Могилы героев. Книга вторая
Шрифт:
– Лена!- Выдохнул Федор и бросился к дверям.
– Федор Семенович,- окликнул его Пресняков.
– Все после, дорогой мой, после…
Он выбежал на крыльцо, замер на мгновение, все еще не веря своим глазам:
– Лена!
Она увидела его и вдруг закрыла лицо руками. И заплакала навзрыд.
– Господи,- прошептал Федор и бросился к ней. Обнял, прижимая к себе так крепко, словно уже не собирался отпускать.
Было около четырех часов дня. В саду пахло яблоками и цветами. От нагретого автомобиля растекался едва уловимый запах синтетики. Водитель безучастно смотрел на них. Ян
– Милый,- шептала Лена, понемногу успокаиваясь. Ее щеки были солоны от слез.
Федор отпустил ее наконец. Он чувствовал, как тьма отступает прочь, как окружающий мир наливается красками.
– Рад познакомиться с вами,- галантно раскланялся с Леной Пресняков.- Надеюсь, поездка не утомила вас. А это у нас кто?- Он снял с рук Яна ребенка и неожиданно засюсюкал:- А это у нас Данила! Данила…
Со стороны они были похожи на большую и дружную семью, приехавшую из шумного города на отдых в деревню.
– Нина, это Федор. Здравствуй.
– Господи боже мой! Федя, Лена с Данилкой пропали!
– Нина, милая, они со мной. Успокойся, дорогая…
Было хорошо слышно, как Нина расплакалась:
– Что же вы со мной делаете?..
– Нина, я трубку Лене передаю. Поговорите.
Федор отошел к окну и глубоко вздохнул. Солнце все также играло со всеми немыслимыми цветами и оттенками в саду Преснякова. Сам Ефим Павлович прохаживался среди клумб и рабаток с цветущей альпийской земляникой. На руках у него был Данилка. Ребенок настолько устал в пути, что после кормления сразу уснул.
– Да, Ниночка, да!..- Громко говорила Лена. Она все еще была не в силах справиться с нервным возбуждением.- Не знаю! Ехали всю ночь… Данилка – хорошо. Поплакал, конечно. Но он такой же как папа – путешественником растет… Федор здесь… Федя, Нина с тобой хочет поговорить.
– Да, Нина?
– Федор, что происходит?- В ее голосе ясно чувствовались знакомые нотки.
– Работу мне предложили, Нина. Думаю согласиться.
– А меня ты не мог предупредить?!
– Христом-богом клянусь, сам ничего не знал!
– Смотри мне, Верхошатцев!- Уже с облегчением сказала Нина.- Где вы сейчас находитесь?
– Сам толком не знаю.
– Да что же вы за люди такие?!
– Нина, все очень хорошо,- на всякий случай еще раз успокоил ее Федор.- Мы вместе, Нина. Ты знаешь, я их в обиду не дам.
– Федя, послушай меня. Это не шутки, это – жизнь. Я не хочу тебя учить, никогда этого не делала. Но не бери пример с некоторых, ты знаешь, о ком я говорю… Иногда случается то, что исправить уже нельзя. И помни, сейчас ты отвечаешь не только за себя. Если бы ты знал, как я жалею, что ОН вернулся! Потому что вместе с ним вернулись несчастья! Я чувствую это!..
– Нина, все в порядке. Не думай о плохом. Как Валера, как Семка? Ты только о плохом не думай. А у нас все в порядке.
– Федя, не забывай, о чем я тебе сказала! А сейчас передай трубку Лене.
– До свидания, Нина.
Федор передал телефон супруге. То, что сейчас происходило в его душе, было невыразимо словами. Смесь отчаянной радости и восторга, словно он только что стоял на краю пропасти и безуспешно разговаривал с бездной,
и она вдруг ответила ему, и не только ответила, но и утешила, извергнув из своей страшной равнодушной пустоты самое для него дорогое.Федор вышел на крыльцо. На изящной резной скамеечке под старой яблоней сидел Ян.
– Здравствуй, брат,- Федор сел рядом с ним.
Ян бесстрастно посмотрел на него и снова принялся наблюдать за Пресняковым с ребенком.
– Да, брат,- сказал Федор, вновь чувствуя, что разговаривает с бойцовским псом особой разумной породы.- Я тебе по гроб жизнью должен.
– Я выполнил обещание. Твои жена и ребенок живы,- отозвался Ян таким тоном, словно сказал: "Оставь меня в покое".
– Спасибо…- Федор встал и направился к Ефиму Павловичу
– Богатырь растет,- улыбнулся тот, укачивая ребенка на руках.- Цветы, небо чистое, вся цветущая земля нужна только для того, чтобы на ней дети наши счастливо жили,- он передал сына Федору.- Завидую вам хорошей завистью. Детей своих я практически не воспитывал. Правда, стараюсь внуков чаще видеть.
– Я отдам вам базу данных.
Пресняков на мгновение замер.
– Отчего-то я вам, Ефим Павлович, доверяю.
– Что ж, очень хорошо,- улыбнулся Пресняков.- Думаю, пригласить вас на работу в свое агентство. Гособеспечение, квартира, дача, автомобиль. И перспективы. Мне кажется, что вы, Федор Семенович, карьеру сделаете без труда. Есть у меня такое предчувствие.
10. Сбой системы.
Михаил потер глаза и усмехнулся:
– Кому теперь доверять? Обскакал ты меня, Ефим Павлович. Ничего не попишешь, старый лис. Но ты ведь знаешь, что я не отступлюсь.- Он снял трубку с телефона внутренней связи.- Да, я вас слушаю.
– Сбой, Михаил Александрович?
– Рудольф Валентинович, к сожалению, сбой может случиться в любой системе. Кстати говоря, это была ваша затея, не моя,- ответил Говорухин.
– Это не телефонный разговор. Жду вас у себя в девятнадцать ноль-ноль.
– Слушаюсь.
Собеседник отключился. Михаил закрыл глаза и прошептал:
– Что же теперь делать?
Зная Никольского, он предполагал примерный ход его мыслей. И ничего хорошего не ждал.
– Что же теперь делать? Что?..- Шептал он почти безостановочно.- Что?
Но вскоре затих и, словно, оцепенел. Почти впал в состояние каталепсии. Такое с ним изредка случалось. Видимо, при ранении пуля задела какие-то нервные центры, и при перевозбуждении Говорухин отключался. И сознание не терял, но и не бодрствовал.
– Помнишь?- Неожиданно шепнул ему знакомый голос.- Промозглая осень. Порывами налетает холодный мелкий дождь. Ветер срывает последнюю листву с деревьев. И орехи под опавшей листвой становятся мягкими. Но еще не время. Вскоре становится холодно, снег покрывает землю, и орехи каменеют до весны, чтобы очнуться к жизни… Так и люди…
Михаил открыл глаза, посмотрел на часы. Была половина шестого. После звонка Никольского прошло четверть часа.
Никольский же, наблюдавший за ним через систему внутреннего слежения базы, усмехнулся. Говорухин для него так и остался нерешенным ребусом.