Мои эльфы. Бунтарь, недотрога и госпожа следователь

— Поблагодари. Я знаю способ.

Айнан моргнул, приоткрыв рот.

— Способ?

— Ну, способ поблагодарить. Ты же не собирался ограничиться простым спасибо?

Принц смешался.

— Что бы ты хотела в качестве благодарности? — спросил он после небольшой заминки.

Я прильнула к нему мягкой грудью, не скованной бельем, и шепнула в губы:

— Поцелуй.

Я прильнула к нему мягкой грудью, не скованной бельем, и шепнула в губы:

— Поцелуй.

В небе крикнула птица. Пахло солью и мокрой древесиной.

Айнан шумно вздохнул, а потом, кажется, забыл, как дышать. Его взгляд метнулся к моим губам, и зрачки расширились, полностью затопив радужку.

— Ты ведь невеста Марамира.

Он напрягся, словно собираясь отстраниться от меня, но не сделал ни шага. Грудью я чувствовала дикие, неистовые толчки его сердца.

— Он пока не попросил у Его Светлости моей руки.

— После всего что между вами было?

Ноздри Айнана вскинулись. В голосе звенело возмущение. Похоже, он решил, что его брат поматросил меня и бросил и сейчас всем своим видом осуждал предателя: испортил честную девку и не женился на ней — ай-яй-яй, как так можно?

Стало немного обидно за Марамира. Тот яро рвался меня окольцевать. Но разубеждать Айнана было мне невыгодно. Невеста брата неприкосновенна, в то время как брошенную опороченную красавицу хочется взять под крыло и пожалеть. С ней можно позволить себе чуть больше, не заботясь о ее репутации. Зачем переживать о том, что давно и безнадежно испорчено?

— Поцелуй, — потребовала я, встав на цыпочки, чтобы дотянуться до губ Айнана.

Горя щеками, он смотрел на мой рот, как на запретное лакомство, и раз за разом тяжело сглатывал.

Океан шумел. Влажный песок холодил ступни. Принц медлил. Демоны похоти боролись в его душе, но принципы и честь все-таки победили.

— Это неправильно.

С явным сожалением он шагнул назад, отдаляясь от меня, воздвигая между нами стену из воздуха и моральных норм.

— Мы не должны заниматься этим до свадьбы. На пляже. В темноте.

— Потому что кто-то может увидеть?

Я медленно приближалась. Он пятился. Песок шуршал под нашими ногами.

У Айнана был вид загнанного в ловушку зверя, только бежал он не от меня — от своих желаний. Страстных, неистовых, непотребных. Его взгляд скользил по моему телу, то и дело задерживаясь на губах, и кадык на горле ходил вверх-вниз, вверх-вниз. Снова и снова.

— Не только поэтому. Эльфы обязаны хранить чистоту до брака. Это пра…

Самым вероломным образом я рванула вперед и со смехом повалила Айнана на песок, оборвав на середине фразы. Застигнутый врасплох, он растерялся и не успел меня остановить, а потом было поздно. Я накрыла принца собой, чтобы не сбежал, и завладела его губами. Искра. Взрыв. Одно прикосновение — и внутренние демоны сорвались с цепи. Со стоном Айнан обхватил мою голову ладонями и послушно приоткрыл рот, впустив мой язык.

Я не ожидала, что это будет так. Бесстыдно. Бешено. Легко.

И представить не могла, что Айнан отпустит себя настолько. Что он способен на такую дикую страсть.

В тихом омуте…

Яростно целуясь, мы катались по берегу, и влажный песок облеплял наши тела, пачкал одежду, путался в волосах. Мы все были в нем, грязные и мокрые, потому что волны то и дело накатывали на пустынный пляж.

Вдалеке скрипел гнилой остов корабля, потерпевшего крушение. Ветер трепал обрывки парусов-призраков на единственной уцелевшей мачте. Шумел океан. Шептались деревья. Сталкиваясь языками, мы рычали друг на друга в борьбе за власть: никто не хотел уступать, каждый стремился оказаться сверху — брать, а не отдаваться.

У меня все мысли из головы вылетели. Я вообще перестала что-либо соображать. Полностью растворилась в ощущениях. Доверилась волне безумия, что затягивала меня в темный водоворот.

Все мое тело горело. Одежда мешала, казалась лишней, от нее хотелось избавиться. И от своей. И от чужой.

С нетерпением я рванула на Айнане рубашку: маленькие коричневые соски вызывающе торчали, рельефный живот дрожал, поджимаясь под моим взглядом. В лунном свете кожа принца мерцала белоснежным шелком, все его идеальное мускулистое тело молило о ласке.

Каким Айнан был отзывчивым! Невероятно! Поцелуй в шею — протяжный стон. Влажное прикосновение языка к груди — выгнутые горло и поясница. Зубы на соске — крик, утонувший в грохоте океана.

Айнан сдался и вытянулся подо мной, празднуя свое поражение. Его глаза блестели, черные от страсти. Красивая выпуклая грудь вздымалась в частом дыхании. Возбуждение рвало штаны в клочья. Пальцами в песке я попыталась распустить веревку на его поясе, но Айнан напрягся и перехватил мои руки.

— Не надо, Варя. Пожалуйста.

— Варя? — я склонила голову к плечу.

Айнан покраснел еще больше. Острые кончики ушей запылали.

— Варна, — исправился он. — Я хотел ласково. Нельзя?

— Тебе можно все.

В сердце защемило: назвал меня настоящим именем, надо же, какое совпадение. Я снова попыталась развязать его штаны, но принц дернулся, уходя от моих рук.

— Нет. Это слишком. Это уже чересчур. Эту грань мы переступать не будем.

Он накрыл тесемки на поясе ладонью, защищая от моих посягательств.

— Твой член сейчас штаны порвет.

Моя бесстыдная, грубая откровенность заставила принца округлить глаза. Вздохнув, он отвел взгляд.

— Неважно.

— Никто нас не видит, — я игриво прошлась пальцами по кубикам его пресса к кромке брюк.

Айнан покачал головой и сильнее прижал ткань штанов к животу, чтобы моя ладонь уж точно не смогла проникнуть под пояс.

— Это только после свадьбы.

— Хранишь себя для единственной?

Внезапно я почувствовала себя мужчиной, эдаким коварным соблазнителем, что наматывает круги возле юной девственницы-недотроги. И так смешно стало, что я не удержалась и расхохоталась в голос.

Айнан посмотрел на меня с упреком.

— Я хочу, чтобы все было правильно. По нашим традициям. Что в этом плохого?

И как, скажите на милость, с такой твердой позицией затащить этого скромника в постель, где, помимо меня голенькой, будет его не менее голый брат? Обнадеживало одно: твердой у Айнана была не только позиция.

— А целоваться будем? — пришлось оставить его штаны в покое. До поры до времени.

— А целоваться будем?

Айнан кивнул, но выглядел неуверенно, словно ожидал от меня подвоха. В этот раз, отвечая на мои ласки, он был напряжен и старался держать себя в узде. Однако все мы знаем, что аппетит приходит во время еды. Сначала ты нарушаешь один малюсенький запрет и говоришь, что не зайдешь дальше, но остановиться уже не можешь и все шире и шире раздвигаешь границы дозволенного.