Мольба Мариам

— Президент Амин убит? — изумленно переспросила я. Я не могла представить себе его мертвым. Несмотря на то что я его ненавидела за введение коммунистического строя и мечтала о его свержении и изгнании из страны, я вовсе не желала ему смерти.

Естественно, прежде всего нас тревожила судьба мамы и остальных наших родственников. Им, несомненно, грозила опасность. И мысль об этом была невыносима.

И тут в домик вбежала Надия. Она училась в медицинской школе в Бангалоре, но, когда мы приехали, папа позвонил ей, и она отпросилась, чтобы встретиться с нами в Нью-Дели.

Папа рассказал Надие обо всем, что произошло в Кабуле с момента ее отъезда. Тогда-то я и узнала многое, о чем даже не догадывалась. Мама настояла на том, чтобы меня сопровождал папа, поскольку ему грозил арест. Приятель, имевший связи в правительстве, предупредил родителей, что коммунисты планируют истребление всех офицеров, которые раньше служили эмиру. Это распоряжение распространялось и на тех, кто давно находился в отставке. Так что, останься папа в Кабуле, его скорее всего казнили бы.

Теперь нам следовало как можно быстрее вызволить из Афганистана маму. Сначала папа попытался воспользоваться легальными способами и написал письмо своему другу в министерстве о том, что у него возобновились симптомы болезни, а я нахожусь на операционном столе, поэтому мы оба нуждаемся в мамином присутствии. Министр ответил, что, к сожалению, маме было отказано в ее просьбе навестить нас в Индии. Впрочем, он обещал еще что-нибудь предпринять, но папа уже понимал, что все это ни к чему не приведет. Русские не позволяли всем членам семьи выезжать за границу, оставляя одного в качестве заложника. Они не сомневались в том, что мы вернемся, если они не выпустят маму.

Тогда папа сообщил, что успел договориться с контрабандистами, обещавшими вывезти маму из Афганистана, если не будет получено официальное разрешение. Мы должны были вызволить ее любыми способами.

Я страшно волновалась, так как понимала, что, если маму поймают при пересечении границы Афганистана, ее казнят прямо на месте.

Папа позвонил маме в Кабул и сказал:

— Сходи к своей тете. — Это был условный сигнал, после которого мама должна была связаться с контрабандистом.

Тот явился в этот же день и принес маме платье, шаровары и шарф — традиционный костюм кочевников. Грязное платье было пропитано запахом пота, чтобы мама не только выглядела как кочевница, но и источала такой же запах. Позднее мама рассказывала, что запах был настолько сильным, что ее чуть не стошнило, однако она заставила себя облачиться в это одеяние.

Папа договорился о том, что тем же путем из страны будет выведен один из племянников мамы по имени Касим. Касим был счастлив, что выбор пал именно на него, так как теперь все члены семьи Хассен, как и клана Хаиль, мечтали покинуть родину.

Все оставляли Афганистан при малейшей возможности.

Когда мама вышла за порог, на улице ее уже ждала машина контрабандиста. Она увидела, что в ней сидит Касим. Он выскочил из машины и собрался помочь сесть в нее.

Позднее мама говорила, что в этот момент ее охватило дурное предчувствие, и она поняла, что ни в коем случае не должна оказаться в этой машине. Она не сомневалась, что впереди ее ждет смертельная опасность.

— Поехали, тетя, — позвал ее Касим.

— Садитесь! — рявкнул контрабандист.

Но мама попятилась, ощущая все возрастающий страх.

— Нет, я не могу, — заявила она. — Я передумала.

— Я сказал — садитесь! — рассвирепел контрабандист. Он схватил ее за руку и попытался затолкать на заднее сиденье. — Быстро залезайте!

— Нет! Я же сказала, что не поеду! — отмахиваясь от него, воскликнула мама.

— Я не стану возвращать вам деньги! — побагровев от ярости, выкрикнул контрабандист.

— Понимаю. Но я все равно не поеду с вами, — ответила мама, кинув взгляд на своего изумленного племянника. — Я не могу, — повторила она. — У меня дурное предчувствие. Мне кажется, все плохо закончится.

— Тетя, это все нервы, — попытался урезонить ее Касим. — Поехали. Иначе тебе не удастся выбраться из Афганистана.

Но мама продолжала стоять на своем, и водитель, потоптавшись у машины, сел наконец за руль.

— Я не верну деньги! — рявкнул он еще раз, прежде чем нажать на газ и увезти Касима.

Мама переживала из-за того, что упустила единственную возможность бежать из страны, и тем не менее она не сомневалась, что поступила правильно.

Когда она позвонила нам в Дели, папа страшно расстроился из-за рухнувших так тщательно разработанных планов в связи с ее «дурными предчувствиями».

Мама еще в течение трех месяцев в одиночестве жила в Афганистане, пока мы тревожились за нее в Индии. Вскоре папа решил перебраться в Бангалор, чтобы жить вместе с Надией.

Меж тем в Афганистане все тревожились о судьбе Касима, который так и не появился в Пакистане. Никто ничего не слышал о нем с того момента, как он уехал с контрабандистом. И папа начал догадываться, что инстинкт маму не обманул.

Через несколько месяцев родственникам Касима позвонили из тюрьмы, расположенной на востоке Афганистана. Контрабандист и его клиенты были арестованы. Все были подвергнуты бичеванию и осуждены на восемь лет тюремного заключения. Мы все боялись, что Касим не вынесет заключения, так как при коммунистах тюремный режим ужесточился. И уж конечно, его не вынесла бы моя хрупкая мать.

С этого времени папа уже никогда не смеялся над мамиными предчувствиями, более того, он начал относиться к ним с огромным уважением.

В Бангалоре мы поселились в маленькой гостинице, обслуживавшей английских экспатриантов. Гостинице принадлежал ряд гостевых домиков, и мы с папой поселились в одном из таких бунгало. Поскольку папа не работал, я еще не поступила в колледж, а Надия была постоянно занята, мы скучали и не знали, чем себя занять. Но самое ужасное, что из Афганистана ежедневно поступали мрачные известия. После нашего отъезда там восстали афганские мусульмане. И Советский Союз направил сорокатысячную армию для того, чтобы подавить восстание.

Я знала, что афганцы не сдадутся, сколько времени ни потребовало бы это противостояние. И рано или поздно могущественная Россия будет повержена. Это может занять год или пятьдесят лет, но русские захватчики будут изгнаны. Афганский народ еще ни перед кем не склонял своей головы. А руководители Советского Союза, судя по всему, были плохо знакомы с нашей историей.

Волна недовольства уже начинала подниматься. Из-за «холодной войны» и напряженных отношений Советского Союза с Америкой и Европой весь остальной мир встал на нашу сторону. Президент Джимми Картер неоднократно указывал русским на их ошибку. Резолюция 104–18, принятая на специальном заседании Генеральной Ассамблеи ООН, требовала немедленного вывода иностранных войск из Афганистана. Иностранные журналисты сообщали о казнях и массовых убийствах.