Мои двенадцать увольнений

— Нет. Он сам приедет.

— Понятно.

Придется переодеваться, встреча будет в кабинете в лаунже, а сразу после нее на открытие конференции, и вместо удобных широких брюк и шелковой майки, опять влезать в платье. Моя старенькая «Чайка» в очередной раз была враждебно встречена, но внутрь меня все же пустили. Мы обменялись рукопожатиями. Какой же замечательный помощник у Вонга, никаких эмоций, вообще, зашла с легкой улыбкой, с такой же улыбкой попрощалась и ушла, через полчаса будем сравнивать наши записи, у кого версия правдивей.

Что ж, вот и пора идти на открытие, спасительные бутерброды я уже съела. Платье с открытыми плечами, длинной до середины икр, насыщенного лавандового цвета, вариация на тему бессмертного New Look Диора. Волосы пришлось собрать на макушке, спрятав все это под небольшую шляпку, собранную из шелковых цветочков лаванды. Черные туфли, черный клатч с лавандовыми шелковыми цветами, словно случайно зацепившимися за бархат. «Чайку» пришлось снять. Пара золотых колец да небольшой медальон на золотой цепочке, вот и все украшения.

Надо зайти за шефом.

«Нормально, я вся расфуфыринная, а он в джинсах и рубашке. Но ужин приперся в смокинге, на официальное мероприятие он пойдет в джинсах». Моему возмущению не было предела. Руки так и чесались долбануть ему еще раз клатчем по голове.

— Уже пора?

— Да. Через десять минут начнется.

— Николь, принято опаздывать.

— Терпеть не могу опаздывать. Вы так пойдете?

— Нет, конечно. Сейчас переоденусь.

«Вот скотина, где он галстук-то лавандовый отрыл. Ощущение, что часть моего платья отрезали для удавки на шее».

Вечер проходил под контролем шефа, он не отпускал меня от себя и на шаг. Ладно, так он вел себя в Москве, но тут-то вроде все воспитанные люди, или он стал еще мнительней. У меня сложилось впечатление, что если бы он мог, то привязал бы меня к ножке своего стула, но ему это не удалось, и между нами, к моему счастью, вклинился Самсонов. Хоть можно было поговорить с соседями по столику.

— Пора в номер.

Я достала из клатча свои обожаемые часики, пусть немного побудут на моей руке, мне в них спокойней.

— Нужно купить часы приличней.

— Когда я люблю, меня мало интересуют приличия, а эти часы я люблю.

— А когда любишь мужчину, тоже забываешь о приличиях?

— Полюблю, узнаю. Но как говорят знающие люди, у меня слишком много запретов.

— А если они исчезнут?

— А если вместе с ними исчезну и я?

Двери лифта открылись, вышла не на своем этаже, мне надо еще на один этаж выше, но шеф об этом так и не узнал.

Утром я проснулась рано, быстро привела себя в порядок, и к звонку шефа была в полной боевой готовности. Велосипеды звали, столько еще парков не охвачено, столько забегаловок не изучено.

— Вы действительно собираетесь здесь есть, — насмешливо спросила я, стараясь передразнить вчерашнюю брезгливость Андрео.

— Да. Что тебе взять?

— Тосты с сыром, с маслом и холодный чай.

Еще пару раз и такой завтрак войдет у меня в привычку, а может даже и некое подобие физкультуры войдет в мою жизнь.

— Кручу, кручу, кручу педали, кручу, — эх, чувствую себя котом Леопольдом, только без мышей. Хорошо-то как, даже в гостиницу возвращаться не хотелось, но пришлось, работа.

Спикер вроде говорил интересные вещи и правильные, но вот его попытки вставить шутки портили весь эффект, уж лучше бы подавала сухой текст, без эмоций и попыток рассмешить. Моя любимая часть — дебаты, две команды, два мнения, борьба, кто кого переубедит. Естественно я болела за шефа, а за кого же еще. Небольшой перерыв и опять выступления.

— Пошли.

— Так еще не закончилось.

— Я это уже слышал, он пока весь мир с одним и тем же текстом не объедет, новый не напишет. Пошли.

«Нет, ну он точно решил меня приобщить к большому спорту».

Мы сидели, смотрели, как вспотевшие игроки пуляют мяч.

— Что мы тут делаем?

— Приобщаемся.

— К чему? Это что хоть? Крикет или крокет?

— Крикет, крокет с молотками и воротцами.

— Недоделанный бейсбол, недобитый гольф.

— Хорошо, что вас вон та группа болельщиков не понимает.

Действительно хорошо, товарищи фанатично болели за игроков.

Шеф посмотрел на часы, недовольно поморщился. «Так, значит, притащил ты меня сюда не из-за спорта». Ковин стремительно поднялся и пошел в сторону здания клуба, я за ним, а что мне еще оставалось.

Ой, как же я люблю такие залы, со старой деревянной мебелью, классика вокруг, такое спокойствие и уверенность во всем. А главное шикарное меню. Правда, когда к нам подсел человек, которого так ждал Андрео, у меня чуть аппетит не пропал. Тибор, я много о нем из газет знала, но живьем увидела впервые. Мужчины недолго поговорили, основной смысл встречи я уловила. Что ж не будем мы работать в Хабаровске, это зона интересов Тибора.

— Ты же все поняла?

— Ага, прилетим, пойду, кому надо информацию сообщу, жалко, конечно, интересный проект бы получился.

— Будут другие. У нас еще три часа до следующей серии докладов. Может, сыграем?

— Я пас.

— Трусиха.

Мне кажется, что я одна производила шума больше, чем все остальные болельщики — кричала, свистела, громко комментировала и удивлялась, почему меня еще не вывели с поля.

— Мазила, — возмущено орала я шефу, — Как можно было не попасть по мячу!

— Давай, беги, быстрей!

Кажется, я даже начала понимать правила этой игры. Команды пожимали друг другу руки, болельщики ликовали.

— Мы же выиграли?

— Вообще-то мы проиграли с разгромным счетом.

— Как это? Вы же отбивали и носились туда-сюда по площадке.

— Мало носился, там уже был счет не в мою пользу.

— Жаль. Знала бы, сидела на лавке ровно и криками бы никого не смущала.

— А мне твои крики очень даже понравились, особенно «криворукий гамадрил».

Ну да, кричала и такое, когда мазал, а на хоккее я кричала и похлеще. Гостиница встретила уютом и прохладной ванной. «Куплю себе дом, и тоже сделаю там окно в ванной, чтоб сад был виден. А зимой облезлые ветки, — тут же вмешался почти здравый смысл, — Ставни красивые резные, вот и выход».