Мое темное желание

— Белые трюфели. — Она взяла лапшу каватаппи с общей тарелки голой рукой и пронесла ее мимо губ. — Ты ведь приготовил это для меня, не так ли?

— Теперь все в твоем распоряжении. — Я жестом велел официанту принести мне еще один нож для стейка, хотя мой аппетит уже успел угаснуть.

Даллас прижала свою Birkin к груди Ромео и стащила со стола всю тарелку, поспешив бросить ее на свой столик.

В этом хаосе Старший и Джаспер хранили молчание. Они были слишком поражены мужчиной, стоящим перед ними, чтобы беспокоиться о том, что наша встреча будет прервана.

Полагаю, моим гостям требовались объяснения.

Когда Фэрроу ушла, я расслабился, расстелив салфетку на коленях.

— Ром и Оливер консультируют меня по делу.

Разумеется, ложь.

Я бы не взял Оливера в бордель, не беспокоясь о его поведении, не говоря уже о деловой встрече. Но Олли и Ром держали меня в узде.

По большей части.

— Оливер фон Бисмарк, я полагаю? — Старший, который не был рожден от денег и не переставал восторгаться всеми, кто в них родился, наклонился вперед, опираясь на локти, и разглядывал меня. — Герцог?

— Прусское дворянство. — В комнату вплыл Оливер, одетый в бледно-серый костюм-тройку, проведя рукой по своим золотистым кудрям. Учитывая, что у него не было работы, я не представлял, откуда он взялся в таком виде. — Довольно бесполезный титул, если честно, после того как ты прошел через большинство желающих женщин в мире. — Он стащил нетронутый бокал с вином Джаспера, направляясь к своему месту, и по пути поцеловал Даллас в макушку. — Выглядите потрясающе, миссис Коста. Как там поживает моя крестница?

— Отлично, — ответила Даллас, одновременно жуя сосиску.

В этой девчонке было меньше класса, чем в пятне от спермы.

— Ты под кайфом, если думаешь, что я доверюсь тебе с любой женщиной, не говоря уже о собственной дочери. — Ромео занял место рядом с женой, а Оливер плюхнулся рядом с Младшим на другом конце стола. — Зак — крестный отец.

— Вытащи свою голову из сточной канавы. — Оливер притворился отвратительным, бросив взгляд на Рома: — Я бы никогда не стал пробовать что-то с дочерью своего лучшего друга.

Ромео поднял бровь.

— Правда?

— Да, правда. Это было бы дурным тоном, учитывая, что я намереваюсь соблазнить его невестку. — Олли опрокинул бокал и щелкнул пальцами в сторону официанта. — Мартини «Grey Goose». Три оливки. Вообще-то, пусть будет две. Я также выпью за Дейтон-Бич.

— Я Даллас. — Она сорвала виноградину с центрального блюда и сунула ее в рот, после чего с ужасом обнаружила, что она декоративная. — И пожалуйста, не заставляй меня быть твоим пособником.

Я перевел разговор на знакомую тему. Секс — и все, что с ним связано, — не входил в мою компетенцию.

Мое внимание остановилось на Старшем, наименее раздражительном из трех моих гостей.

— Надеюсь, вы получили мое официальное предложение?

— Получили. — Он нарезал вагью в сливочном масле, зачерпнув картофельную эспуму и чимичурри из шисо. — Это интересное предложение, и мы польщены, но считаем, что вы недооценили нашу компанию на миллиард долларов.

На самом деле я недооценил ее на два миллиарда, но он хотел встретиться со мной посередине.

— Я ничего такого не делал, мистер Коннер. — Я откинулся на мягкую обивку, не обращая внимания на еду. Я не любил изысканные блюда. Я ел, чтобы выжить. — На самом деле, все, что я сделал, это вычел плату за ответственность, которая обязательно придет.

Младший нахмурился, наклонив свое тело вперед.

— Ответственность?

Его солнцезащитные очки сидели на носу.

В помещении.

Если бы Оливер пришел в своем женском костюме, он все равно не был бы самым плохо одетым в комнате.

— Да, ответственность. Уверен, тебе знакомо это слово, раз уж твое существование подводит итог. — С неохотой я повернулся, чтобы посмотреть на Джуниора. — Ваша компания обслуживает людей, которые позволяют другим наблюдать, как они сосут пальцы на ногах и бьются о сиденья общественного метро. Вся эта операция — судебный иск, который только и ждет, чтобы случиться. Поэтому я зарезервировал деньги, которые, по моим расчетам, понадобятся мне, чтобы смыть с "Dot Cum" юридические фекалии, когда дерьмо попадет в вентилятор.

Джаспер наклонил голову и потянулся за вином, но тут вспомнил, что Олли его украл.

— Ты вычел один миллиард долларов из-за воображаемого иска?

— Он не воображаемый. — Оливер нарезал свой стейк. — Люди судятся с компаниями каждый день. Если они могут найти причину подать в суд на компанию, производящую подгузники, то почему ты думаешь, что они не смогут найти вескую причину наброситься на сайт, где любой может сказать, что ему больше восемнадцати, и создать порнографический контент?

— Не говоря уже о том, что доходы от рекламы в социальных сетях исчисляются девяностыми. — Я поправил расположение посуды, которое Фэрроу испортила, пока они не выровнялись параллельно друг другу. — И около восьмидесяти процентов корпораций, ориентированных на семейные ценности, никогда не станут размещать рекламу на вашей платформе.

— Будет неприятно приводить мальчиков в ваш молочный дворик. — Ромео, сошедший с ума почти два года назад, закончил нарезать жене целый стейк. — Вы не можете относиться к своей оценочной рыночной стоимости как к истинному и проверенному числу.

— Вот именно. — Олли щелкнул пальцами, получив свой мартини и дав моему официанту сто баксов, как будто он был в ресторане. Этот человек был так же близок к реальности, как космический ковбой. — Никто не хочет рекламировать свой товар рядом с фотографией члена.

Даллас ухмыльнулась Олли.

— Кстати, не твой ли член был на обложке New Yorker?

Маленький подкол.

— Ну да, но у меня очень фотогеничный пенис. — Олли засунул в рот тигровую креветку. — Он заслуживает обложки Esquire, склонившись над лошадью в ковбойской одежде.

— Вижу, ты об этом подумал.

Он кивнул.

— Даже нанял арт-директора, чтобы он дал мне советы на случай, если мой прекрасный пенис когда-нибудь пригласят на фотосессию.

Даллас передернула плечами.

— Видела и получше.

— Ты необъективна. — Олли зевнул, сделав глоток мартини, словно это было пиво. — Другой член оплодотворил тебя. У тебя есть своя доля в этой игре.

Она похлопала мужа по коленям.

— У Рома самое красивое обрезание.

Почему эти люди были моими друзьями?