Мои странные мысли

– Торговец, ты умеешь пользоваться корзинкой?

– Конечно.

Мевлют быстро налил бузы в стеклянную миску, стоявшую в корзине, взял деньги и, довольный, зашагал дальше, пытаясь отгадать, какую правду рассказать городу.

В последние годы Мевлют очень боялся старости, боялся умереть, исчезнуть и быть преданным забвению. Он никому не делал зла, он всегда старался быть добрым; и он верил, что если до конца своей жизни не проявит какой-нибудь слабости, то непременно попадет в рай. Однако некоторое время назад его душу начал терзать страх о том, что жизнь прожита им впустую, несмотря на все годы, которые еще были у него впереди с Самихой. Мевлют не мог понять, что сказать об этом городу.

Он прошел вдоль стены старого кладбища в Ферикёе. В прошлом его странные мысли завели бы его туда, хотя обычно он боялся и кладбищ, и покойников. Теперь же он гораздо меньше боялся и кладбищ, и кладбищенских костей, но он и сейчас неохотно пошел бы на кладбище, потому что теперь оно напоминало ему о собственной смерти. И все же какое-то наивное побуждение толкнуло его заглянуть за ограду там, где стена была чуть ниже. Он увидел какое-то движение и испугался.

Там были огромные черные псы, они вскочили и одним прыжком исчезли в глубине кладбища. Мевлют отвернулся и быстро зашагал прочь. Бояться было совершенно нечего. Вечером праздничного дня улицы были полны хорошо одетых, веселых людей, улыбавшихся ему. Какой-то человек примерно его возраста открыл окно и позвал его, а затем спустился вниз с пустым бидоном, в который Мевлют налил два литра бузы; настроение у него улучшилось, и он совершенно забыл о собаках.

Но затем, десять минут спустя, двумя улицами ниже собаки приперли Мевлюта к стенке. К тому времени, как он заметил их, еще две собаки из стаи оказались рядом с ним, так что у него больше не было возможности повернуть назад и ускользнуть. С колотившимся сердцем он пытался вспомнить молитвы шейха, к которому отец водил его в детстве, и советы Святого Наставника.

Когда Мевлют попытался, дрожа от страха, осторожно пройти мимо них, собаки не оскалились, не залаяли, не стали угрожающе рычать. Ни одна из них не стала нюхать Мевлюта. Он их, в общем-то, не интересовал. У Мевлюта отлегло от сердца: он знал, что это очень хороший знак. Ему тут же захотелось с кем-то пообщаться, поговорить. Собаки полюбили его.

Пройдя три улицы, на которых было много улыбчивых, доброжелательных людей, он с изумлением заметил, что буза в бидонах сегодня заканчивается раньше обычного, и ровно в этот самый момент в одном доме на третьем этаже открылось окно и послышался голос какого-то мужчины: «Торговец, иди наверх».

Через две минуты Мевлют стоял с бидоном на третьем этаже старинного дома без лифта. Его пригласили войти. Внутри квартиры была плотная влажность, какая бывает, когда долго не открывают окон, а печи и обогреватели включают мало, и в этой влажности чувствовался сильный запах ракы. Однако оказалось, что в квартире за столом сидят не ворчливые подвыпившие гуляки, а семья, отмечавшая праздник с друзьями. Он увидел любящих тетушек, степенных отцов, болтливых матерей, дедов, бабушек и бесчисленное множество детей. Детишки носились вокруг, прятались под столом и кричали, пока отцы с матерями вели застольную беседу. Счастье этих людей обрадовало Мевлюта. Ведь человек создан для того, чтобы быть счастливым, честным и открытым. Он видел это тепло в оранжевом свете, лившемся из гостиной. Под любопытными взглядами детей Мевлют разлил по стаканам пять литров своей лучшей бузы. В это время из гостиной на кухню вошла любезная дама его лет. У нее на губах была помада, она не носила платка, и у нее были огромные черные глаза.

– Как хорошо, торговец, что ты поднялся к нам, – сказала она. – Так приятно слышать твой голос на улице. Я слушала его всем сердцем. Как хорошо, что ты торгуешь бузой. Как хорошо, что ты не бросаешь ею торговать, несмотря на то что ее мало покупают.

Мевлют стоял у двери. Он уже собирался выходить, но помедлил.

– Я бы никогда так не подумал, – сказал он. – Я торгую бузой потому, что мне так хочется.

– Никогда этого не бросай, торговец. Никогда не держи и мысли, что посреди этих башен из бетона бузу у тебя никто не купит. Ходи по нашим улицам всегда.

– Я буду торговать бузой до Судного дня, – проговорил Мевлют.

Дама дала гораздо больше денег, чем стоили пять литров бузы. При этом она сделала знак, что сдачу не возьмет и что оставшиеся деньги – это чаевые к празднику. Мевлют молча вышел за дверь, спустился по лестнице и внизу положил на плечи свой шест и повесил бидоны.

– Бууу-заа! – крикнул он, выйдя на улицу.

Он шагал вниз, словно в бесконечность, по какой-то улочке по направлению к Золотому Рогу, и в этот момент у него перед глазами ожила картина, которую он видел с балкона Сулеймана. Он тут же понял, что хочет сказать городу, чт'o хочет записать на его стенах. Это было и его официальное, и его личное мнение; то была и воля его сердца, и воля его слова. Он произнес эти слова сам себе.

«Больше всего на свете я любил Райиху».

2008–2014

Хронология событий романа

1954 – первый массовый отъезд мигрантов из окрестностей Бейшехира в Стамбул на заработки, в частности на работу уличного торговца йогуртом.

6–7 сентября 1955 – антихристианский погром в Стамбуле, вандалы крушат магазины немусульман и церкви.

1957 – рождение Мевлюта Караташа в деревне Дженнет-Пынар округа Бейшехир провинции Конья; при рождении дана фамилия Акташ.

27 мая 1960 – военный переворот.

17 сентября 1961 – смертная казнь бывшего премьер-министра Турции Аднана Мендереса.

1963 – братья Хасан и Мустафа Акташи приехали из деревни в Стамбул на заработки.

1964 – в ответ на военный конфликт греков и турок на Кипре тысячи греков высланы из Стамбула, дома на Тарлабаши опустели.

1965 – братья Хасан и Мустафа поселились в однокомнатном доме – гедже-конду, который они вдвоем построили на Кюльтепе. Старший сын Хасана, Коркут, приехал в Стамбул к отцу и дяде. Хасан и Мустафа с помощью Коркута захватили по участку на Кюльтепе и Дуттепе.

1965 – начато строительство мечети Дуттепе.

1965 – ходят слухи о приближающейся амнистии на незаконное строительство, и многие стараются построить как можно больше домов. Консервативная Партия справедливости под руководством Сулеймана Демиреля побеждает на общенациональных выборах.

1966 – Горбун Абдуррахман бросает торговлю йогуртом и возвращается на постоянное проживание в деревню Гюмюш-Дере.

1968 – младший сын Хасана Акташа, Сулейман, приезжает в Стамбул к отцу и дяде.

Декабрь 1968 – Хасан, Коркут и Сулейман выезжают из дома, где они жили вместе с Мустафой, и перебираются в дом, который построили на участке, захваченном в 1965 году на Дуттепе. Жена Хасана Акташа Сафийе приезжает жить в Стамбул вместе с остальными.

Лето 1969 – Мустафа Акташ меняет в Бейшехире свою фамилию и фамилию своей семьи на Караташ.

Лето 1969 – на Дуттепе открывается первый летний кинотеатр под открытым небом «Дерья».

Конец лета 1969 – Мевлют Караташ приезжает в Стамбул к отцу учиться и работать.

12 марта 1971 – от имени армии президенту Сунаю был передан меморандум высшего военного командования, и правительство было отправлено военными в отставку.