Мое второе я

— Когда я могу приступить к работе? — спросила я.

— Завтра, если вы не против, конечно, — улыбнулся он.

— Я не против.

— Отлично. Я распоряжусь, чтобы вам подготовили комнату, и в десять утра жду вас.

— Спасибо. — Я поднялась с намерением попрощаться, но задала еще вопрос: — Простите, мужчина, который меня встретил, ваш родственник?

— Геннадий? Это мой водитель.

— Он тоже живет в вашем доме?

— Вообще-то нет, у него квартира здесь неподалеку, но иногда я прошу его остаться. Несмотря на свою внешнюю суровость, он прекрасный человек. Очень добрый и услужливый, у меня работает более десяти лет, так что успел фактически стать членом семьи.

Я кивнула и, переминаясь с ноги на ногу, произнесла:

— Что ж, я пойду.

— Да-да, конечно. У нас еще будет время для разговоров. Гена вас проводит.

Дверь бесшумно открылась, и появился Геннадий. Надо полагать, все это время он стоял под дверью и подслушивал.

— Всего доброго, — пробормотала я, направляясь к двери.

— До завтра, — ответил хозяин.

Сопровождаемая шофером старика, я спустилась на первый этаж, все это время он молчал, но когда мы шли к калитке, произнес с насмешкой:

— Ты его очаровала.

— Я здесь не в прислугах, — ответила я. — Так что «тыкать» мне не смейте. Хотя приличные люди и прислуге не «тыкают».

— Я помню, что у тебя есть характер, — ухмыльнулся он.

— Старайтесь и впредь не забывать об этом.

— Я глаз с тебя не спущу, — распахивая калитку, пообещал он.

Прозвучало это довольно зловеще. Калитка захлопнулась, но этот тип продолжал стоять с той стороны, наблюдая за мной. Взгляд жег затылок, мне потребовалось сделать усилие, чтобы не оглянуться. Я свернула за угол соседнего дома и, оказавшись в переулке, вздохнула с облегчением. Последняя фраза произвела впечатление. Интересно, он в принципе подозрителен или это я ему чем-то не понравилась? Присутствие в доме подобного типа настораживало, теперь действовать придется с оглядкой. Хотя старик назвал его добрым и услужливым, мне он таковым отнюдь не показался, хотя я и допускала, что внешность обманчива. Ладно, поживем, увидим.

Арсений прогуливался неподалеку от машины, заметив меня, пошел навстречу.

— Как успехи?

— Завтра в десять утра приступаю к работе, — отрапортовала я. Он едва заметно поморщился. — Ты как будто не рад? — спросила я с обидой.

— Была надежда, что, если старик заартачится, мы махнем к теплому морю… впрочем, и это сомнительно, зная твою настойчивость.

Я приподнялась на носки и его поцеловала.

— У нас вся жизнь впереди, ты что, забыл?

Он улыбнулся и, подхватив меня под руку, повел к машине.

— Рассказывай.

— Старик похож на разбойника в инвалидном кресле. У него есть водитель, зовут Геннадий, узнай о нем всю подноготную. По мнению старика, он добрый парень, но у меня в том сомнения. Больше никого из домочадцев не видела.

— Общее впечатление?

— Вполне возможно, что старик имеет отношение к убийству, то есть записная книжка принадлежала ему, и он захотел вернуть ее любым способом. Интуиция подсказывает, что здесь не обошлось без водилы. У доброго парня физиономия киллера из комиксов.

— В таком случае в дом тебе лучше не соваться.

— Ты же знаешь, если я почувствую опасность, тут же сбегу.

— А если они сработали оперативно и уже знают о твоей дружбе с Раисой?

— Ну и что? Старик взял меня на работу, следовательно, надеется выйти через меня на записную книжку. Это в том случае, если они действительно в курсе нашей дружбы с Раисой. Они будут приглядываться ко мне, а я к ним. Кстати, он собирается писать книгу о некоем Фламеле.

— Что за тип?

— Средневековый алхимик, который научился добывать золото из ничего.

— О господи… только не повторяй это при Раисе. Она обожает сказки, ее доверчивость иногда умиляет. Не могу понять, как это до сих пор не нашлось ушлого парня, который бы женил ее на себе и понемногу травил мышьяком в ожидании наследства.

— Она в принципе не питает доверия к вашему брату. Конечно, философский камень всего лишь легенда, но Фламель действительно разбогател как-то вдруг.

— Ограбил кого-нибудь…

— Он ученый, а не разбойник. Хотя… наш старикан в этом на него похож. Бедный инженер, который открывает лавку, где торгует всяким старьем, а через два года… хоп… и он уже богач.

— Маруся, надеюсь, ты не думаешь, что…

— А записная книжка предположительно на латыни, — перебила я. — Завещание Фламеля, где он раскрывает свои секреты, до нас не дошло, то есть это официальная версия, но ведь…

— Так, я вижу старикан успел здорово заморочить тебе голову.

— Не беспокойся, — засмеялась я. — Мой здравый смысл никуда не делся. Но если допустить, что записная книжка связана с Фламелем, то вполне понятно, почему появился труп. Она чрезвычайно ценна, с точки зрения некоторых людей, так что убийство их не остановило.

— Но ведь это глупость, какая к черту алхимия в двадцать первом веке?

— Это для нас глупость, а кто-то мог решить иначе. Лично мне очень интересно разобраться в этой истории.

— Хорошо, разберемся, — вздохнул он и посмотрел на меня с печалью.

— Он взял тебя на работу? — спросила Раиса, едва я вошла в квартиру.

— Разумеется.

— Умница моя. — Подруга меня расцеловала и уставилась в глаза. — Как впечатление? Пустышку тянем или стоит напрячься?

— Стоит, — кивнула я.

— Так я и думала. Мне сегодня ночью золотые слитки снились. Стоят ровнехонько на Сенечкином столе, по четыре штуки в ряд, я сосчитать успела. Но тут во сне изверг к ним намылился, я ему по затылку тресь… и проснулась. На самом интересном месте.

— Ты это сейчас выдумала? — переглянувшись с Арсением, спросила я.

— Чтоб мне пропасть. Своими глазами видела, лежат, голубы мои, как положено, по килограмму весом, ровными рядками…

Арсений закатил глаза, а я, несмотря на его протесты, рассказала Раисе о разговоре со стариком.

— Маруся, — ахнула она, услышав о подозрительном богатстве средневекового француза. — Сон-то в руку…

— Предупреждаю сразу, — вмешался Арсений. — Тратить время на глупости не собираюсь, так что если вы решили заняться поисками философского камня, а также эликсира жизни и прочее, прочее, то без меня…

— Что ты, Сенечка, это я так, к слову…

— Я не понял, — подал голос Витька, сидевший за барной стойкой. — Вы о каких камнях говорите? О драгоценных?

— Нет, о тех, что в почках, — огрызнулся Арсений. Витька приуныл, а он продолжил: — Так, вы оба отправляйтесь куда-нибудь… прогуляться.