Мои двенадцать увольнений

Шеф что-то пробурчал, но ноут все же отдал. Не думаю, что его комментарии очень понравятся исполнителям, первая же резолюция содержала столько ругательств, что только богатство нашего языка помогло не использовать мат, тут все просто, отправила фото резолюции, пусть Дора ее внесет в систему и направит исполнителю. А вот с остальными документами пришлось поработать, там переставить, здесь удалить.

— А чем заканчивается?

— Что заканчивается?

— История Дракона и Хамы.

«Вот черт».

— Она уходит навсегда, он больше не требует невест и забывает про ее деревню.

— Меня такой финал не устраивает. Перепишите. А ежик?

— Заклевали, он же все иголки повыдергивал на благо ближних.

— Почему все так печально заканчивается. У Вас депрессия?

— Нет. Жизнь такая, беспощадная.

— Жизнь прекрасна.

— Да. И беспощадна.

— Андриес Вас обидел?

— Он не может меня обидеть.

— Значит я?

— Обидеть может человек, который что-то значит.

— А я для Вас ничего не значу?

— Вы мой шеф.

«Париж и салон, моя мантра от тебя».

— Ники, пошли, пообедаем.

— Сейчас дорассылаю.

Народ не очень обрадовался моим письмам, они-то уверены, что я начну их защищать от злобного шефа. Раньше так и было. А сейчас я изменилась.

— В парке поедим или куда-то пойдем?

— Пойдем.

Ковин старательно складывал вещи. Даже мой фотоаппарат забрал.

Итальянский ресторан. Среди Азии моему шефу захотелось Европы.

— Еще вина?

— Нет, мне хватит.

А то мне уже чудится то, чего не может быть. В свете свечей и под действием прекрасного Кьянти все казалось, что шеф смотрит на меня с нежность, словно я оказалась в своем самом прекрасном утре.

«Только сейчас вечер, и ты на него работаешь. Только имеет ли это значение? Имеет! Уверена?».

— Ты в порядке?

— Да, устала немного.

— Вернемся в гостиницу?

— Я и сама могу вернуться.

— Мне все равно надо закинуть вещи. А потом встречи, ведь кто-то не оставил время на отдых.

Я закрыла дверь номера.

«Все уже не имеет значение. Свобода!»

Я проснулась рано. Свобода, я могу делать, что хочу. И не буду никогда сожалеть об этом. Все мои запреты начали рушиться, здесь и сейчас мне все можно.

Одурманивающее чувство свободы, я на вершине, где-то внизу город, море, а вокруг только небо, бесконечное, прекрасное, вечное. На колесе обозрения еще никого не было, туристы отсыпалась после бурной ночи, а местные предпочитали ночные романтические виды. А мне нравилась утренняя свежесть. Полчаса одиночества и свободы. «Еще бы песню Арии услышать».

Возвращаться в гостиницу не хотелось. Когда вернуть домой, пьянящее чувство свободы исчезнет, а сейчас все возможно, даже то, что столько лет себе запрещала. Я случайно поймала взгляд, Его взгляд.

— Привет.

— Привет.

Он подошел ближе. Нежность в его глазах.

— Не составишь мне компанию? Еще один кружок.

— С удовольствием.

Разве я могла отказать. Полчаса наедине. Есть только мы и город за стеклом. Я словно опять оказалась закутанная в простыни в студии Вика и грезила о своем самом лучшем утре. Он смотрел на меня как мужчина из моего самого лучшего утра. А может сейчас, и было мое самое лучше утро, единственное, с ним, другого не будет, завтра я улетаю в Москву, он в Париж, и все через неделю перестанет иметь значение, что когда-то мы были вместе. Но сегодня есть этот взгляд, и Он.

— Позавтракаем вместе?

— Да.

Старинные отель, помнящий Сомерсета Моэма, старинный завтрак с шампанским, дух колониальной Англии, и мы. Сейчас все остальное исчезло, только этот момент абсолютной свободы и нежности. Через сутки все это перестанет быть важным, все исчезнет, испарится, но есть эти часы, и я позволю их себе.

— Хочешь, едем на остров?

— Конечно, хочу. Но сегодня открытие очередной конференции, Андрей.

— Думаю, они откроют ее и без нас.

— Не откроют.

— Почему?

— Ты там выступаешь.

— Забыл. Но у нас есть часа три.

Белый песок, голубая вода и его объятия. Поцелуи сводили с ума, тело требовало большего, но хотелось продлить эти пока почти невинные ласки.

— Нам пора.

— Не хочу.

— Сама же напомнила, что я там спикерствую.

— Не ходи.

— Не могу.

Пришлось возвращаться в отель. «У нас вся ночь впереди», зачем он это шепнул уходя к себе. Я теперь ни о чем другом думать не смогу.

Работа опять вмешалась в мои планы, в темноте зала сидела все за тем же столиком, но слова выступающих пролетали мимо моих ушей, я ждала только одного человека, только его выступления меня интересовало. Мне казалось, что он смотрит на меня и говорит только для меня. Мне пришлось покинуть зал, так и не дождавшись окончания выступления.

— Решила сбежать?

— Надо ответить на срочные письма.

— Ты всегда думаешь о работе?

— А ты?

— Сейчас я точно не думаю о работе.

— А о чем ты думаешь?

— О тебе. Долго еще работа будет нам мешать?

— На пару писем надоедливого шефа отвечу и больше почту проверять не стану.

Если бы его пальцы, ласкающие мою спину, не отвлекали, то с письмами я закончила намного быстрей.

Странный сегодня вечер, я то и дело оказывалась за столиком одна. Оказывается, я привыкла к постоянному присутствию Андрея.

— Тебе не надоело здесь?

— Надоело, но официальную часть надо отсидеть.

— Я могу освободить тебя досрочно.

— И как?

— Терраса.

— Выбираемся по одному?

— Да.

К террасе пробиралась долго, оказалось слишком много знакомых на пути к ней. Просто приветствия, пара ничего незначащих вопросов, а сколько времени потеряно. Я прошмыгнула в заветную дверь. Человек тридцать. Его руки обняли меня, а шепот ласкал.

— Здесь слишком многолюдно для того, что я хочу с тобой делать.

— А что ты хочешь?

— Любить тебя. Сначала будет все быстро, прости, но я не смогу себя сдержать.

Я призывно потерлась о его тело.

— Ники, еще один раз так сделаешь, и мне станет плевать на окружающих.

— Тогда отпусти меня.

— Если бы я мог, Ники, если бы мог. Пошли.

Он тянул меня к пожарному выходу, несколько пролетов бегом, потом по коридору к лифту. Как же он медленно едет. Если меня больше не впустят в страну, то я совершенно точно буду знать, что это из-за аморального поведения в коридоре. Мы так и не открыли дверь в номер, может, мне надо было быть сдержанней, и не ласкать его в лифте, но я не могла остановиться. Мне хотелось прикасаться к нему, целовать его, изучать его тело. Первый раз действительно был быстрым, но не только он не смог сдержаться, но и я. Желание немного схлынуло, но не исчезло. Впереди у нас целая ночь. Он открыл дверь, и мы вошли в номер…