Могила для горбатого

— А командированный! — останавливаясь для того, чтобы отдышаться, приветствовал начальник подчиненного. — Уже прибыл?.. Что-то быстро ты обернулся.

— А чего там торчать? — пожимая Исламову руку, сказал Шатохин. — Дело раскрыто. Ряд задержаний произвели, я там больше не нужен. А здесь за меня никто мою работу делать не будет.

— Тоже верно, — кивнул Исламов, отчего его второй отвисший подбородок заколыхался. — Пойдем-ка, Юрий Иванович, ко мне в кабинет, расскажешь о своей поездке.

Тучный полковник уже отдышался и мог продолжать путь. Фигурой Исламов напоминал медведя. Он и ходил также, смешно переваливаясь с боку на бок. Шатохин зашагал с ним рядом.

В своем кабинете полковник внимательно выслушал доклад подчиненного, а потом, почмокивая губами, с самодовольным видом похвалил:

— Молодец, майор, поздравляю! Утерли-таки мы с тобой нос столичным сыскарям, раскрыли преступление, которое им оказалось не по зубам. Ну, а теперь, Юрий Иванович, можешь закрывать дело и возвращаться к своим непосредственным обязанностям.

— Видите ли, товарищ полковник, — замялся Шатохин, — я считаю, рано еще закрывать это дело.

— Почему же? — Исламов приподнял густые брови.

— Очень много неувязок в показаниях Шиляева и Дудника. Мне кажется, они никогда не знали друг друга раньше и два дня назад встретились в столице впервые. Должно быть между ними связующее звено. И этот человек должен жить у нас в городе. В общем, мне понадобится еще пару дней, чтобы выявить всю группу, с которой действовал Шиляев.

Полковник усмехнулся:

— Не пойму я тебя, Юра. То ты браться не хотел за это дело, теперь бросать его не хочешь… Ладно, даю тебе еще два дня, но помни: от твоих основных обязанностей тебя никто не освобождает.

Выйдя от начальника, Шатохин решил, не откладывая дела в долгий ящик, встретиться с женой Шиляева. По дороге к ней домой, он заскочил на пару минут в больницу к Клавдии Павловне. Серебрякова выглядела молодцом и встретила майора приветливой улыбкой.

— Здравствуйте, здравствуйте, — закивала она, радуясь неожиданному посетителю.

— А я вам хорошие известия принес, Клавдия Павловна, — заявил майор, присаживаясь на краешек стула. — Иконы ваши нашлись.

— Да что вы говорите! — всплеснула руками старушка. Если бы не увечья, она непременно вскочила и расцеловала Шатохина. — Где же они?

— Пока в столице. Муж вашей племянницы туда их продал.

— А мне их вернут? — обеспокоилась Серебрякова.

— Конечно, Клавдия Павловна. Как только закончится следствие, вы получите их в целости и сохранности. А пока они побудут в милиции как вещественные доказательства.

Серебрякова посмотрела на майора умоляюще.

— Вы уж проследите, Юрий Иванович, чтобы мне их вернули. Вы же знаете, иконы эти для меня бесценны. Это память о моем отце.

— Я все знаю, Клавдия Павловна, — улыбнулся майор. — Поэтому и заскочил в больницу, обрадовать вас, а заодно предупредить, чтобы ни о чем не беспокоились. А теперь, извините, мне пора…

Шатохин хотел было встать, однако Серебрякова жестом остановила его.

— А что, Юрий Иванович, Шиляев-то все сидит? — по тону старушки чувствовалось, что на душе у нее неспокойно.

— Сидит, Клавдия Павловна, — подтвердил Шатохин, сразу сообразив, куда клонит Серебрякова. — Куда же ему еще деваться?

Вид у старушки был виноватый.

— Может быть, забрать заявление-то? — спросила она, жалобно глядя на майора. — Совестно мне перед людьми сажать в тюрьму мужа племянницы.

— Не вздумайте сделать такой шаг, — категоричным тоном заявил Шатохин. — И брату своему накажите, чтобы не шел на попятную. Шиляев, мне кажется, мелкая сошка. А заправляет им человек куда более серьезный. Вот его-то и необходимо изловить. До встречи! — Шатохин встал и, помахав на прощанье рукой обитателям палаты, вышел за дверь.

"Дамас" Саида домчал его до дома Долженковой. Хозяйка оказалась дома и встретила майора на пороге веранды. Шатохин с удивлением разглядывал женщину. Он впервые встречался с женой Шиляева, и признаться, рассчитывал встретить "бомжиху" под стать ее опустившемуся муженьку. Перед ним же стояла явно следившая за собой, неплохо одетая молодая женщина с довольно-таки симпатичным, умело накрашенным лицом, на котором, правда, видны следы разгульной жизни, но в целом Долженкова производила благоприятное впечатление. Она провела Шатохина в зал, чувствуя перед милиционером неловкость за убогую обстановку, предложила майору стул, а сама села на кровать, зажав между коленями, как провинившаяся школьница, сомкнутые ладони.

— Я к вам насчет вашего супруга, Зоя Александровна, — начал майор, положив на стол папку.

Хотя Долженкова внутренне готовилась к визиту представителя власти, при встрече с ним ужасно растерялась.

— Да-да, я вас слушаю, — сказала она поспешно, чувствуя, как закравшийся в ее душу страх ширится, парализуя тело.

Хозяйка была излишне взволнована, что не ускользнуло от наметанного взгляда Шатохина. Пристально глядя на собеседницу, он спросил:

— Вы знали о том, что Шиляев собирался ограбить вашу тетку?

Глаза Зойки забегали.

— Нет, что вы. Он мне ничего не говорил.

— А где вы сами были в тот момент, когда ваш супруг находился в доме Серебряковой?

— У себя дома, — сильнее сжимая между коленями ладони, чтобы не было заметно, как они дрожат, сказала Зойка.

— Кто это может подтвердить?

Долженкова дернула плечами:

— Никто, наверное. Я дома одна была.

— Вы не очень-то разговорчивы, Зоя Александровна, — усмехнулся Шатохин. — А скажите, в последнее время не было у вашего мужа новых знакомств? Может быть, у него появился новый друг, который часто стал бывать у вас дома?

Вот сейчас Зойке представился подходящий случай повиниться во всем и рассказать о Нечистом, который держит их всех в страхе, заставляет идти на преступления. Да и майор этот, с решительным лицом и честным открытым взглядом внушал ей доверие, но тогда пострадает и Женька, а этого Долженкова допустить никак не могла. Уж если парню суждено будет сесть в тюрьму, то пусть это произойдет не по ее Зойкиной вине. Глядя прямо в глаза Шатохину, Долженкова твердо сказала:

— Нет, в последнее время у моего мужа новых знакомых не было, — и грустно добавила: — От нас и старые-то все отвернулись.