Могилы из розовых лепестков

Я пошла к автобусной остановке, засунув руки в карманы, чтобы они не превратились в кубики льда. Впереди меня прогуливалась пара, которая ярко светилась, как будто освещённая изнутри. Я посмотрела на их ноги, ожидая, что они оторвутся от тротуара, но они не летели. Они больше даже не двигались. Когда я снова посмотрела на их лица, я обнаружила, что они смотрят на меня, нюхают воздух, хмурятся.

Ссутулив плечи, я перешла улицу, молясь, чтобы они не последовали за мной. Я попыталась успокоиться. На самом деле я не подвергалась риску, не так ли? Я оглянулась через плечо. Они исчезли. Я уже собиралась глубоко вздохнуть, когда врезалась прямо во что-то. Восстановив равновесие, я посмотрела вверх, прямо в одно из их незнакомых лиц.

— Что у нас здесь есть? — спросил мужчина.

Он был блондином, почти седовласым, и бледным.

Его спутница была полной противоположностью, с кожей цвета чёрного дерева, мерцающей в темноте, как чёрный бриллиант. Она понюхала воздух.

— Вентор.

Я догадалась, что это означало охотник. Если только это не означало: убей её. Я действительно надеялась, что нет.

Я попятилась, сердце колотилось о стенки моей грудной клетки. Мою руку покалывало. Это было бы действительно подходящее время, чтобы появиться Эйсу, подумала я. Я почти ожидала, что он выстрелит с неба, но он этого не сделал. Мой телефон завибрировал в кармане. Я вытащила его. Высветился номер Круза. Я провела пальцем по экрану, чтобы ответить.

— Она помечена, — сказала женщина-фейри, схватив меня за руку своей горящей рукой.

Она так сильно дёрнула меня за пальцы, чтобы показать своему партнёру, что мой телефон упал. Запах обугленной плоти ударил мне в ноздри, но единственное, о чём я беспокоилась, так это о том, ответила ли я на звонок.

Вспышка тьмы пронеслась позади фейри. Неужели я вот-вот упаду в обморок? Я всегда видела чёрные пятна перед тем, как потерять сознание. Женщина отпустила мою руку и развернулась. Она вытянула ладони перед собой. Языки пламени лизали её тёмную кожу.

— Ещё один, — сказала она, поворачивая голову, вглядываясь в темноту.

А потом передо мной возникла чёрная стена, так близко, что я ударилась об неё носом. Он пах, как мой отец. Инстинкт взял верх. Я оттолкнул его в сторону. Папа не смог защитить меня от фейри, но, может быть, я смогла бы защитить его.

Чья-то рука метнулась вперёд и ударила меня в живот, выбив из меня всё дыхание.

— Держись позади меня, Катори, — прорычал голос — не моего отца.

Задыхаясь, я спряталась за Каджикой.

— Значит, слухи верны. Охотники вернулись, — это сказал мужчина-фейри.

— Уходи, прежде чем я завладею твоей греховной силой, — сказал Каджика низким, угрожающим голосом.

Он фыркнул.

— Я превращу твою маленькую подругу в пепел, если ты хотя бы попытаешься.

— Она помечена, — сказала женщина, кладя руку на протянутую руку мужчины. Огонь пульсировал под его кожей. — Она не наша, чтобы убивать её, Маркус.

Не опуская руки, мужчина левитировал, а затем его спутница сделала то же самое, и они взмыли вверх. Я следила за их подъёмом, сердце всё ещё колотилось. Я ещё долго смотрела в небо после того, как они ушли, в ужасе от того, что они всё ещё могут поджечь меня. Стена сдвинулась. Не стена, напомнила я себе. Каджика.

Он повернулся, наклонил голову вниз.

— Они причинили тебе боль?

— Я… Я… — мои зубы стучали. — Они напугали меня, вот и всё.

Он осмотрел мою руку.

— Она обожгла тебя.

У меня пересохло во рту и в горле. Я попыталась сглотнуть, но в итоге закашлялась. Я посмотрела вниз на свою руку, которую всё ещё держал Каджика. Три моих пальца были покрыты волдырями.

— Не болит.

— Потому что ты в шоке, — Каджика отпустил мою руку.

Я накрыла её другой рукой. Волдыри начали сдуваться, а затем фиолетовая кожа слезла. Я исцелилась. Я подозревала, что моя кровь фейри должна была быть благодарна, но я не сказала этого вслух. Каджика уставился на мою руку, потом отвёл взгляд. Полоски омертвевшей кожи отслоились, сменившись бледно-розовой плотью, которая потемнела до моего нормального цвета, не оставив ни единого шрама. Я ещё не была врачом, но знала, что этот процесс занимает дни, недели, а не секунды. Вместо того чтобы очаровать меня, магия, которой я обладала, напугала меня.

Я скрючила пальцы и вонзила ногти в ладонь до тех пор, пока не почувствовала боль. Боль заставляла меня чувствовать себя человеком.

— Ты не убил их, — прошептала я.

Глаза Каджики заблестели.

— Я уполномочен убивать только в том случае, если они угрожают нам пылью.

Моё дыхание почти пришло в норму.

— У тебя вообще есть… стрелы?

В ответ он похлопал себя по куртке. Я предположила, что все эти дрова, которые он рубил, были не просто для того, чтобы развести огонь.

— Всё ещё хочешь присоединиться к ним? — спросил он, его лицо было опасно близко к моему и опасно самодовольно.

— Я ни к кому не присоединяюсь.

На его шее пульсировала вена. Он не пошевелился, и я тоже. Если он пытался запугать меня, чтобы я призналась, что боюсь фейри, это не сработало.

Его лицо приблизилось к моему, а затем он опустился на колени и взял мой мобильный телефон.

— Вот, — сказал он, протягивая его мне. Он развернулся и зашагал через улицу. Ему посигналила машина. Он никак не отреагировал. Оказавшись на другой стороне, он остановился. — Ты идёшь на этот раз или хочешь завести еще больше друзей?

Я встретилась с ним взглядом. Я не могла понять, шутит он или злится.

Он ждал. Я проглотила комок гордости с кислым привкусом и пересекла улицу, направляясь к нему. Я молчала и отставала от него во время короткой прогулки к машине. Оказавшись в машине, я хранила молчание, наблюдая за другими светящимися прохожими, но те немногие, кто проходил мимо, не светились.

Каджика повернул налево, а затем снова налево, проезжая по улицам, которые не вели обратно в Роуэн.

— Слишком горд, чтобы спросить дорогу?

— Я искал твой велосипед.

— Ох, — я покраснела. А потом я пожала плечами. — Наверное, сейчас он уже в чьём-нибудь гараже.

— В моё время, когда вора ловили, ему или ей отрезали нос в качестве наказания. Это служило предупреждением людям, с которыми он общался, чтобы предупредить их о его проступках.

— В наши дни вора штрафуют или сажают в тюрьму, в зависимости от стоимости украденного.

— Тогда как вы узнаете, что они преступники, когда вы пересекаетесь с ними на улице?

— Мы этого не знаем.

— Это глупо.

Какой бы ужасной ни была мысль об ампутации частей тела, Каджика высказал вескую мысль.

— Ты понимаешь, что если бы твоё наказание всё ещё применялось, тебе бы отрезали нос?

Он нахмурился.

— Ты украл одежду.

Его плечи натянули куртку.

— Я вернулся, чтобы заплатить, как только у меня появились деньги.

Слегка приоткрыв рот, я изучала его профиль. Он был добр, слишком добр. И такой очень праведный. Точно таким же, каким был Блейк. Сравнение царапнуло меня в груди.