Мои поцелуи вкуса крови

— Но в нашей власти увеличить их количество настолько, насколько нам будет нужно. Вы, надеюсь, не забыли об этом?

— Все не так просто, леди Эва. Пройдут многие годы, прежде чем новенькие обретут настоящую силу. И потом, люди за последнее время также изменились не в лучшую сторону. Разве из человека, для которого нет ничего святого и который готов на любое преступление из-за денег или небольшого количества дурманящего вещества, может получиться вампир, достойный войти в наше сообщество?

— Что, вы осмеливаетесь возражать мне?! Вы, вероятно, забыли, с кем разговариваете!

— С кем разговариваю? — Лицо Леопольда кривится в саркастической усмешке, хотя глаза при этом остаются печальными. — С избалованной принцессой, которая получила все в готовом виде, но вместо того, чтобы беречь и приумножать созданное отцом, разрушает из-за пустого женского каприза. Думаю, я имею полное право говорить с вами об этом. Я качал вас на руках, когда вы еще были человеческим ребенком, я был свидетелем ваших первых шагов на темной стороне. Неизвестно, что было бы с «Крыльями ночи», не будь я рядом с вами все эти годы.

— Но это не дает вам права говорить со мной в подобном тоне! — Голос женщины в черном срывается на визг. — Я не позволю вам!

— Вы будете сидеть и слушать меня. — В голосе старого вампира прорезаются повелительные нотки. — Так вот, я давно собирался сказать: вам давно пора предать забвению графа Эрнеста. Сначала вы, оставив все прочие дела, разыскивали его, все мы только тем и занимались, что, как ищейки, вынюхивали его следы. Теперь, когда вольнодумец понес, наконец, заслуженное наказание, вы не можете выбросить его из головы. Госпожа Эва, мы в первый и последний раз спрашиваем: собираетесь ли вы взяться за ум? У нас больше нет времени, чтобы тратить его на глупости. Если бремя власти слишком тяжело для вас — уступите его тем, кто знает, что делать. Я не хотел бы причинять вам вред, Эва, хотя бы из уважения к вашему отцу.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что даже сейчас, когда мы обсуждаем важнейшее из дел, вы держите медальон с его портретом. Отдайте его мне, Эва, или с этого мгновения вы потеряете власть над «Крыльями ночи». Она перейдет к тем, кто более этого достоин. Не заставляйте нас показывать клыки, будьте благоразумны.

Вамиирша неожиданно соглашается. Без единого слова она лезет в карман и достает массивный золотой медальон.

— Вы правы, — поизносит она кротким голосом, которому позавидовала бы любая школьница. — Откройте его, убедитесь, что я вас не обманываю. Пожалуйста, сделайте это.

Вампир, одетый по моде Людовика Тринадцатого, вежливо кивает и открывает миниатюрный замочек. Но стоило свету упасть на то, что находится внутри золотой вещицы, как оттуда вырывается целый столб белого ослепительно яркого пламени и охватывает претендента на власть. Не успев даже удивиться, вампир обращается в горстку серого пепла. Оставшиеся двое одновременно бросаются на Эву, та отпрыгивает в сторону и исчезает за низенькой боковой дверцей. Двое устремляются было за ней, но стоило седому юноше потянуть дверь на себя, как сверху на них проливается целый поток того, что с первого взгляда выглядит как самая обычная вода. Но обычная вода не принесла бы вреда вампиру, даже самому молодому, а эта уничтожает обоих на месте, заставив стремительно пройти через все стадии разложения.

Эва, неожиданно появившаяся с другой стороны, смотрит на это, кокетливо надув губки, отчего ее некрасивое лицо кажется еще более непривлекательным.

— Вы не любите умываться, да? — спрашивает она, копируя интонацию капризного ребенка. — А еще вы не знаете основ неорганической химии, какая жалость! — и добавляет уже обычным голосом: — Как вы мне все надоели! Я прекрасно знаю, что следует делать, и не люблю, когда меня воспитывают. А с людьми и теми, кто решит трусливо идти на компромиссы, я разберусь и без этих старых моралистов. И уж тем более не собираюсь отказываться от своих убеждений, чего бы мне это ни стоило.

Снова Питер. Снова наше время

— Игореха, приветик! У меня тут для тебя снова кое-что интересное. Везет мне нынче на аномальных клиентов. Короче, привезли одного мужичка из тех, кто квасит едва ли не с момента рождения. То есть алкоголь впитал с молоком матери, в буквальном смысле этого слова. Ползал в магазине по полу, собирал пивные крышки и убеждал всех, что это золотые пиастры, потом полез к продавщице эти самые пиастры на спиртное менять. Одним словом, здравствуй, белая горячка.

— Ну и что в этом такого необычного? Мама рассказывала, что у ее институтской подруги отец в свое время в таком состоянии перебил все банки в кладовке. Утверждал, что в некоторых из них сидят чертики, а в других… некоторые части тела.

— В смысле, фаллосы? А что, прикольно, клевые фантазии у мужика, хотя к сексопатологу ему бы сходить не мешало… Я тебе, собственно, не о том хотел рассказать. Этого последователя капитана Флинта пришлось поместить в отдельное помещение, достал всех. Утром-то его в психушку отправили, пусть там с ним разбираются, а ночь, сказали, по-любому, у нас проведет. После некоторых… специальных мер он успокоился, перестал на стенки бросаться, только забрал себе в башку, что вот-вот коньки отбросит, и принялся всю свою жизнь рассказывать. Ну, типа, первая рюмка, первая девушка. Я-то сперва не вникал, слушал вполуха, а потом слышу — такое несет, «Секретные материалы» отдыхают!

— Чего рассказывал-то?

— А пиво поставишь? Да расслабься, я в шутку! Одним словом, то ли криминал, то ли хрен знает что такое. Была у него какая-то давняя халтура, разобрать кирпичную конуру в парке, ну, чтобы вид не портила. А в подвале там кто-то себе хоромы устроил. Если я все правильно понял и этот типчик не врет, то там было полно антиквариата, картины, серьезная библиотека… эх, меня бы туда, представляешь себе, как развернуться бы можно было! Но суть не в этом: во второй комнатухе типа спальни трупешник валялся на тахте, мумифицированный. Настолько давний, что его задели, он и рассыпался на кусочки. Это еще ничего: мало ли чудиков, в одном богоугодном заведении, когда практику проходили, еще и не того насмотрелся.

— Так что аномального? Его, что, закусали насмерть, как того, первого?

— Ни фига подобного! Как я понял со слов очевидца, смерть наступила по естественным причинам — сердце или еще чего, чтобы сказать точнее, видеть надо. Этот самый мужик, который с белой горячкой, как раз тахту и толкнул, поэтому процесс рассыпания наблюдал во всех подробностях. Говорит, зубы у покойничка, как у хорошего волкодава, как раз верхние четверки, в просторечии именуемые клыками. Улавливаешь суть?

— Погоди, что же тогда получается? Логово вампира? Они же вроде бессмертные…

— Ну, не знаю, вживую их видеть не приходилось, да и все, что наплел этот алконавт, тоже надо делить на десять как минимум. Короче, за что купил, за то продаю.

— Ладно, а где находились эти развалины? В каком парке?

— Насколько я понял, где-то в центре. Там еще бездействующие аттракционы, годов чуть ли не семидесятых. Эти гаврики, видите ли, в будке билетера себе распивочную устроили. Как, интересную байку я тебе рассказал? Это тебе о чем-нибудь говорит?

— Это же прямое доказательство того, что вампиры существуют в наше время! В таком случае… я и сам не понимаю, что же в таком случае получается.