Молчание адвоката

На следующий день, в десять часов утра, мы с Мишей подъехали к городскому суду в Жуковском. У здания прохаживались несколько мужчин, среди них – насильник. Я сразу узнал его по фотографии в деле. Бросив на меня недобрый взгляд, он демонстративно отвернулся.

Зал был небольшой, с мебелью, напоминающей школьные парты. Я занял место за столиком и тут же встал в растерянности. С правой и с левой стороны перед судебным постаментом стояли два стола: один – для прокурора, другой – для адвоката. Обычно я сидел за столом, где сидят адвокаты. Но в данной ситуации не знал, как поступить.

– Что же вы стоите в нерешительности? – услышал я женский голос. Передо мной стояла женщина в синей форме прокурора. – Ваше место возле меня. Вы же адвокат потерпевшей? Значит, садитесь рядом. А там, – она показала на второй стол, – будет сидеть противоположная сторона.

«Что же, – подумал я, – неплохое начало!»

Я молча сел на указанное место. Вскоре в зале появился адвокат, мой коллега, за ним – сам обвиняемый. Следом шли несколько парней – наверное, группа поддержки, и замыкал процессию седоволосый мужчина. Скорее всего, это был отец насильника.

Судьей был мужчина. Заседателями оказались выбраны две женщины.

Секретарь объявила о начале судебного слушания. Дальше пошли протокольные вопросы, связанные с установлением личностей сторон уголовного дела, с возможностью отвода состава суда и так далее.

– Рассматривается дело об изнасиловании… – судья назвал статью УК и фамилии. Неожиданно раздался голос прокурора:

– Неизвестно еще, было ли здесь изнасилование? – произнесла она достаточно громко. Тотчас вспомнились слова отца потерпевшей. Значит, действительно есть связи в прокуратуре! Не выдержав, я сказал:

– Позвольте, я не могу понять, кто вы – прокурор или адвокат. Если вы адвокат, то ваше место на другой стороне. Если же поддерживаете обвинение, то почему делаете такое заявление? У вас есть уверенность, что изнасилования не было?

Прокурор смутилась и замолчала, опустив глаза. Судья внимательно посмотрел в нашу сторону. Затем он прочел обвинительное заключение.

– Какие будут предложения по регламенту заседания? – спросил судья, закончив чтение.

Адвокат обвиняемого предложил сначала допросить потерпевшую. Я же высказал противоположную точку зрения, прекрасно понимая, что мнение суда будет складываться лучше, после того, как окажется допрошен последний свидетель. Здесь мы уже можем скорректировать показания.

Адвокат обвиняемого стал настаивать на своем предложении. Суд удалился на совещание. Через несколько минут было вынесено решение сначала допросить обвиняемого, а затем – потерпевшую и свидетелей. Значит, первый раунд мы выиграли.

Показания обвиняемого были схематичны: познакомился с девчонками, совместно проводили время, добровольно пошли ко мне домой, вступили в половую связь также по своему желанию.

– У нас есть несколько свидетелей, – неожиданно добавил адвокат, – которые могут подтвердить добровольность появления в доме моего клиента этих девушек.

– Хорошо, – сказал судья, – мы допросим их чуть позже.

Наша же позиция была совершенно противоположная. Да, проводили совместно время, было весело и хорошо, а потом насильно оказались доставлены на квартиру и против своей воли вступили с обвиняемым в половую связь.

– Ну что же, – констатировал судья, – ситуация понятна. Давайте опрашивать свидетелей!

Первым свидетелем, которого представило обвинение, был человек, находившийся в компании друзей обвиняемого, которые на реке готовили шашлыки. Один из главных вопросов адвокат обвиняемого задал о том, была ли надета на обвиняемом куртка. Тот уверенно сказал, что из одежды помнит только рубашку и брюки. Второму свидетелю, тоже участнику пикника, адвокат задал тот же вопрос. Я насторожился: что он так напирает на куртку? Ну конечно, ведет к тому, мог ли у обвиняемого быть пистолет.

Адвокат представил метеосправку, где говорилось о том, что стояла теплая погода – двадцать два градуса тепла, и куртку носить было не обязательно. Я сидел молча и не вступал в полемику. Но судья все же поинтересовался:

– А зачем вы столько внимания уделяете тому, был ли одет обвиняемый в куртку или нет?

– А как же? – пустился в объяснения адвокат. – Потерпевшая уверяет, что мой подзащитный принудил ее газовым пистолетом. Становится ясно, что у него не было возможности спрятать пистолет.

– Но почему же? – вступил в разговор я. – Под рубашкой, за поясом или в кармане…

Судья что-то записал на листке.

– Нет, это было невозможно! – продолжил адвокат. – К тому же потерпевшие вводят суд в заблуждение! Они указали, что у него была куртка, а на самом деле куртки не было.

– Мы не настаиваем на этом вопросе, – сказал я спокойно, – была ли куртка на обвиняемом или нет. Мне кажется, что не куртка насиловала потерпевших, а он сам.

Судья усмехнулся.

Следующей была вызвана женщина, жительница квартиры, находящейся на первом этаже дома, в котором жил обвиняемый. Она сказала, что ночью, – а возвращалась компания около трех часов, – она не спала и видела в окно, как две девушки, которых она опознала в зале суда, совершенно добровольно, с песней, обнявшись с обвиняемым, шли к нему.

Я это хорошо запомнил и начал задавать вопросы.

– Хорошо, – сказал я, – а что же вы в три часа ночи не спали?

– Что-то не спалось…

– А какую песню они пели?

Женщина замялась. Было видно, что она не готова к этому вопросу.

Потом, когда начались прения сторон, я сказал, что вполне возможно, что девушки и пели песню. Но это еще ни о чем не говорит.

– Можно войти в квартиру с песней, а выйти из нее – со слезами, – сказал я, намекая на то, что настроение у обвиняемого могло резко измениться, соответственно, и его поведение – тоже.

Затем наступило самое неприятное для нас время, когда адвокат обвиняемого достал справку, полученную из медицинского диспансера, где говорилось о том, что у моей доверительницы не была нарушена девственность. Это было сильное оружие против нас. Я увидел, как обвиняемый заулыбался и стал смотреть в сторону своих дружков, которые тоже заулыбались. «Ничего, – подумал я, – вас еще ждет сюрприз!»

Заседание длилось три дня. В первый день обвиняемый вел себя достаточно нагло – ухмылялся, время от времени поглядывал на знакомых, показывая жестами, что все будет хорошо. На второй день он уже посерьезнел, потому что в игру вошел я и стал всячески стараться разбивать показания его и свидетелей. А на третий день обвиняемый сидел грустный, так как в ходе заседания произошел поворот.

И вот пришло время допроса потерпевших. Надо сказать, что Лена все же пришла на судебное заседание, не одна – с молодым человеком. Но когда она давала показания, то попросила молодого человека, судя по всему, своего жениха, выйти из зала, что он и сделал.

По показаниям получалось так, что девушки действительно пришли на квартиру не добровольно, а под дулом пистолета, который он достал из кармана брюк.

– Он был совершенно пьяный, – рассказывала Ольга. – Он сначала вывел на кухню Лену, а меня повел в спальню.