Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Молчание Сабрины 2
Шрифт:

– Это будет непростое дело, – сказала Мамаша Горбин. – Очень непростое. Я покажу тебе, где сидят его люди, где проходят сигнальные проволоки сонеток, и где он хранит нужную тебе вещь. А еще… Хм… Думаю, без этого тебе не обойтись.

Она ткнула мундштуком в сторону, указывая на стоявшие у стены три больших ржавых баллона. Мэйхью пригляделся и прочитал надпись на одном из шильдиков: «Средство Блотвиуса».

– Зачем это? – спросил он.

– Все дело в Грумпеле, дорогой! Разве не ясно?

– Грумпель? – недоуменно глянул на нее Мэйхью. – Что еще за Грумпель?

Мамаша

Горбин рассмеялась.

***

Миссис Треппл плакала. Слезы текли по ее разбитому в кровь лицу, грудь неимоверно болела… кажется, мистер Треппл сломал ей ребро.

Он снова заявился домой пьяный и снова избил ее. А потом, как и всегда, довольный собой, завалился спать. Но на этот раз Марго Треппл решила, что с нее хватит. Помимо ребра, что-то надломилось в ней. Не совсем понимая, что делает, она взяла подкову, два гвоздя и молоток. Подойдя к храпящему мужу, она приставила к его лысой голове подкову, вправила в отверстие гвоздь и ударила молотком. Мистер Треппл даже не проснулся, даже не дернулся, а она вбила в подкову и в его голову еще один гвоздь…

Он не умер, превратившись в нечто, наподобие растения в горшке. Но с тех пор в Блошином районе все знали, что с сумасшедшей Марго лучше не связываться, называя ее за глаза «Подкованной Лисиной», что было не очень-то справедливо – во-первых, она не была сумасшедшей, а во-вторых ее-то никто не подковывал – ну и не стоит забывать о том, что лысой она не была, а напротив, обладала пышной копной курчавых черных волос…

И все же то, что она сделала, часто снилось ей по ночам. Снилось и сейчас…

Пока она не очнулась и не открыла глаза.

Марго Треппл не была в своем старом доме, откуда навсегда ушла три года назад. В ее руке не было молотка и подковы…

Она лежала на холодном металлическом полу.

В первый миг Марго подумала, что находится в полицейском фургоне, но, подняв голову и приглядевшись, поняла, что место, в котором она оказалась, было далеко не полицейским фургоном.

Это место походило на ящик – большой металлический ящик с проклепанными стенами и глухой овальной дверью в дальнем конце – на двери стояло вентильное колесо запора. Над ней едва теплился фонарь в сетчатом плафоне, разливающий кругом болезненный бледный свет.

Схваченные фликами члены ее труппы были здесь же. Громила, обладатель здоровенного тела и маленькой головы, лежал ничком, уткнувшись лицом в пол, бывшие моряки близнецы Гарм, с руками, покрытыми татуировками, переплелись в какой-то причудливый клубок, а Колпин Фриллоу, старик в потертом коричневом фраке с длинными седыми волосами, походил на покойника.

– Эй, Феерверочник… – прошептала Марго, схватив старика за плечо, но тот никак не отреагировал.

В углу кто-то зашевелился. Марго вздрогнула и отползла.

– Они спят, мадам Треппл, – услышала она знакомый голос. – Усыплены. Они все усыплены…

– Грегор? – Марго прищурилась и различила в темноте фигуру в форменном мундире и высоком шлеме с кокардой.

Это был Грегор Брум, полицейский сержант из Саквояжни, которого фликовские прихвостни называли «Всё-по-полочкам» из-за его занудного следования всем существующим правилам, а в балагане величали не иначе, как «Дуболомом»,

поскольку второго подобного неотесанного увальня было еще поискать. Тип, укравший сердце мадам Шмыги… Тип, которому в балагане доверяли, как своему, и который всех предал, вторгшись в переулок Гро со своими фликами и учинивший там погром.

К удивлению Марго, она увидела и самих фликов – все шестеро констеблей, участвовавших в рейде, лежали вповалку чуть в стороне.

Грегор Брум, переступая через неподвижные тела подчиненных, подошел к Марго и протянул ей руку, предлагая помощь, но та оттолкнула ее в сторону и вскочила на ноги.

Сжав кулаки, Марго набросилась на сержанта.

– Ах ты, флик проклятущий! – Она попыталась ударить его в нос, но тот увернулся. Тогда Марго наступила ему на ногу – сержант в своем будто бы деревянном башмаке этого даже не почувствовал. – Подлый предатель! Мы тебе верили! Берта всегда угощала тебя ужином, когда ты приходил! А малышка Лизбет! Она же связала тебе шарфик! А ты… ты нас предал!

Высоченный сержант ничего не мог противопоставить напору хрупкой с виду женщины. Он прикрывался руками и изо всех сил пытался убрать голову, уворачиваясь от кулачков главной брекенбоковской актрисы.

– Мадам Треппл, прошу вас! Не нужно!

– А Клэри! Бедная Клэри! Ты вонзил нож ей в спину! А Брекенбок! Он же считал тебя своим другом! Ты и ему нож в спину всадил!

– Это Брекенбок! Брекенбок все подстроил…

Марго замерла и потрясенно распахнула рот – она решила, что ослышалась.

– Что ты сказал?

– Это Брекенбок организовал рейд.

– Ты лжешь!

– Нет, мадам! Клянусь своим шлемом!

Марго скривила губы в презрительной усмешке.

– То есть ты хочешь сказать, Грегор, что Талли Брекенбок сам устроил так, что в его балаган незадолго до премьеры прибыл фургон, полный жирных потных фликов, и эти жирные потные флики устроили погром, сожгли занавес, избили половину труппы, а другую схватили и уволокли? Ты об этом толкуешь?

Сержант на миг задумался, а потом кивнул, мол, все верно: об этом.

– Это бред какой-то!

Нет, мадам. Это был спектакль.

– Что? Спектакль? Но для кого?

Не в силах выдержать пронзительный взгляд Марго Треппл, сержант опустил глаза.

– Для вас, мадам, – пробурчал он. – Брекенбок… как бы это сказать?.. попал в затруднительное положение: пьеса была почти готова, но он нашел на главную роль новую актрису – более подходящую…

Марго была настолько поражена услышанным, что даже не нашла, что сказать. Она просто не верила своим ушам.

Грегор Брум продолжал:

– Брекенбок боялся сообщить вам об этом: он ведь лыс – вдруг вы бы от гнева решили подковать еще и его лысину. И придумал план. Поддельный рейд. Мол, в полиции решили устроить облаву. Все это был спектакль – маленькая пьеска Брекенбока. Мы должны были сыграть разгневанных полицейских, учинить погром для вида и забрать вас… Я должен был привезти вас в Дом-с-синей-крышей и продержать всего лишь до премьеры, а потом отпустить. И когда вы бы вернулись, Брекенбок с сожалением развел бы руками и сказал бы что-то, вроде: «У меня не оставалось выбора. Пьеса ведь уже была объявлена, мы продали билеты… Пришлось быстро искать новую актрису… Вот если бы не облава…»

Поделиться с друзьями: