Могильный червь

– Я так и сделаю. Но ты должна пообещать мне, что не сделаешь ей ничего плохого. Ещё нет.

– Не буду, Генри. Мне нравится делать то, что ты говоришь.

– Хорошая девочка.

(потому что если она этого не сделает, Генри преподаст ей урок)

– Генри... когда меня можно будет похоронить в гробу? Мне нравится, когда меня хоронят в гробу.

– Скоро, Червь. Скоро.

– Ладно, Генри.

С этими словами она закрыла свои темные глаза и увидела во сне погребение, узкие гробы, гниющий атлас и ползающих, кормящихся существ далеко-далеко внизу.

20

Через некоторое время... зазвонил телефон.

Тара открыла глаза и тут же впала в панику. Она не знала, где находится и что делает. Она растянулась на полу перед входной дверью, и в доме пахло белизной, и ее сильно тошнило. Ей приснился кошмар. Лиза. Маргарет. Могилы. Захоронение. Злые лунолицые бугимены, звонящие по телефону. Потом она вспомнила о том, что было, и почувствовала грязь на пальцах, боль в мышцах, и поняла, что сделала и что еще сделает.

Она не закричала.

Она даже не заплакала.

Она держала все это глубоко внутри себя, заколачивая в коробку, пока черный смех эхом отдавался в ее мозгу, а мучительные рыдания душили ее горло. Но она отключила их. Она закрыла все это, потому что были вещи, которые должны были быть сделаны, и она должна была надеть правильное лицо, чтобы сделать их.

Ты уже не та, кем была,– сказала себе Тара. – Ты кто-то другой, кто просто выглядит как Тара Кумбс, и ты должна помнить об этом. Ты должна вернуть Лизу, и это будет означать делать ужасные вещи, но ты будешь делать их. Я помогу тебе. Но мир, мир не должен ничего заподозрить. Ты должна быть похожа на Тару Кумбс. Даже если ты кто-то другая.

Даже если ты кто-то другая.

Телефон продолжал звонить.

Никто бы не позвонил так поздно. Никто, кроме слюнявого злого существа, которое похищает девочек-подростков, ночного призрака, который боится восходящего солнца, как и все подобные существа. Он не мог вернуться в свой гроб, пока не наполнит свое брюхо горьким рассолом страдания, пока не присосется к мягкому белому горлу Тары еще раз и не напьется досыта.

Тара вошла в кухню, и запах чистящих средств ударил ей в нос, заставив закружиться голову. Ее глаза наполнились слезами. Она потянулась к телефону в темноте, представляя монстра на другом конце провода: раздутого длинноногого паука, в чью паутину она попала. Окутанный шелком, паук любил время от времени разворачивать ее, чтобы глотнуть из горла, чтобы высосать последнюю пульсирующую артерию.

Мысленно она услышала хруст и хлюпанье, когда сапог раздавил паука, превратив его в кашицу. И она знала, чей это сапог - ее собственный.

Отключив все внутри себя, она подняла трубку радиотелефона.

– Алло?

– Тара? Тара? Тара, это ты?

– Да... кто это?

Это был не Бугимен. Она смутно узнала этот голос. Старик. Сосед.

– Это Бад Стэплтон, дорогая. Я на минуту подумал, что ты Лиза... вы, девочки, похожи.

Он замолчал, и она услышала напряжение в его голосе. Серьезная напряженность. Бад был добросердечен, но жесток и старомоден. Бывший коп, который чертовски гордился каждым из тех тридцати пяти лет, что он провел в полиции Биттер-Лейк, даже если девяносто процентов из них были чушью собачьей, как он любил говорить. Теперь он болтал без умолку. Парень, который редко говорил по телефону больше, чем "да" или "нет".

Все это промелькнуло в голове Тары одновременно с причиной его очень позднего или очень раннего звонка: Маргарет не вернулась домой. Бад, по словам Маргарет, любил пить пиво на диване перед телевизором, где он очень часто засыпал. Должно быть, он проснулся и обнаружил, что его жена не вернулась из дома Кумбсов.

Это была настоящая беда.

Это был угол, который Тара не рассматривала, так как все остальное шло со всех мыслимых направлений и сбивало ее с ног. Маргарет. Маргарет пропала. Это будет означать вызов полиции. Расследование. И если всего этого было недостаточно, чтобы доставить Лизе еще больше неприятностей, чем она уже испытывала, Бад не был дураком. Он был бывшим полицейским. Он знал, как все выяснить. Даже если полиция ничего не узнает, Бад не сдастся так легко. Он всегда жаловался на молодую современную полицию: Чертовы маленькие мальчики с ноутбуками, играющие в полицейских, едва оторвавшие рты от маминых сисек. Сеансы и гребаные группы поддержки. Электрошокеры и перцовый баллончик. Господи! В прежние времена мы убивали человека голыми руками, как настоящие копы. Мы были окровавлены, покрыты синяками, но нам платили за гребаную работу, и мы ее выполняли. Я и Бобби Стемик, Фрэнчи Левеск, Джиб Хэнлон, Майк Маккин... мы были настоящими полицейскими. Не то что сейчас, не то что сейчас...

Бад был стар, но в душе все еще оставался полицейским. Упрямым, как черт.

Таре не нужна была эта новая заморочка.

Подумай!

У нее должна быть своя история.

И тут она поняла.

– Извини, что звоню так поздно, Тара, но... дело в том, что Маргарет здесь нет. Она не ложилась в кровать. Прежде чем я начну поднимать шум по этому поводу, я просто хочу убедиться, что ее все еще нет.

Тара облизнула губы. Они были очень сухими. Как и ее руки. Сухая от могильной грязи, земля набилась под ногти.

– Нет, ее здесь нет, приятель. Я имею в виду, я могу пойти посмотреть вокруг, но никого не было дома, когда я вернулась домой прошлой ночью. Лиза на неделю уехала в Милуоки к дяде Джо и тете Клэр, так что я решила, что Маргарет не придет. У нее нет для этого причин.

Ложь слетела с ее губ идеально, как будто она читала по сценарию. Даже про дядю Джо и тетю Клэр в Милуоки. Они были вполне реальны, за исключением того, что они были в Бельгии в течение месяца, навещая племянника Клэр, который служил в армии и только что женился на бельгийской девушке там. Тара говорила с Клэр об этом по телефону три дня назад. Если полиция попытается связаться с ними, они будут недоступны. Да, да. Удивительно, как хорошо Тара умела лгать. До сих пор она ни черта в этом не смыслила. Но теперь... да, все изменилось, и она уже не была прежней.

Она будет лгать.

Она будет жульничать.

Она бы даже скрыла преступление или совершила убийство, если бы это означало вернуть Лизу, и да поможет бог любому, кто встанет у нее на пути.

– Ну, она пошла к вам около четырех, как обычно, Тара.

Тара ждала. Потом она спросила:

– А что она сказала? Должно быть, она знала, что Лиза уехала.

Все зависело от этого. Если бы Маргарет сказала, что будет присматривать за Лизой, то возникли бы вопросы. Неудобный вопрос.

– Я с ней не разговаривал, - сказал Бад.
– Она просто ушла, пока я лакировал стул в гараже. Крикнула мне, что вернется поздно, как обычно. Я и подумал, что она пойдет к вам.

– Звучит забавно, приятель. Мне это не нравится.

– Ну да. Что ж. Я лучше еще раз осмотрю дом. Знаешь, она уже не так молода.

Другими словами, может быть, она упала и ударилась головой или у нее случился чертов инсульт, и мне лучше пойти поискать ее труп. Тара слышала страх и боль в его голосе, и что-то внутри нее потеплело от этого звука. Он клокотал у нее в горле, вызывал слезы на глазах, и ей хотелось во всем признаться, крикнуть ему по телефону, но она не осмеливалась.

Она не могла позволить себе жалости.

Ни для других.

Ни для себя.

– Я дам тебе знать, - сказал Бад и повесил трубку.

Тара положила трубку на рычаг. Она знала, что это еще не конец. Да, она знала, что время от времени пропадают люди. Даже в Биттер-Лейк. Но обычно это были молодые люди, спасающиеся от долгов или плохих отношений. Сбежавшие подростки. А иногда охотники исчезали в глубоких темных лесах во время сезона охоты на оленей, и никто их не находил. Это случалось. Чаще, чем хотелось бы признать властям.