Могильщики талантов

— Теперь ходи с оглядкой, — Игорь возвратился с совещания, сияя как начищенный чайник. — Такова цена успеха. Графоманы за это убить готовы. Понятно, что угрозы у них пустые, но эмоции-то настоящие.

— Следующий детектив будет ещё круче, — заверил Григорий. — Пусть МТА на желчь изойдут. Я авторов никогда не боялся. Я сам автор!

Тантлевский при всех поздравил его и сообщил, что будут делать допечатку заодно и всех старых детективов Григория, которые тоже разобрали, благодаря взлетевшей новинке. Астролягов оказался удивлён, ведь книга, по его оценке, была так себе.

«Не иначе, Нуцик расстарался», — сердито думал он.

Ему самотёком поступила очередная печальная вариация на тему «Дурак пробует свои силы». Теперь Астролягов думал, что написать автору и как не обидеть, но потом решил не отвечать вовсе, а если будет ныть, замести проблему под ковёр. Ему было не жалко молодых талантливых авторов, и он готовился зарыть талант поглубже, едва тот начнёт вонять.

* * *

Один из авторов Игоря, которого Астролягов никогда не видел, имени не знал и узнать не желал, сидел на стуле и распинался:

— Требовать от писателей заменить мат пристойной лексикой — всё равно, что заставлять людей есть вместо сахара подсластители.

— У нас сейчас эпоха такая, — смиренно растолковывал Игорь. — Эпоха подсластителей.

— Да что вы говорите! — всплеснул руками автор. — Когда она началась?

— С первого июля две тысячи четырнадцатого года, — поведал ведущий редактор своему ведомому автору. — Написать-то вы можете, но по закону издательство будет вынуждено запаивать книгу в полиэтилен, чтобы дети в магазине не открыли и не узнали ужасные слова.

— А то они не знают!

— Знают, — смиренно вздохнул Игорь.

— В интернете только матом и ругаются, а все дети сейчас в интернете.

— В интернете, — признал многодетный отец.

— Но ведь они и так всё знают, а, кто чего не знает, тот прочёт в сетях.

— Прочтёт.

— Или ему в школе расскажут.

— Расскажут.

— Так почему нельзя писать в книгах?

— Можно, но издательству придётся книги запаивать в плёнку, а это лишние расходы и мы на них не пойдём.

— А много расходов?

— Стоит недорого, но, чтобы не возиться, мы просто не возьмём рукопись с матом.

— Но это же абсурд!

— Абсурд.

— Так почему вы не берёте?

— Потому что закон такой. Поправки в закон о средствах массовой информации и в Кодекс об административных правонарушениях внесли ещё в апреле тринадцатого года, а отдельный Закон приняли через год. Мы — издательство законопослушное, мы законам подчиняемся и Кодекс чтим.

— Бред какой-то.

— Закон таков, но это закон, — в свою очередь развёл руками Игорь. — Вы пиште, а мы не опубликуем.

— Зачем отрезать мачо яйца, если своих нет… — вопрос прозвучал настолько жалко, что и не понять было, ещё вопрошает автор или уже принимает неизбежное.

— Давайте, сделаем приятное правительству — подсластим ему без чая, — стал примирять ведущий редактор писателя с властью. — Используйте экспрессивные выражения вместо обсценной лексики, так вы добьётесь большей выразительности и не огрубите текст.

— Больше драматизьму, — вставил Григорий. — Плебсу это нравится.

— Но, когда драма и накал страстей, тогда герои неизбежно конфликтуют, спорят, бранятся, могут не сдержаться и ругнуться матом.

— Пусть лучше бьют друг друга, чем матом ругаются, — предложил творец хорошо продающегося нуара. — Где вы видели в киноклассике, чтобы герои Алена Делона или Хэмфри Богарта матерились? А ведь фильмы с ними отличные.

— То есть вы считаете, что лучше руки распускать, чем решить проблему словесно? — оторопел писатель.

— Речь идёт о художественном произведении, которое мастер создаёт в рамках закона, — здраво рассудил Григорий. — В жизни-то я никого пальцем не трону, не то, что матом оскорбить.

Автор вспомнил что-то о себе и сконфузился.

— Но ведь я пишу реализм, — возразил он.

— У меня тоже реализм, но это художественный реализм, — стараясь не улыбаться, пояснил Григорий. — Главное качество художественного реализма заключается в его непохожести на бытовой реализм. За это читатели любят книги. Поэтому люди бегут от прозы жизни к художественной прозе.

— Но ведь, герои столько не выдержат, чисто по-человечески, никакого здоровья не хватит решать все вопросы не языком, а руками, — не унимался автор. — Если постоянно драться — кулаки собьёшь.

— Не любите вы ударные инструменты — молотки, рашпили, — ухмыльнулся Григорий.

— Люблю, у меня есть микроскоп.

— Он хорош только гвозди забивать.

— По лысине можно стукнуть! — с воодушевлением принялся доказывать автор полезность инструмента. — А если другого выхода нет, то и гвозди выпрямлять сгодится. Нужная в хозяйстве вещь — микроскоп.

И все в редакции согласились, что, полезнее микроскопа, игрушку трудно сыскать, кроме Григория, который из спортивного интереса никогда не сдавался.

— Большинство проблем в жизни можно решить разрезанием, — заявил он, с характерным клацаньем замка раскрывая «Спайдерку Полис», этих ножиков у него водилось, как у дурака махорки — Там, где нельзя решить разрезанием, помогает льняное масло.

«Большинство проблем в жизни… — озадачился Астролягов, и тут же пришла следующая мысль: — Все лгут!»

* * *

Интернет позволяет узнать, у кого насколько много времени.

Астролягов подолгу заседал теперь в сети, отслеживая блоги подозреваемых и стараясь нарыть информации в комментариях на окололитературных форумах. Алла обижалась за невнимание, а Григорий польстил вопросом:

— Как поживает наш грузинский князь Карадзинский?

Он явно меньше сидел в мировой паутине, чтобы осведомляться об известных фактах из жизни знаменитости у ея бывшего редактора.

Астролягов надулся от важности и доложил во всеуслышание:

— Он эмигрировал, не вынеся ужасов Этой Страны, где его затравили прикормленные совковым государством историки из закоснелой академической среды.

Редакторы навострили ушки, и тогда Алексей поведал жареные факты, которых за апрель и май набралось в изобилии.