Могила тамплиера

Мимоходом он подумал, что Дубову пора давать отставку. Парень, конечно, огорчится, но это уже его личные проблемы. На работу пусть устроится, в конце-то концов. Творец. Любимец муз и Аполлона.

Уже ампутировав жареной курице левую ногу, он вспомнил, что не проверил автоответчик. Позвонить ему могли многие, и притом по важным делам, не имеющим никакого отношения к чаше Святого Грааля, в том числе и дочура, которая обладала наследственной способностью тратить деньги едва ли не быстрее, чем он их зарабатывал. Как был, с обкусанной куриной конечностью в руке, жуя и утираясь салфеткой, Телешев прошел, шаркая домашними шлепанцами, в прихожую и ткнул мизинцем (потому что остальные пальцы были густо перемазаны жиром) в клавишу автоответчика. Повернулся к ожившему аппарату спиной и отправился обратно на кухню, слыша, как его собственный голос предлагает говорить после сигнала и иметь при этом в виду, что все сказанное может быть использовано против него. Потом раздался гудок, и Телешев замер на пороге кухни, с растущим изумлением слушая то, что говорил ему записанный на пленку отменно вежливый мужской голос с прибалтийским акцентом.

* * *

Ощущение огромной физической силы, возникавшее даже при мимолетном взгляде на грузноватую фигуру предводителя замоскворецких тамплиеров, вблизи многократно усиливалось. Звали его Андреем Каманиным – именно так, без отчества, на чем он сам требовательно настаивал. Было этому Андрею, как и показалось Глебу с самого начала, немного за сорок. Гостя он принимал на кухне, заваленной множеством странных предметов, не имеющих ни малейшего отношения к приготовлению пищи. Тут были древние ржавые утюги – из тех, что нагревались засыпанными внутрь углями, парочка тульских самоваров – позапрошлого века, медных, с медалями, пропасть старых и даже старинных ножниц, повешенных на вбитые повсюду гвозди, какие-то архаичного вида чайники и даже три стальные каски – две немецкие, одна из них совсем ржавая, а другая с неровной пробоиной повыше левого виска, и советская – старая, довоенная, с широкими полями и выступающим продольным гребнем для дополнительной жесткости. На стене висели мечи – парочка тупых, со скругленными концами, рабочих турнирных новоделов, один сверкающий муляж – как объяснил хозяин, для участия в парадах и костюмированных шествиях – и, наконец, сильно обглоданная коррозией уродливая железяка, распространявшая, казалось, пыльный запах пролетевших над нею веков. Побитые ржавчиной крестовина и навершие еще хранили следы ударов молота, которым орудовал кузнец, чьи кости истлели много столетий назад; видно было, что этот клинок ковали не для парада, не для украшения, а для простого, конкретного дела – разрубать кольчуги, протыкать насквозь закованные в пластинчатую броню туловища, сшибать с голов шлемы и раскраивать черепа. Сквозь открытую дверь был виден прислоненный к перилам застекленной лоджии щит с крестом, весь покрытый вмятинами от ударов, явно рабочий, а рядом с мечами на стене висел арбалет – с виду как настоящий, сделанный, по словам хозяина, вручную по старинным чертежам, но, несмотря на это, ни в какую не желающий удовлетворительно работать.

Хозяин угощал гостя чаем и попутно ремонтировал лежавшую у него на коленях тяжелую кольчугу. Пальцы его были черны от металлической пыли и машинного масла, и этими пальцами он попеременно брал то плоскогубцы, то молоток, то свою кружку с чаем – большую, медную и тоже, как показалось Глебу, по возрасту годившуюся им обоим как минимум в прабабушки.

Каманин, как очень быстро выяснилось, был не дурак поговорить.

– Коллективное помешательство, да? – рассуждал он, ловко сцепляя друг с другом мелкие металлические кольца. – Что ж, допустим, я с вами соглашусь. Признаки массового психического расстройства, налицо, клубы нашего профиля действительно растут как грибы. Я уж не говорю про этих чудаков – толкиенистов, которые с уморительно серьезным видом изучают повадки гоблинов и этих, как их... варгов и спорят о размахе драконьих крыльев. Или вот еще одно из последних веяний – рыцари-джедаи. "Звездные войны" смотрели? Ну вот... Берут пластмассовые гимнастические палки – красные и зеленые, конечно, в цвет этих их "световых мечей", – нарядятся в какие-то кимоно и давай отрабатывать приемы рукопашного боя какого-то там тысячелетия космической эры...

Каманин отхлебнул из кружки, крякнул и пошевелил бородой от удовольствия. Глеб подумал, что первое впечатление часто оказывается обманчивым: на самом деле эта вызывающе выпяченная средневековая борода в сочетании с закрученными кверху усами придавала широкой физиономии Андрея вовсе не свирепый, воинственный, а, наоборот, добродушно-рассеянный вид.

– Но ведь это все, согласитесь, только симптомы, – продолжал хозяин, возвращая кружку на стол и вновь берясь за плоскогубцы. – Болезнь-то в другом! Тесно людям в рамках существующей реальности, томно, скучно, хочется чего-то другого, яркого... А что вы – я говорю "вы" в самом широком смысле слова, разумеется, – так вот, что вы можете им предложить? Телевизор, Интернет, кинотеатр какой-нибудь, бар, ночной клуб, танцы-обниманцы... А подавляющее большинство и того не имеет. Просто вкалывают до седьмого пота, а потом пьют до поросячьего визга, вот и вся их жизнь. А людям хочется жить полно и ярко. Отсюда – мы.

– Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, – негромко вставил Сиверов. – Или в данном случае не лакало...

– В том числе и это. – Каманин энергично кивнул. – У нас в клубе сухой закон. А многие – самые идейные, так сказать, – даже и не курят. Вот я, например, бросил. Согласитесь, тамплиер в полном вооружении и с сигаретой – анахронизм, не только нелепый, но даже и неприличный. Официально мы зовемся не рыцарским клубом и, уж конечно, не орденом, как по неведению написал этот ваш коллега, а клубом исторической реконструкции. Чувствуете разницу? Реконструкция предполагает глубокое знание предмета, это вам не световые мечи из гимнастических палок и не драконьи черепа на шлемах...

– Я все-таки не понимаю, что вам всем так дались эти тамплиеры, – сказал Глеб.

– А это как раз очень просто. – Последовал очередной глоток из кружки. – Ведь какова главная причина возникновения таких клубов? Дать волю фантазии, удовлетворить потребность в романтике, которую современная реальность удовлетворить, согласитесь, в подавляющем большинстве случаев не способна. Создать, своими руками построить островок иллюзорного мира, сделать его реальным – таким, чтобы его можно было в любой момент коснуться, уйти в него, просто открыв дверь, не прибегая к алкоголю и наркотикам... Правильно? А теперь ответьте, какой рыцарский орден больше других окружен ореолом романтики и тайны, даже мистики? Уж конечно, не тевтонцы и не меченосцы, с которыми они в конце концов объединились для совместных набегов...

– "...Цветущая страна была превращена в пустыню, на месте деревень и возделанных полей появились леса и топи, жители были частью перебиты, частью уведены, частью вынуждены выселиться в Литву", – замогильным голосом процитировал Глеб, который заранее подготовился к этому разговору.

– Ого, – Каманин на время оторвался от своего рукоделья. – В наши дни редко встретишь человека, да еще журналиста, который так бойко цитирует Карла Маркса.

– Ну, учился-то я не в наши дни, – скромно потупился Сиверов.

– И не на журфаке, – в тон ему добавил Андрей.

Глеб сдвинул темные очки на кончик носа и посмотрел на хозяина поверх оправы.

– Однако, – сказал он.

– Отказ от вредных привычек способствует сохранению и даже обострению умственных способностей, – сообщил очень довольный собой Каманин. – Не спорю, конспектировать весь этот бред тогда заставляли всех поголовно, но заставить выучить его наизусть можно было только курсанта военного вуза.

– Военно-политического, – вздохнув, "признался" Глеб. – Львов, восемьдесят седьмой год...

– Не повезло, – посочувствовал хозяин. – Получить профессию непосредственно перед тем, как она перестала существовать, – это, наверное, невесело.

– Как серпом по... гм, – согласился Глеб.

Уточнять, каким образом сам Каманин с ходу определил, что приведенная цитата принадлежала именно Карлу Марксу, он не стал. Сам-то он в ответ на вопрос хозяина бесстыднейшим образом солгал, а долг, как известно, платежом красен. Да и какая, в конце концов, разница, откуда этот новоявленный храмовник так хорошо знает Маркса? Может, он активный член КПРФ, выгодно отличающийся от своих товарищей по партии умением читать и даже понимать предложения, в которых больше пяти слов. А может быть, Маркс просто его любимый писатель... Писатель-фантаст. Он же козел-провокатор. Были, говорят, в старину на бойнях такие козлы, которых содержали там с единственной целью – встречать, возглавлять на правах старожила привозимый на убой скот и завлекать его в убойный цех. Вот и этот Маркс такой же. Сам-то прожил в сытости и уюте, а столь горячо обожаемому им пролетариату на доброй половине земной поверхности устроил-таки веселенькую жизнь. Вот что значит полное отсутствие или хотя бы недостаточная бдительность проклинаемой всеми цензуры...

– М-да... – протянул Каманин. – Ну, раз вы сами все знаете, зачем спрашивать, почему этот орден, а не какой-то другой? Орден храма у всех на слуху, овеян множеством легенд, да к тому же не успел тут, у нас, напакостить.

– Ну, а как у вас с сохранением орденских традиций? – поинтересовался Глеб.

Андрей криво ухмыльнулся.

– Какие, собственно, традиции вы имеете в виду? – спросил он. – Быков в камине мы не жарим – времена не те, камины обмельчали, да и быки вздорожали. Королевскую казну охранять нам не доверяют – специалистов по этой части нынче хватает без тамплиеров, и вооружены они не мечами. И вообще, вы отдаете себе отчет, что главная, как вы выразились, традиция любого духовно-рыцарского ордена, цель его существования – насаждение огнем и мечом святой католической веры, а также организация походов в Палестину с целью изгнания иноверцев из окрестностей Гроба Господня? И как, по-вашему, мы должны эту традицию хранить и соблюдать? В Палестине сейчас и без крестоносцев хватает любителей пускать кровь...

– Кстати, о крови, – аккуратно, как ему показалось, свернул разговор в интересующее его русло Глеб. – Я вижу, клинки у вас нарочно затуплены...

– Ну, достоверность исторической реконструкции тоже имеет свои границы. Уголовный кодекс еще никто не отменял. Помню, лет пять-шесть назад, когда еще и клуба-то как такового не было, мне один мастер выковал настоящий меч. Эх! Вот это был клинок! Выпустишь из руки шелковый платочек, подставишь лезвие – платочек пополам!

– Ого, – почтительно изумился Сиверов. – И где же он теперь?