Мои? любимыи? (не) медведь (+ Бонус)

— Все, Даня, живо чистить зубы и в кровать. Через десять минут проверю, -грозным голосом произносит Потапов.

— Ну, папа, еще рано.

— Остается девять минут, — Данька нехотя уходит, а Саша ведет меня в спальню.

— А зачем ты меня ведешь в спальню?

— Потому что сейчас десять часов, я хочу понежиться в кровати, ну и, конечно, пока позволяет живот…

— Потешить свой хобот?

— Что-то типа того.

— Сашенька, нам еще рано идти в спальню.

— С чего бы это?

— А ты еще зубы не почистил.

— Мне секатор уже нести?

— Сначала возьми меня на ручки, сделай мне массаж, займись со мной сексом, а потом можешь нести секатор.

— Мне потом уже не захочется его нести.

— Вот именно.

— Ладно, на ручки так на ручки.

Мой заботливый муж берет меня на руки, несет наверх в спальню и закрывает дверь. Опускает мое почти изящное тело на кровать и в считанные секунды снимает с себя одежду. Начинает развязывать полы моего халата, а я тут же одергиваю его руку.

— Ты чего?

— А поговорить?

— Давай после.

— Нет, до. У меня серьезный разговор и вообще я очень опечалена, — Потапов тут же напрягается и садится на кровать.

— Что-то с ребенком?

— Да. Точнее нет, в общем… Я тут поговорила со Стрельниковым, и он меня навел на мысль, что нам не нужна дочка.

— В смысле?

— Надо, чтобы снова был мальчик, просто если будет девочка, то она будет похожа на тебя, то есть двухметровая плечистая кобыла.

— Кобыла?!

— Ну сам подумай, мальчики у нас крупные в тебя, а если будет такая дочка? Да ее же засмеют! Кому она такая будет нужна?

— Во-первых, она может пойти в тебя. А даже если в меня, ничего страшного. Подумаешь, большие плечи? Отдадим ее в пловчихи или теннисистки. Станет знаменитой.

— Знаменитой кобылой?

— Знаменитой пловчихой! Убью твоего дружка!

— Ладно, ладно, может, она действительно пойдет в меня, миниатюрная красавица шатенка?

— Конечно, в тебя. Да, моя малышка? — Саша наклоняется и гладит мой пока еще маленький живот.

— Ну, еще же остается шанс, что будет мальчик?

— Нет, у нас будет дочка.

— Ты не можешь знать наверняка, на Даньку ты тоже говорил дочка.

— Поэтому я исправил свою ошибку и узнал наверняка у твоего врача.

— Ну ты и свинья!

— От Алины-свинины и слышу.

— Ну, Саша!

— Смирись, Алинка-малинка, у нас будет лапочка дочка. С маленькими плечами, красивым личиком и покладистым характером.

— Ладно, договорились. Потапов…

— Ммм…

— Ты зубы все-таки не почистил.

— Ну все, я несу секатор.

P.S. Про дочку наших героев будет отдельная история:) А пока повзрослевшую дочу и ее суженого мы можем встретить в романе "Удиви меня".

БОНУС

Кусок бекона тупо застревает в горле, когда я ощущаю, как на меня смотрит любимая теща. А уж, когда я отрезаю кусок от сосиски и подношу его ко рту, стерва не выдерживает.

– Саша, а ты знаешь, сколько холестерина в желтке, беконе и сосисках? Ты хочешь оставить мою дочь вдовой?

– Вам на радость? Нет уж, и не надейтесь. Ешьте овсянку и не болтайте, а то еще ненароком подавитесь.

– Саша, – тут же получаю тычок в плечо от Алины. – Мам, не приставай. Сами разберемся, что поесть.

– Да просто Мария, как вас забыл по батюшке, тоже хочет навернуть бекона с сосисками, но приходится мучиться овсянкой на воде. Зависть – разрушающее чувство, дорогая теща. Поешьте от души не только на праздник.

– Да ты весь в бляшках поди. Куда тебе бекон?

– В рот. А вам надо его закрыть и есть молча.

Еще несколько минут я терплю эту наглую бабку за столом. Демонстративно отправляю в рот пирог с абрикосом и на этом моменте она выдерживает и встает из-за стола.

– А еще спрашиваешь в кого Сережа. Да в тебя. Тоже не фильтрует речь рядом с мамой. Нельзя просто промолчать? – высказывает с недовольством Алина.

– Можно, но не нужно. Мой дом – мои правила. Если ей не нравится, пусть чешет в свою квартиру. На черта она здесь ошивается?

– Она плохо себя чувствует.

– Алин, она симулирует.

– Нет. Она аггравирует.

– Чего?

– Преувеличивает имеющиеся симптомы.

– Не вижу разницы. Она вполне себе живая бабка.

– Саш, ну она старенькая. Ей надо уступить.

– Я тоже уже старый и что?

– Все, не буянь. А бекона правда много. Зачем тебе был пятый ломтик?

– Потому что кто-то мне талдычил, что четыре – число смерти. От того и пять.

– Можно было остановиться на трех.

– Можно было, но я хочу пять. Жить как твоя мать до ста лет на овсянке я не собираюсь. Живем один раз. Сколько положено, столько и будет.

– А не ты ли говорил, что хочешь дождаться внуков?

– Дождешься тут, бляха муха. И до моих ста лет не разродятся. Ну ладно Алиска, куда в ее годы рожать? Даня тоже еще куда ни шло, но старший-то откуда такой взялся? Говорил я тебе, не надо было называть ребенка Сергей. Вот концовочка-то его и вышла соответствующая.

– Господи, Саша. Сколько раз тебе сказать, что Сережа натурал?

– Да хоть двести. Пока не увижу рядом с ним хоть какую-нибудь девушку, не поверю.

– Слушай, когда мы с тобой встретились, мне было больше, чем Сереже. Тебе и подавно. У него еще есть как минимум год для того, чтобы сравняться со мной. Чего ты переживаешь?

– Да действительно, чего мне переживать, когда ни у одного из троих детей не устроена личная жизнь.

– Это проблема большинства родителей. Смысл на этом зацикливаться?

– Большинства? Да что-то твой дружочек Стрельников уже имеет трех внуков и еще один на подходе.

– Ну так там дочери рожают. Но, если тебе станет легче, напророчу: мне кажется, скоро мы станем бабушкой и дедушкой.

– Даня?

– Не думаю. Он только трахает все, что движется. Слава Богу, с умом. Внучку или внука нам подарит Алиса.