Мое сердце выбирает тебя

– Мне, кажется, большинство женщин, не смогут сделать аборт, если беременность от любимого мужчины, - продолжаю я свою мысль.

– Юль, - начинает Ника осторожно, - ему надо сказать об этом, ты же понимаешь?

– Да, понимаю, - вижу, как Ника облегченно выдыхает, - но не по телефону. Я скажу ему, когда он приедет.

– Когда он приедет, ты уже будешь в роддоме, это слишком долго, - хмурится и начинает спорить.

– Нет, нормально, - говорю твердо, - мы его дождемся, потом пойдем рожать, - и в подтверждении этих слов кладу руку на живот, будто договариваясь с ребенком.

Вот это сюрприз ждет нашего папочку по приезду, надеюсь, он крепкий орешек, в обморок не хлопнется от таких новостей.

Глава 11

За все последующие дни мне на самом деле становится легче, такое чувство, что грудная клетка расправляется, и я могу дышать полной грудью. Кроме небольшой утренней тошноты меня ничего не беспокоит. В физическом смысле. А в остальном я конечно комок нервов, потому что понимаю, что, сколько бы я не откладывала, рано или поздно мне придется съездить к родителям и рассказать им о беременности.

Какой будет их реакция, я примерно представляю, кроме негатива меня ничего там не ждет, но и не сказать я не могу, потому что я у них единственная дочь и они имеют право знать, что скоро у них появится внук или внучка.

Долго выбираю день для разговора, постоянно откладываю, придумываю для себя какие-то левые отговорки. Потом в итоге все решается и вовсе без моего участия. Мне позвонил отец и сказал, что сегодня они ждут меня на ужин, отказы не принимаются. Меня передергивает от его жесткого голоса и по спине пробегает неприятный озноб.

Я решаю не испытывать судьбу, да и нервничать уже устала от ожидания этого разговора, тем более это сейчас небезопасно, поэтому сразу по окончанию рабочего дня еду в дом родителей.

Едва вхожу в дом, слышу в гостиной посторонние голоса, и меня это напрягает еще больше. Мой разговор не подразумевает присутствие третьих лиц. Захожу в комнату и сразу натыкаюсь взглядом на этого противного мужика тридцать пять плюс. Забыла напрочь его имя, то ли Аркадий, то ли Геннадий. Помню только, что имя дурацкое, как и он сам.

Замечательно просто зашла в гости к родителям.

Мать, как всегда бегает вокруг отца, поправляет ему галстук, стряхивает невидимые пылинки с его пиджака. Мне становится противно от такого зрелища и сразу хочется подойти к ней, встряхнуть за плечи и сказать «очнись», а если и это не подействует, то просто надавать по рукам. Как можно так прислуживать мужику, который тебя не только ни во что не ставит, еще и ноги об тебя вытирает периодически.

На меня она вообще никакого внимания не обращает, вскользь только мажет взглядом. Ну, правильно, кто такая я и кто он. Всего-то дочь в гости заехала. Не удивлюсь даже, если она не хватится меня за ужином, если я сейчас развернусь и уеду.

Отец так же, не сказав ни слова приветствия в мой адрес, встает с дивана и идет в сторону кабинета, за ним следом тащиться Аркадий-Геннадий.

– Юля, - рявкает он, даже не поворачиваясь, - в кабинет зайди.

– И тебе здравствуй, - отвечаю ровно, но послушно иду за ними.

– Сядь, - указывает мне на стул, рядом с которым уже уселся тридцать пять плюс.

Это плохо, это очень плохо, потому что от запаха его парфюма меня еще в прошлой раз чуть не вывернуло, а сейчас это воспринимается намного острее. Интересно, если остатки моего не переваренного завтрака сейчас окажутся на коленях этого Аркаши Геннадьевича, это будет считаться весомой причиной, чтобы сразу уехать домой. Заманчивая перспектива вырисовывается.

– Можно открыть окно? – прошу все-таки, предпочитаю сначала действовать по- хорошему, - здесь душно.

Отец открывает окно и сразу возвращается на свое место. Затем молча достает какую-то толстую папку из верхнего ящика стола, открывает ее и начинает подписывать в ней каждый листочек. После этого он передает каждый документ Аркаше, а тот в свою очередь ставит на нем свою подпись.

Я смотрю на все это выпученными глазами, и совершенно не понимая, для чего нужно было мое присутствие. Но спросить так и не решаюсь, мне будто что-то мешает задать этот гребанный вопрос, а от неприятного предчувствия сводит все внутренности и холодеют ладони.

– Юля, мы с Аркадием подписали только что все бумаги по слиянию наших компаний, - наконец-то подает голос отец.

– Поздравляю, - выдавливаю из себя без каких-либо эмоций.

И почему в этот момент мне становится совсем уж не по себе.

– Через месяц у вас свадьба, - говорит таким тоном, будто не судьбу мою решает, а прогноз погоды пересказывает.

– В каком смысле? – задаю идиотский вопрос.

– В самом прямом. Ты и Аркадий через месяц женитесь, - повторяет уже громче для особо непонятливых.

Я со свистом выпускаю воздух из легких и начинаю кашлять. Охренеть просто новость. Аркаща сразу подрывается с места, наливает в стакан воды и подает мне. Вот только я не в силах сейчас сделать хотя бы глоток, даже дышать забываю как на мгновение. Опускаюсь обратно на стул и стараюсь унять бешеное сердцебиение, для меня наверно вредно сейчас получать такие новости, особенно без предварительной подготовки.

Я, конечно, всегда знала, что отец мечтает сплавить меня кому-нибудь за большие миллионы, но всерьез никогда не воспринимала. Вот и окунулась в дерьмовую реальность. Главное выплыть из нее сейчас, а не утонуть под давлением его гнева, ведь он еще далеко не все знает.

* * *

Чувствую, как ко мне постепенно возвращаются все силы, а с ними и способность разговаривать.

– А меня ты спросить не хочешь? – металлическим голосом спрашиваю у отца.

– Я давал тебе шанс на последнем приеме познакомиться с Аркадием поближе и начать встречаться, ты не захотела, тогда я решил все сам.

– Я давно уже совершеннолетняя, не надо за меня ничего решать, - отрезаю категорично.

– Ты живешь полностью за мой счет, что ты можешь решать? – с каждым словом его голос все больше вибрирует от напряжения.

– Я никогда не выйду замуж по расчету, - заявляю твердо.

– Аркадий, оставь нас, пожалуйста, одних, можешь быть спокоен все в силе, - успокаивает он это недоразумение.

Серьезно? Он его успокаивает? Кто вообще здесь его ребенок, мне интересно, я или Аркаша?

После ухода тридцать пять плюс, отец какое-то время сверлит меня суровым взглядом, затем убирает все бумаги в верхний ящик стола и запирает его на ключ.

– Свадьба тридцатого июля, иди, готовься, - категорично заявляет, не обращая на меня больше никакого внимания.