Могильщик. Черные перчатки

Халки неожиданно тихо рассмеялся.

— Чего ржёшь? — сухо поинтересовался Крепл.

— Ты знаешь, как тебя называют детишки?

— Не-а.

— Дерьмовый Материал.

— Ха-ха, твою ж мать. Ну да я им языки повыдёргиваю потом…

— Если хоть кто-то выживет. Двое осталось, — напомнил Халки.

— Да, — мрачно протянул Дерьмовый Материал. — Ещё десять лет назад из десятка выживало не меньше четверых.

— Ещё десять лет назад нашу школу финансировали графы и короли, желающие иметь у себя под боком двух или трёх наёмных убийц экстра-класса, которых в этом грёбаном королевстве могла обеспечить только наша школа. Ещё десять лет назад нам, преподавателям, не приходилось выходить на большак и брать заказы, чтобы купить хоть какие-то наркотики и противоядия, которые нам требуются для школы. Нам присылали детей, а теперь мы их таскаем сами, больных, оголодавших, поэтому они и дохнут как мухи зимой. Десять лет назад мы могли позволить себе травить детей постепенно, а не конскими дозами, могли обеспечить им лучшую кормёжку, лучшие условия. Вот так было десять лет назад, но теперь пришло другое время. И эти детишки будут умирать в страшных мучениях, чтобы хоть один или два из десятка могли доучиться в школе и убивать за деньги. Вот такая у нас жизнь, Крепл, а ты что, не знал?

— Что-то ты разбухтелся, Халки, — поморщился Крепл. — Старость что ли начинается, а?

— Кажется. И, наверное, поэтому я продолжаю надеяться, что Велион выживет.

— Да помрёт он, Халки, помрёт.

— Когда мы шли сюда, я дал ему волчьего глаза. Его только два раза пронесло и всё.

— Волчий глаз — просто-таки позавчерашний суп по сравнению с тем, что мы ему дали сейчас, и ты это прекрасно знаешь.

Халки открыл уже рот, чтобы что-то ответить, но его прервали. В дом залетел один из старших учеников. У него были совершенно ошалелые глаза, руки тряслись.

— Мальчишка… бредит, — выдавил он. — Бредит, мать его ети!

— И что? — скривился Крепл. — Ты тоже бредил, когда валялся…

Ученик яростно замотал головой.

— Карган, с которым мы следили за пацаном, обосрался от страха, да и я чуть в штаны не напрудил. Я видел, как бредят дети, которых отравили, но такого, чёрт возьми, я не видел никогда.

— Я проверю, — обеспокоенно сказал Халки, поднимаясь.

— Да и я, мать его, схожу, — проворчал Крепл. — Я учил Каргана. Чтобы напугать его до усрачки… я даже представить себе такого не могу.

— И что же, будешь мучить и травить детей? — скривился Велион.

— Я хочу стать учителем по фехтованию, — поморщился Валлай. — На такое у меня духу не хватит. Так же, как и заниматься самыми маленькими…

— Думаешь, что ни в чём не будешь виноват? — взорвался могильщик. — Будешь дрочить тех, кто прошёл все отборы до этого? Будешь долбить десятилетних пацанов и спокойно смотреть, как на костёр таскают насмерть замученных детишек, думая "это не я их убил, это не из-за меня они погибли"? А сам будешь выходить на дорогу и притаскивать в школу таких же пацанов, но твоя совесть будет чиста, не ты же их убиваешь, их убивают другие преподаватели и алхимики, так, Валлай?

— Да! — рявкнул головорез, вскакивая. — Да, мать твою, так! У меня рука не повернётся мучить ребёнка! В нас хотели убить всё человеческое, но не убили! И я никогда не буду заниматься самыми маленькими! Никогда не понесу ребёнку накачанный наркотиками и ядами комок холодной каши! Понял меня?

Велион тоже вскочил на ноги. Ему хотелось ударить Валлая, единственного друга в его жизни, друга, которого не видел столько лет. Но он сдержался.

— Это твой выбор, — сказал тотенграбер, садясь.

— Конечно — мой. Ты, кстати, тоже его когда-то сделал. Когда своровал что-то у Халки и сбежал. Скажи, это не было трусостью?

— Да, это было трусостью. Я не хотел убивать ни в чём, условно, конечно, не повинных людей. Особенно так, как у меня это лучше всего получалось — отравленным кинжалом в спину. Я не хотел красться в темноте, резать глотки спящим женщинам и детям. К тому же, я боялся умереть. И когда я нашёл перчатки, я понял, что это мой шанс.

— И где ты их нашёл? Неужели…

— Да, это перчатки я украл у Халки и сбежал. Я боялся, что меня будут преследовать, но погоня меня не достала.

— За тобой вообще не было погони, — неожиданно сказал головорез. — Я видел, как карают дезертиров, да и ты видел, но тебя никто не искал. Вообще никто. Когда ты сбежал, Крепл сказал, что бог всё-таки есть. Нам этого не показывали, но тебя боялись.

— Почему? — удивлённо пробормотал могильщик.

— Да кто его знает, — ответил Валлай. — Но тебя боялись все, кроме Халки.

Мальчишка лежал на деревянном ложе, обитом кожей. Руки и ноги были прикованы к ложу кожаными ремнями — во время горячки многие дети сильно дёргались и корчились. Но сейчас Халки показалось, что эти ремни защищают их, а никак не мальчишку.

— МОГИЛЬЩИК!!! — гремел жуткий, загробный голос. Голос чудовища, не человека. И самое страшное было в том, что эти звуки издавал мальчуган, которому не исполнилось ещё и пяти лет. — ПЕРЧАТКИ! МНЕ! НУЖНЫ! ЧЁРНЫЕ ПЕРЧАТКИ!!!

— Твою мать, — прошептал Крепл, прижимаясь к стене. — Халки, мать твою, кого ты приволок?

— Не знаю, — прошептал Халки. Он был бледным, как полотно. — Не знаю…

Пятилетний мальчуган смотрел на убийц, стоящих на максимально возможном расстоянии от ложа. Его глаза были потустороннего чёрного цвета, зрачки, казалось, заполняли всю радужку. Халки показалось, что он провалился в них, едва заглянув.

— ХАЛКИ!!! ПЕРЧАТКИ!!! МОГИЛЬЩИК!!!

— Твою мать… — бормотал Крепл, делая знаки отрицания нечисти, но без толку, наоборот, мальчишке становилось только хуже.

— ХАЛКИ!!! МНЕ!!! НУЖНЫ!!! ЧЁРНЫЕ ПЕРЧАТКИ!!! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ХАЛКИ???!!!

— Халки, ответь ему что-нибудь! — взвыл Дерьмовый материал.

— Что?

— Да что угодно! Он же тебя зовёт!

— ХАЛКИ!!! ЧЁРНЫЕ ПЕРЧАТКИ!!! ПОМНИ!!!

Старый убийца закрыл глаза и, тяжело переведя дыхание, рявкнул:

— Я найду тебе перчатки! Клянусь!

В домике воцарилась необычайная тишина.

— Затих, — пробормотал Крепл. — Помер?

Халки осторожно подошёл к мальчику, спокойно лежащему на лежаке, пощупал шею.

— Жив. Температура поднялась, сердцебиение немного учащённое, но в пределах допустимого. Его организм победил наркотики и яд, теперь у него иммунитет.

— Мне кажется, что наркотики и яд победил не его организм, — нервно ответил Крепл.

— Тем более мне придётся найти для него чёрные перчатки.

Велион был пьян и зол.

С Валлаем они толком так и не поговорили, просто сидели друг напротив друга и пили. Да и говорить было не о чем, слишком долго они не видели друг друга, слишком многое пережили порознь. А вспоминать тот ад, который они прошли в школе убийц, не хотел ни тот, ни другой. Единственное, что Велион узнал о Валлае, так это то, что на прошлом заказе его порядочно порезали, а выздоровев, он решил стать учителем. Чтобы прожить дольше. Валлай сильно изменился, стал трусом. Наверное, виной тому было то, что он пережил, будучи наёмным убийцей. Велион возненавидел его за это.