Мои глаза открыты. Станция «Сибирская»

Яна так выразительно изобразила боль на своем лице, что я и сама ощутила фантомный дискомфорт и взялась за колено. Моя ненавистница в очередной раз попеременно окинула нас с подругой свирепым взором. «Видимо, этой заразе снова есть что сказать», – рефлексом отбилось в моих раздумьях.

– А ты, Лаврова – не-нор-маль-на-я! Какого хрена ты поперлась к аллее? Нам красный уже загорелся! Или ты думала она без тебя не дойдет?

Ее испытывающий взгляд съедал меня по чуть-чуть. Я даже не догадывалась о том, что можно на это ответить.

– Не знаю, что со мной произошло. Мне… мне и самой это интересно.

– Ооооо, такая молодая, а уже проблемы, – Даша била себя сверху по голове четырьмя пальцами. – Ладно. Мне пора, – добавила она, надевая жилетку. – Ян, покажись обязательно командному врачу. Завтра игра все-таки.

Травмированная кивнула, а та, в свою очередь, схватив сумку правой рукой, а левой недоеденный кусок сырной кесадии, аккуратно и грациозно направилась в сторону выхода. «Наконец-то», – выдохнула я про себя. Дверь за ней громко захлопнулась, и я повернулась к девчонкам.

– Не обращай внимания, Лиз, – ковыряя вилкой в тарелке с салатом из неестественно яркой зелени, протянула Карина, после чего широко улыбнулась. – Ну и рожа у тебя была, когда мы вытягивали твое бренное тело с дороги. Я даже тогда умудрилась расхохотаться.

Мои брови нахмурились.

– Я была без сознания?

Подруги переглянулись в смятении. У Карины салат прилип к подбородку.

– Да нет, – проронила она, вытирая лицо салфеткой. – Ходила. Вела себя только весьма необычно, но даже разговаривала с нами. Ты что, ничего не помнишь?

– Совсем, – потерянно замотала я головой. – А что…что это значит: «вела себя весьма необычно?»

– Нууу…ты нашептывала себе под нос что-то странное. Что-то о врачах, реанимации и каком-то парне.

– О парне?

– Ну да. Кажется, ты тоже называла его врачом.

Я обмякла и слилась с диваном в единое целое.

– Наверное, это шок, – не преминула обойти стороной наш диалог Яна. – Я читала о подобных симптомах. Такое бывает. Это нормально, правда тебе все равно следует впредь быть поосторожней.

Я покачала головой и снова прильнула к стакану. Ненавижу морс.

* * *

На следующий день, на пути к свежепостроенному СК «Олимпия», в этот теплый осенний вечер, свет, исходящий из возведенных через каждые два с половиной метра фонарей небольшого роста, озарял узенькую грунтовую тропинку, по которой как спортсмены, так и болельщики, могли добраться до любого значимого события или же просто посетить повседневную тренировку. А еще это место пришлось по вкусу любовным парочкам. Этакий оплот современной романтики. Во многих странах есть парки, скверы, набережные, которые у местного населения ассоциируются исключительно с уголком влюбленных. Они превратились в своенравные достопримечательности, ставшие для людей чем-то традиционным и увековечившие себя в легендах, которые ныне слагают гиды в своих эксцентричных экскурсиях. Нашей же, скромной по масштабам, аллее лишь предстояло снискать подобную славу в далеком будущем. Здесь часто можно увидеть молодые дуэты, прогуливающиеся взад-вперед и предающиеся нежным объятиям, прислонившись к одному из холодных столбов и оставляя только тень страсти на освещенной тропинке.

А вот под крышей этого громадного здания, пока в воздухе вовсю кружила приятная суета, стоял кладбищенский мотив. Тишина гробовая. Так же бесшумно было и у нас в раздевалке, где мы уже пребывали в полном составе и пока что лишь завязывали шнурки на своих кроссовках. Никто не издавал ни единого звука. Был слышен каждый нелепый шорох. И да, на наш матч не придет никто, кроме родственников. Честно говоря, игры взрослой команды тоже не собирают аншлаги. Максимум человек 600. Спросите почему? Я затрудняюсь с ответом. Гандбол – олимпийский вид спорта уже очень давно, однако популярным он не является даже в тех городах, из клубов которых состоит сборная. Вообще, в нашей стране есть два вида спорта, облюбовать которые мы готовы на уровне внутренних чемпионатов – хоккей и футбол. Все остальное можно от нечего делать глянуть по телевизору и при условии, что уровень будет, несомненно, международный. А потому культ спорта в нашем занимательном деловом обществе остается лишь культом тв и массивных фитнесс инструкторов. И все. Только так.

Меж тем я затянула на своей обуви последний забавный бантик, похожий на заячьи уши, секунду полюбовалась им, улыбнулась украдкой, а подняв голову стала очевидцем того, как многие девчонки со всей серьезностью готовились к предстоящему выходу на площадку: кто-то накладывал тейп длиною во все бедро, предварительно растерев его докрасна никофлексом, кто-то прочищал в умывальнике носоглотку, а некоторые и вовсе умудрялись зачем-то обнюхивать собственные футболки и футболки своих партнеров. Судя по всему, постирать их они так и не удосужились. «Кошмар», – всплыла в моей голове отторгающая реакция. «Ну, неужели ты теперь в вонючей играть не будешь?»

– Лиз, все в порядке? – раздался тихий голос с левого края.

Я повернулась в сторону. Яна уставилась на меня как на эротическую картину в детской художественной галерее. Мол: «что за дикость тут происходит?!»

– Да, я…просто немного задумалась, – с тревогой вырвалось из моих уст. – Ты сказала, что Борисыч поставил тебе укол.

– Угу. Он говорил, что у меня надрыв связок. Пригласил к себе в кабинет, любезно замешал как минимум дюжину каких-то цветастых жидкостей, в след за чем добавил в шприц мою кровь и ввел мне всю эту сборную солянку под чашечку. Как он утверждает, в скором времени все срастется, если избегать серьезных нагрузок. Так что сегодняшнюю игру будет лучше, если я проведу в запасе.

В беседу вмешалась еще одна леди.

– Ты Александру Валерьевичу сказала?

Выдержав паузу, Яна с улыбкой взглянула на кабинку, расположенную напротив.

– Да, конечно, – ответила она чересчур уверенно.

Леди сразу же, как будто бы расцвела. Ее зовут Вика. На поле она занимает ту же самую позицию, что и Яна, поэтому, возможно, это один из немногих шансов заявить о себе как о достойно подрастающей конкуренции. Теперь на ее румяной физиономии читался откровенный мандраж.

– Тогда не переживай. Если что я готова тебя подменить, – промямлила она, задыхаясь.

Было отчетливо видно, что моя подруга ощущала себя не менее довольной в сложившейся ситуации. Если вы считаете, что она ни есть сама добродетель, то нам не о чем разговаривать. Этот ангел всегда был рад дать шанс кому-нибудь проявить себя, дабы для нашей команды стремление к лучшей игре стало ничем иным, как мэйнстримом⁴.

Наш беседующий треугольник внезапно затих, поскольку гипсокартонная дверь, ведущая в раздевалку, издала резкий, преобладающий над остальными звуками, хруст. Однако прежде чем продолжить прямой эфир, мне хотелось бы немного вам рассказать о нашей команде. Она у нас дружная. Это раз. Кто-то лучше и быстрее добивается определенных личных успехов, а кто-то, естественно, медленнее. Как, в общем-то, и везде. Ярко выраженным лидером в нашем коллективе, как вы уже, наверное, догадались, является…Нет, нет, это не я. Это Яна. Она же, что вполне логично, и носит с давних пор на своей руке капитанский отличительный знак – повязку. Ее своевременные подсказки и способность тонко прочувствовать каждую из партнерш – качества просто бесценные. Вот. Ну а лучший бомбардир у нас Олеся – на ее счету огромное количество забитых мячей в последнем сезоне. По этому показателю я иду на второй позиции. Хотя несколько решающих голов в недавнем отборе на регион – именно на моем счету. Ладно. Пора возвращаться назад.

Дверь после хруста открывалась почти беззвучно. На пороге появился невысокий, плотно сложенный мужчина лет пятидесяти. Субботин Александр Валерьевич. Наш главный тренер. Он довольно харизматичный и едва ли не вечно носит на игры одни и те же бежевые, засаленные, словно тональный крем на жирной коже подростка, брюки и апельсиновую рубаху в гавайском стиле. Алоха⁵! Чаще он разговаривал спокойно и твердо, вследствие чего его голос внушал уверенность, а иногда и вовсе перевоплощался в оратора и напоминал радиоприемник с коммунистическими речами Ибаррури Долорес⁶.