Молчание сфинкса

Кравченко и этого не желал. Сидел в машине, хмуро созерцал себя в зеркальце. В душе — и Мещерский это видел — он уже адски жалел о своем опрометчивом уходе из дома, как он говаривал, «несанкционированном вылете из родного гнезда». Но вернуться назад было не так-то просто. Особенно теперь. Ведь Катя ему не звонила, не умоляла, ни о чем не просила. И это больше всего и озадачивало, и угнетало его. Заставляло страдать мужское самолюбие — как же это, а? Не понял.

— Ладно, не учи меня, давай топай, — буркнул он. — И смотрите, недолго там лясы точите, а не то я…

Мещерский укоризненно покачал головой: ах ты, Вадик, Вадик. Ну что с тобой таким будешь делать?

Когда он, предъявив паспорт и пропуск, вошел в здание ГУВД, поднялся на лифте и открыл дверь знакомого кабинета пресс-центра, он думая о том, как; в каких в выражениях сейчас объявит Кате, что ее муж, бедный, несчастный и такой бесконечно одинокий, там, внизу, у парадного подъезда ждет и томится неизвестностью. Но, войдя, он увидел в кабинете вместе с Катей Колосова.

— Значит, теперь ты считаешь, что пришла пора делать выводы и проводить параллели? — услышал он его вопрос, обращенный к Кате.

— Для себя я уже некоторые выводы сделала, — ответила она. — Предварительные выводы, Никита. Ой, Сережечка пришел, — она увидела Мещерского. — Привет.

Мещерский хотел сказать: там внизу, в машине, Кравченко тебя дожидается, но, правильно оценив обстановку и эту новость, решил так сразу, в лоб, не оглашать. Никита был явно лишним в такой деликатной ситуации, а выставить его сейчас за дверь не представлялось возможным.

— Сереженька, когда в Лесном возобновятся работы? — спросила Катя.

— Салтыков мне звонил, сказал — на днях. Признался по секрету: Малявин сразу после похорон Марины запил, загудел, — Мещерский даже обрадовался, что сразу заговорили о деле.

— У него ж гипертония, давление, — хмыкнул Никита. — Врачи сказали…

— А, какие там врачи? О чем ты? — отмахнулся Мещерский. — Роман, видно, такого поворота сам не ожидал. Обескуражен. Все про Достоевского мне толковал, про славянские струны… Сейчас Малявин вроде как выходит из штопора. В сауну поехал в норму себя приводить. Как только он выйдет на работу, они начнут раскапывать под фундаментом.

— Они уж и так запоздали. Скоро заморозки первые ударят, а потом и снег. Все вообще придется до весны отложить, а на это они не пойдут, это нарушение всего плана, — сказал Никита…

— Плана? — переспросил Мещерский. — Вы все-таки думаете, что это…

— Лично я, Сережи, думаю одно: мотив всех трех убийств нами установлен, — сказала Катя— Если я раньше в этом сомневалась, то теперь нет. Показания Захарова о происшествии с петухом расставили по свои местам все факты. Мы теперь знаем точней другое, очень важное обстоятельство: то, что стало нам известно только из дневника Милочки Салтыковой, в Лесном все знали с самого начала, с самого приезда. Салтыков сам рассказал им легенду о бестужевском кладе, и легенда эта действительно оказалась живучей и для кого-то исполненной совершенно особенного смысла. Кое-кто в Лесном воспринял эту историю вполне серьезно, как руководство к действию.

— Ты думаешь, что кто-то совершил все эти убийства ради того, чтобы выполнить условия заговора на кровь и завладеть кладом? Но это же… — Мещерский растерянно огляделся по сторонам, точно ища какой-то опоры. — Ребята, но это невозможно. Это полный бред. В это нельзя поверить. В наше время в это просто невозможно поверить. Всерьез — нет. Можно поболтать об этом за сто лом, рассказать байку гостям, туристам, но чтобы всерьез поверить и из-за этого убивать… Я же видел их всех, они… Ну они же не сумасшедшие, правда? Чтобы мочить людей вот так, ради мифа, ради химеры…

— Между прочим, о кладе и заговоре на кровь я впервые услышала от тебя, — заметила Катя. — И я сейчас говорю не о всех, Сережа. Я говорю все это только о тех из них, кто принял всю эту мифическую историю о клад и способе его получения не умом, а сердцем. Принял эту легенду на веру, как бы парадоксально это ни звучало! Поверил. И решил выполнить условия. Решил пойти да конца. Проверить на собственном опыте.

— Что проверить? — спросил Мещерский.

— Всем известную поговорку: вера горами двигает, — Катя вздохнула. — Ах, посмотреть бы на эти горы… Мы столько слышали о бестужевском кладе. Мы знаем из разных источников — его в Лесном искали много лет. Н искали как? Как ищут любые клады — копаясь в земле. Просто копаясь. Но легенда гласит: так бестужевский клад никогда не найти. Есть только один способ — выполнить условия заклятья. Я думаю, нам нужен тот, кто поверил в это всерьез. Тот, кто вполне искренне поверил в то, о чем ты сам, Сереженька, говорил мне как бы в шутку, мимоходом: мол, клад заклят на кровь. Нам надо искать в первую очередь кладоискателя, я бы сказала — легковера, а уж потом убийцу. Того, кто пока не утруждает себя раскопками, а выполняет условия заклятья, начав с принесения в жертву на церковных дверях петуха.

— Но такое… такое не может быть мотивом, причиной убийства троих человек — священника, женщин…

— Я думаю, для нашего кладоискателя может, — задумчиво, сказала Катя. — И это напрямую связано с особенностями его характера и психики. С предрасположенностью к восприятию такого рода историй и, конечно, с его воспитанием и… — она внезапно умолкла, оборвав себя на полуслове.

— И ты способна назвать мне имя этого человека? — спросил Мещерский после паузы.

— У меня пока на этот счет только догадки.

Мещерский повернулся к Колосову:

— Никита, я…. ну я не знаю!

— Помнишь, ты сам уверял меня в том, что Иван Лыков верит в существование бестужевского клада, — усмехнулся Никита.

— Но это же…

— Я назвал Лыкова пока только для примера. Но ты сам видишь, Сережа. Я думаю, Катя права: убийства в схему этих самых условий заклятья вписываются. Петух тоже. Дата, когда вся эта свистопляска началась, — шестое июня — тоже о многом говорит. Так что… В глубине души ты сам все это отлично понимаешь.

Мещерский достал сигареты, закурил.

— Что ты намерен делать? — спросил он. — Опять поедешь и кого-то арестуешь?

— Чтобы арестовать не кого-то, а того, кто нам нужен, у меня пока фактов не хватает. И доказательств. Их еще добыть надо, а это можно сделать…

— Обысками? — Мещерский круто обернулся. — Поедешь в Лесное и все там перевернешь в поисках орудия убийства? А если его там нет? Если этот ваш параноик хранит его не там, а где-то в тайнике? И потом, так ли ты уверен, что искать и обыскивать надо именно Лесном? А ты про дачу этого Волкова не забыл?

— Не забыл я. Ни про дачу Волкова, ни про квартиру Лыковых на Автозаводской, ни про дом Малявина в Воздвиженском. Как видишь, мест для обысков предостаточно, — Никита вздохнул, поморщился. — Их даже слишком много, в глазах пестрит. Но даже если бы место было только одно, даже если бы это был полный верняк, я все равно начал бы не с обысков. Знаешь, Катя предлагает очень интересный вариант. Мне он нравится даже больше, чем обыск.

— Какой еще вариант? — насторожился Мещерский. — Что вы тут еще придумали? Катя!