

– Ну-у-у, я даже не знаю, – потянула Лида, – для окончательных выводов необходимо понять, зачем и почему это он сюда перевелся из своего расчудесного МГУ.

– П-ф-ф…какая теперь уже разница? – поджала негодующе я губы.

– Ну, тебе может и никакой.

– Лида, напоминаю тебе, если твоя память как у рыбки гуппи, этот тот самый парень, который раструбил на всю мою школу, что у меня букет ЗППП на фоне беременности в пятнадцать лет, патологический рефлюкс, педикулез и стригущий лишай в одном флаконе. М-м, как тебе, достаточно? Или еще накинуть?

– Я помню, помню…

– Тогда не надо мне, пожалуйста, говорить, что он другой – симпатичный и сладкий няшка. Я знаю, что за этой сомнительной внешностью скрывается на самом деле. Тараканище!

И после этих слов подруга, казалось бы, замолчит насовсем, но нет.

– И что, с самого детского сада не было ни одной положительной выходки с его стороны. Ни одной? Даже самой малюсенькой? – просительно уставилась на меня Нечаева.

– Насильно запихиваемое в мою глотку мороженое подойдет?

– М-м-м…нет!

– Вот и я думаю, что нет, – подвела я черту и углубилась в поедание гранита знаний, стараясь не думать о том, кто сидит позади меня.

Может, если я воображу себе, что его здесь нет, то и дышаться мне будет легче? Сомнительно, но попробовать стоит. И так, собственно, оно и случилось. Сразу после окончания одной лекции, мы отправились на другую, где я стоически не смотрела в сторону Соболевского, которого со всех сторон облепили студенты.

Охи, вздохи девчонок, громкий смех парней и страх в сердце стать снова аутом стал нарастать помимо моей воли, но теперь я гнала его, словно мерзкое насекомое, и травила дихлофосом. У меня теперь была Лида, а она, я была уверена в этом на сто процентов, не отвернется от меня, в случае всеобщей травли или игнора. Подумаешь, студенты. Что мне с ними детей крестить что ли…