Молчи и танцуй (Часть 2)
Шрифт:
Лесневский рассказывал о своих планах на будущее. Убедительно и красноречиво. Пару раз ведущий программы попытался его прервать, чтобы задать вопрос, но не тут-то было. -Вы же понимаете, что федеральное законодательство входит в конфликт с особенностями жизни регионов. Ничего не работает, абсолютно ничего. Коснись это выплаты детских пособий, или пенсий, или даже формирования местных бюджетов. Вот что касается бюджетов, так нынешние пропорции никак нас не могут устраивать. Если пару лет назад у нас хватало денег на дополнительные выплаты, на благоустройство, на местные целевые программы, то теперь приходится экономить на самом необходимом. В этом году, например, бюджет областного центра рассчитан только на зарплату бюджетникам, и все. Вы понимаете?.. Глеб смотрел на часы, смотрел на Вадима и теребил в руке сотовый телефон. Напряжение нарастало, хотя внешне вся выглядело довольно буднично. Зрители просто получали удовольствие от созерцания политических дискуссий. Вадим изучал свои записи. Колено перестало дрожать, руки спокойно лежали на столе. Глеб не знал, каково на самом деле его состояние. Готов ли он испортить эфир, послать всех к чертовой матери или спокойно поговорить о перспективах региона? Вадим стал просто непроницаем. Лишь изредка украдкой он посматривал на работающие камеры, переключался с одной на другую, затем, не меняя выражения лица, возвращался к бумагам. -Я знаю, у вас есть что сказать подрастающему поколению, - произнес ведущий программы, улучив момент, когда Лесневский решил попить минеральную воду.
– Ведь вы согласитесь, что государственная работа - это не только выплата пенсий и пособий, строительство и промышленность, поднятие экономики. -Совершенно правильно, - ответил Лесневский.
– В погоне за высокими экономическими показателями наши государственные мужи забывают о людях, особенно о молодых. Приведу пример: сейчас в областном центре осталось тринадцать клубов по месту жительства. Во времена перестройки их работало более ста. Более ста! Спортивные секции, кружки и так далее. Почти все распродано коммерсантам, и мне непонятно, чем занимаются городские комитеты по госимуществу и благоустройству. Где у нас хоккейные коробки, футбольные поля, где элементарные мячи со скакалками, наконец? После провала нашей делегации на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити и отвратительного выступления футбольной сборной в Японии эти вопросы становятся более чем актуальными. Кстати, сегодня здесь у нас присутствует представитель этого самого молодого поколения... Глеб вздрогнул. -... Я представлю вам его. Это хорошо известный Вадим Колесников. С недавних пор он является нашим консультантом по многим социальным вопросам. Очень полезным консультантом. Я думаю, сейчас он сможет популярно объяснить некоторые позиции нашей программы. Камеры развернулись в сторону Вадима. Тот поднял голову. Взгляд его был уверенным, руки лежали на месте. Глеб взглянул на часы. -Я жду ваших вопросов, - с голливудской улыбкой произнес Вадим.
Кирилл отпустил сцепление, и джип рванул вперед, как бегун с низкого старта. -"Он сказал - поехали!!!". Удар был сильным. Вопреки ожиданиям, ворота сдались практически без боя. Разломившись на две половины с оглушительным грохотом - как раз на стыке посередине - ворота обрушились на капот и крышу джипа. Кирилл инстинктивно пригнулся. Ничем не сдерживаемый железный монстр прокатился вперед, стряхнул с себя куски ворот, въехал на цветочную клумбу. -Осторожно!
–
– услышал Кирилл, выскакивая из машины.
– Руки за голову!!! Кирилл уже не торопился. Профессионалы делали свое дело, и мешать им не стоило. Он остановился во дворе, огляделся. Дворик был небольшой: посередине та самая цветочная клумба (теперь уже потерянная безвозвратно), сбоку небольшая площадка с газоном и маленьким бассейном. Словом, не такая уж и миллионерская обитель, как показалось вначале. -Лежать, я сказал!!!
– доносилось из дома. Кирилл поднялся по ступенькам, вошел в холл. На полу пузом вниз, задрав руки за голову, валялись двое парней. Их держали на прицеле двое собровцев, еще двое поднимались на второй этаж. Один из них неуклюже развернулся на повороте и сшиб локтем маленький музыкальный центр. -Мебель не трогайте!
– взмолился задержанный, что лежал ближе к входу. -Заткни пасть!
– велел Кирилл.
– Где мальчик? Задержанный простонал. -Наверху, в спальне... Лестничный пролет Кирилл миновал в два прыжка. Ступеньки отчаянно скрипели под его весом, но держали. -Осторожно!
– крикнул вслед задержанный.
– Этот папаша псих, по-моему. -Сам знаю! На втором этаже уже вовсю шуровали ребята в масках. Они неслись по коридору, пинками открывая двери во все встречающиеся на пути комнаты. Везде было пусто. Им не удалось войти в дом тихо, и теперь везде было пусто! -Максим!
– крикнул Кирилл.
– Максим, отзовись! Автоматчики достигли конца коридора. Оттуда вела лестница на третий этаж, такая же хрупкая, как и первая. Рядом с ней была дверь. Запертая изнутри. Собровцы замешкались на секунду - ломать дверь или бежать наверх? -Выносите ее нахрен!
– скомандовал подоспевший майор. Ребята в масках приняли предложение с большим энтузиазмом. Они встали лицом к лицу и с разбегу навалились на дверь. -Осторожно, мать вашу! Дверь была тонкая. Под аккомпанемент деревянного хруста собровцы влетели в комнату. Кирилл ворвался следом. Ничего ужасного в этой комнате он не увидел. Плательный шкаф, мягкий ворсистый ковер, огромная кровать, две тумбочки. На полу валялись игрушки, в углу, под самым окном, маленький телевизор показывал мультфильмы о Мики-Маусе. На краешке кровати сидел до смерти напуганный мальчик. Кирилл почувствовал, как на него наваливается долгожданное облегчение. -Симка? Привет!
– сказал он.
– Где папа? Максим не издал ни звука. Он сидел, сунув в рот большой палец, и хлопал глазами. -Ребята, выйдите, - обратился Кирилл к людям в черных масках.
– Пока парень не обкакался. Когда он остался с мальчиком наедине, он увидел, что смысла задавать вопрос о местонахождении папы не было. У раскрытого настежь окна колыхались тюлевые занавески. Кирилл выглянул наружу. Внизу под окном росла густая трава. Прямо перед бетонным забором была вытоптана свежая тропинка, ведущая за угол дома. -Давно он убежал?
– спросил Обухов у мальчика. -Нет. Максимка сильно хрипел, будто только что слопал целый килограмм эскимо. Кирилл внимательно осмотрел его. Никаких повреждений или чего-либо подобного не обнаружил. Парень был в порядке, если не считать шока от неожиданного появления камуфляжных громил. -Он что-нибудь сказал тебе? Твой папа что-нибудь сказал? -Нет. -Ладно. Кирилл достал телефон, открыл крышку... и опешил. Знаки на дисплее сообщали, что телефон находится вне зоны обслуживания. В мертвой зоне. Он набрал номер, приложил трубку к уху. Тишина. Щелчок. Три коротких сигнала. Щелчок. Тишина. -Твою мать, убью оператора!.. Оставив мальчика сидеть в комнате, Кирилл побежал вниз.
Вадим уставился в объектив - ни дать, ни взять Кашпировский. "Не пялься ты так!" - хотел крикнуть Глеб. -Я слушаю ваши вопросы, - повторил "консультант Лесневского по многим социальным вопросам". -Хорошо, - сказал ведущий.
– Что вы планируете предпринять, какие действия намерены произвести в области молодежной политики? И насколько это выполнимо, по вашему мнению? Вадим продолжал держать голливудскую улыбку. -Вы задали сразу несколько вопросов. Я попробую отвечать сначала, по одному. Во-первых...
– Вадим бросил взгляд за стекло павильона, на Глеба, но ничего не увидел.
– Во-первых, у нас разработана целая программа в области молодежной политики. Константин Павлович сказал, что этому вопросу будет уделяться много времени, сил и средств, и, я полагаю, он не лукавил. Вадим сделал паузу. Глеб понял, что он намеренно затягивает свой спич: стоит ему начать проговаривать заготовленные тексты, и слова начнут работать, обволакивать аудиторию, усыплять. Останавливаться будет поздно. Вадим мог с помощью одних только простых слов возвращать людям веру в себя, мог лечить глубокие душевные раны, мог развеселить и растрогать. Все это он проделывал каждый день в своей авторской программе на "Пилоте", и люди верили ему всегда. Они писали ему письма, присылали открытки, звонили и благодарили. Кашпировский со своим дешевым гипнозом просто отдыхает... Вместо этого сейчас Вадим должен впарить народу очередного губернатора. Глеб не представлял, насколько ему сейчас паршиво за этим стеклом под прицелом десятка камер. Где этот толстяк со своим звонком?! -Прежде всего, - продолжал нести Вадим, - необходимо разработать четкий механизм финансирования, который не зависел бы от бюджетных передряг. Я бы лично от себя пожелал нашим состоятельным гражданам помогать городу и области с финансированием различных программ. Например, - Вадим метнул взгляд в сторону Лесневского, - каждый крупный и известный предприниматель - а таковых у нас в городе, по данным последней декларационном кампании, человек пятьдесят-то точно - мог бы разбить по небольшому стадиончику. Для этого требуется всего лишь засеять площадку травой, закатать асфальтом беговую дорожку и поставить пару ворот. Ворота - пять металлических труб и сетка. Для человека, который владеет предприятием, приносящим в месяц миллионные доходы, это все равно что мне купить пакет чипсов. Так что, считайте, пятьдесят стадионов город получил бы уже к зиме. Налоговые органы могли бы придумать льготы для таких филантропов, а сами филантропы через пару недель с лихвой восполнили бы свои затраты. Кстати, речь может идти не только о спорте и стадионах. Глеб заметил, что Лесневский нервничает. Вадим явно несет отсебятину, и что самое забавное, никто не пытается его прервать. Магическая сила слова... Глеб ликовал. -Так почему же в большинстве своем они этого не делают?
– резонно поинтересовался ведущий. -Я не знаю. Могу сказать только за одного человека, с которым я знаком. Вадим сделал паузу. Глеб понял, кого он имеет в виду, но сейчас, в контексте передачи, речь шла о другом деятеле. -Хорошо, - сказал ведущий, - теперь давайте все же вернемся к программе. Скажите, Вадим... Извините, конечно, за столь прямой вопрос... Скажите, что конкретно и в какие сроки получит область и областной центр в случае избрания Константина Лесневского губернатором. Вадим посмотрел на своего "подзащитного". Лесневский не отвел взгляда, промолчал: дескать, говори, говори. -Я думаю, об этом лучше спросить у самого Константина Палыча. Ведущий, похоже, был парень-дока и он не собирался превращать свое шоу в банальное пережевывание общеизвестных лозунгов. История с истинным мнением Вадима Колесникова была еще на слуху. -А мне все же хочется узнать вашу точку зрения, Вадим. Глеб напрягся. Они подошли к перекрестку. Сейчас нужно будет выбирать направление дальнейшего движения. Лесневский беспрестанно пил минералку, Нестеров с отсутствующим видом разглядывал зрителей, особенно хорошеньких зрительниц, а Вадим пялился в свой лист с тезисами. -Что вас конкретно интересует?
– снова начал он тянуть время. -Ну, представьте, вот нас сейчас смотрят простые избиратели. Бабушки, дедушки, студенты, рабочие. В общем, люди самых разных категорий. Через несколько дней они пойдут к избирательным урнам, чтобы опустить туда свои бюллетени. У них есть варианты: проголосовать "против всех", проголосовать за того или иного кандидата. Впрочем, они могут вообще проигнорировать выборы. Мне хотелось бы, чтобы они получили исчерпывающую информацию о позиции каждого из кандидатов: что нас ждет в ближайшие четыре года. Попробуйте озвучить ваш прогноз. Глеб от волнения вспотел. Этот ведущий - настоящий изувер. Непонятно, кто мог доверить ему вести эту программу, но вести ее в таком стиле - большой риск. Впрочем, Лесневский сам должен понимать, что он шел на риск в любом случае. -Наша позиция, - начал Вадим очень и очень медленно, - заключается в необходимости быстрого и безболезненного перехода к либерализации рынка и местного законодательства... Глеб стоял в полумраке, поэтому сразу заметил, как вспыхнул дисплей сотового телефона. Он повернул его "мордой" к себе. Аппарат сообщал, что получено короткое сообщение. Уже не обращая внимания на то, что происходит за стеклом, Глеб принялся нажимать соответствующие кнопки. Распакованное сообщение гласило: "Vse v poryadke! Naderite im zadnitsu. Kirill". Не теряя ни секунды, Глеб юркнул в кабинку режиссера. Ассистент начал было шипеть и фыркать, но Бумбараш, который сидел с краю, преградил ему дорогу. -Все, давай!
– шепнул Глеб. Бумбараш метнулся к режиссеру, что-то шепнул ему на ухо. Тот скривился, витиевато выругался, но все же нагнулся к микрофону. "Не скрипи, - подумал Глеб, - за все уплачено".
Вадим краем глаза заметил шевеление за стеклом, и следующие несколько секунд показались ему вечностью. Слова подошли к концу. Возможностей тянуть время не осталось. Ты либо должен уже приступить к прямой продаже Лесневского в праздничной упаковке, как косметики "Гербалайф", либо проваливать из студии. Любой другой вариант сделает из этой серьезной передачи форменный "Балаган Лимитед". Вадим заметил огонек камеры, направленной на него. Посмотрел в объектив. -Но либерализация рынка и законов - это еще не решение проблемы, - сказал он.
– Наша жизнь зависит от нас с вами... Рука оператора потянулась в сторону. -...какой выбор мы сделаем, так и будем жить... ...кулак оператора расправился, и два пальца - указательный и средний изобразили латинскую букву "V". Знак победы. Вадим расслабился. -...Все зависит от того, насколько серьезно мы отнесемся к своему выбору. Есть люди, которые нас обманывают. Есть люди, просто профессионально занимающиеся политикой. Есть нормальные, есть шарлатаны. Порой трудно определить. В любом случае делать что-то надо. Мне очень жаль, что некоторые люди забывают о достаточно малой ширине своего зада, не позволяющей надеть сразу пять штанов; о том, что сожранные миллионы не избавят от мраморной плиты на кладбище; о том, что все блага мира не стоят слезы ребенка, живущего на соседней площадке. Впрочем, чтобы понять это, нужно иметь душу. Вадим снова сделал паузу. Глеб увидел, как глаза Лесневского, изучавшие бокал с минералкой, превратились в две узкие щелочки, как у китайца. -Я думаю, - заканчивал парень, - после рекламной паузы Константин Павлович изложит свою позицию как политик, бизнесмен и просто как человек, живущий в этом городе... в нашем городе... и сделает он это гораздо лучше меня. Раздались аплодисменты. Ведущий программы, немало озадаченный таким поворотом событий, переглянулся с режиссером, и объявил: -Действительно, мы прервемся на рекламу, а затем продолжим разговор. Я напоминаю, что в студии у нас сегодня - кандидат в губернаторы, известный предприниматель Константин Лесневский. Прозвучала эфирная рекламная заставка, и присутствовавший в студии народ словно услышал команду "вольно". Зрители зашушукались, ведущий куда-то смылся, телекамеры опустили носы. Вадим вышел из-за стола, подошел к Лесневскому. -Константин Палыч! Тот поднял на него взгляд - тяжелый и многообещающий. -Наш контракт аннулируется, - сообщил Вадим.
– Деньги возвращены в полном объеме, радио "Пилот" выполнило свои обязательства. Желаю удачи на выборах, но теперь давайте без меня. Всего доброго! Не дожидаясь ответа, он почти бегом помчался к выходу из павильона. Здесь его уже ждали пятеро - свои и чужие. -Осади назад, чудило!
– прохрипел телохранитель из команды Кирилла Обухова, отталкивая парня, который пытался подхватить Вадима под руку.
– После переговорим! Вадима удалось взять в кольцо. Глеб расчищал дорогу. -Ребятки, расступитесь! Звезда эстрады хочет в туалет! Персонал студии освободил проход. Впереди шел Глеб, за ним - Вадим, и замыкали колонну двое секьюрити. Люди Лесневского остались ни с чем. Устраивать беспредел в телевизионной студии во время передачи никто не желал. Завтра об этом написали бы все газеты. Когда выскочили из здания телецентра, обнаружили, что опускаются сумерки. Без малейших промедлений ребята устремились к "десятке" Глеба. -Одну минуту, братишка! Вадим обернулся. В полумраке он не разглядел лица человека, который энергично направлялся к их машине. Но вскоре он узнал его по голосу. -Серый, ты свободен!
– крикнул Вадим.
– Шоу закончилось. Серый остановился. Расстановка сил была не в его пользу - плечом к плечу к Вадиму стояли дюжие ребята. -Что ты там сказал про шоу? -От всей души советую тебе искать другого работодателя. Все, пока! Беглецы нырнули в машину. "Десятка" восторженно фыркнула, дала победный сигнал и помчалась прочь.
Трофимов досмотрел телепередачу до конца. Он сидел в офисе радио "Пилот" практически в одиночестве, если не считать ночного оператора и Насти, которой не хотелось оставлять незнакомого мужчину. Мало ли чего может произойти! А если он сопрет что-нибудь? Кто будет отвечать? К сожалению, начальство, убегая, не оставило для бедной секретарши никаких распоряжений, вот она и сидит, раскладывает на компьютере пасьянс. Лесневский расползался, как медуза, выброшенная на волнорез. Впрочем, он вполне владел собой и "как политик, предприниматель и просто человек" говорил вполне здравые вещи. Но без Вадима его речь потеряла свое магическое действие и практически ничем не отличалась от того, что говорили другие кандидаты в губернаторы: "надо сделать то-то и то-то, надо уволить тех-то и тех-то, вот тут у нас не работает, а вот здесь - в самый раз"... -Прощай, Костик, - пробормотал Трофимов, выключая телевизор.
– Посчитай свои убытки и прими решение. Он уже знал, что областная избирательная комиссия направила запросы в налоговую инспекцию и прокуратуру касательно личности кандидата, что пресса завтра (ну, самое позднее, послезавтра) поднимет шум вокруг истории с похищением ребенка и давлением на журналистов. В общем, целый букет венерических болезней после купания в городском пруду. Отмыться будет невозможно, и все положительные рейтинги, созданные Вадимом Колесниковым, сдуются, как надувной матрас с дырочкой. "Болван ты, Костик, полный болван. С такими мозгами нужно было торговать бананами или, по меньшей мере, оставаться со своими аптеками и заводом. Вечно голодные сукины дети...". Трофимов остановился перед стойкой офис-менеджера, постучал костяшками пальцев. -Ау, деточка. Настя чуть не подпрыгнула. -Ой, вы меня напугали. -Прости, дорогая. -Вы уже уходите?
– с надеждой спросила девушка. -Ухожу.
– Трофимов поразмыслил пару секунд.
– Улетаю. Если увидишь Вадима, хотя я сомневаюсь, что в ближайшее время это произойдет, скажи ему, что я доволен и счастлив. Настя выпучила глаза. -Так и сказать? -Именно так. Скажи: "Дядя Петя доволен и счастлив. И желает удачи". -Хорошо. -Ну, и тебе удачи, детка. Счастливо! -Спасибо. До свидания. Трофимов покинул офис, аккуратно прикрыв за собой дверь. "Теперь - в Ялту, в Сочи, в Пятигорск. Куда угодно! Везде будет спокойнее, чем здесь сейчас".
Лариса проснулась от шума. Кто-то громко хлопнул дверью, потом затопал по соседней комнате, словно в кирзовых сапожищах, и еще через мгновение раздался смех. Она поднялась с дивана, выглянула в окно, протирая заспанные глаза. Глубокий вечер. Внизу, под восемью или девятью этажами - пустынная улица, освещенная тусклыми фонарями, поблескивающая проезжая часть. Видимо, дождик прошел. Они где-то на окраине города, "в спальном районе". Лариса не помнила, куда они ехали, потому что как только получила известие об освобождении сына, провалилась в глубокий сон, там же, в машине. Усталость
и напряжение наконец завладели своими гражданскими правами. В комнату кто-то вежливо, но настойчиво постучал. -Да, войдите, я уже не сплю! Дверь открылась... -Привет, заюшка. Лариса бросилась в объятия к вошедшему. Пожалуй, сегодня ей не хватало именно их. -Вадим, ты откуда? Как все прошло? -Я оттуда. Все прошло нормально. Но сейчас слушай меня внимательно. Вадим усадил ее на диван, взял за руки. -Мы уезжаем. Не берем никаких вещей, только самое необходимое. Все уже собрано, сумки в коридоре стоят. Остальное привезут попозже. -А Максимка? Вадим улыбнулся. Он повернулся к двери, громко позвал: -Сима, тебя мама зовет. В ту же секунду мальчик влетел в комнату. Встреча была бурной. Мама ощупывала сына, оглядывала его с ног до головы и целовала, целовала, целовала... Вадим поспешил выйти из комнаты. На кухне его ждал Глеб в компании бутылки пива. -Садись, расслабимся.– Он придвинул Вадиму табурет, открыл вторую бутылку "Балтики".
– Ты готов? -Ага.
– Вадим зевнул.
– Далеко едем? -Не знаю. Это все Кирилловы затеи, я только провожу вас до машины. Вас отвезут его ребята, Федор с Николаем. Вадим сделал длинный глоток. Сладкое ощущение возврата к жизни появилось мгновенно. -Когда вернетесь, не знаю, - продолжал Глеб.
– Киря, похоже, решил довести дело до конца. Теперь уже придется заканчивать, хочешь или не хочешь. -Кому-то очень большому и важному в городе не поздоровится? Глеб устало усмехнулся. -Думаю, до этого не дойдет. Что самое смешное, Киря ничего не выиграет, хотя сует собственную башку. Вадим вздохнул. -Ты-то как сейчас?
– спросил он. -Нормально. Твое "Время Луны" придется отправить в отпуск, тут уж ничего не поделаешь, а в остальном... Ребята справятся. -А ты сам? Глеб махнул рукой. -Вадик, я ничего никому не должен. Мы свое отработали, лишние бабки вернули. К тому же, мне кажется, у команды Лесневского сейчас и без нас проблемы будут. Так что пей пиво и ссы криво. Они чокнулись бутылками. Через два часа Вадим, Лариса и Максимка в сопровождении двух телохранителей ехали по ночному шоссе в сторону полной неизвестности. Упрямый Федор и плутоватый Колян, сидевший за рулем, наотрез отказывались говорить, куда они направляются. Лишь однажды Федя обмолвился, что молодой семейке там будет так хорошо, как было хорошо хоббитам в их солнечной долине. -А добрый Гендальф приедет к вам попозже, - добавил Федя и включил автомагнитолу. На радио "Пилот" играла хорошая медленная песня.
Два дня спустя
Дела были закончены. К наведению порядка приступили другие люди, "те, что поважнее", - сказал однажды Кирилл. И он сам, действительно, ничего от этого не получил. Почти ничего. Он сидел в своем любимом ресторане на набережной. Компанию за столиком ему составила стройная блондинка. Женщина была чудо как хороша, и даже, кажется, не очень торопилась домой. Из продолжительной беседы ловелас узнал, что ее зовут Ирина, что мужа у нее уже нет, потому что она его выгнала к чертям собачьим за скверный характер и не прекращающиеся сцены ревности. Кирилл согласился, что такого дебила надо гнать в три шеи, и тут же предложил в качестве альтернативы свою собственную персону. -Слушай, Ириша, а выходи за меня! Блондиночка вспыхнула румянцем. -Вот так вот сразу? -А почему нет! Ты знаешь, сколько времени я потратил на своих предыдущих жен? И что толку? Погляди на меня - толстый, вымотанный до предела, уставший от жизни владелец магазина, двух джипов, шикарной квартиры и дачи в деревне. Это же безобразие! Жениться - так сразу. Ну, что? Услышав о машинах и дачах, Ирина потупила глаза. -Новый русский? -Здрасьте! А кто может позволить себе ходить в такие рестораны? Конечно, русский! И фамилия у меня самая что ни есть русская - Обухов. Девушка стала серьезной. Она взяла Кирилла за руку, сначала погладила ее, а потом вдруг сильно ущипнула. -Дорогой мой! Я умею стирать и гладить, готовить борщ и котлеты, менять смесители и шланги. У меня больная мама и восьмилетняя девочка. У меня за плечами два института - экономический и иняз - я зарабатываю сто пятьдесят тысяч рублей в год. И я не дешевка и пустышка, за которую ты меня сейчас принимаешь. Понял? Кирилл проглотил язык. -Я не хочу становиться очередной женой, которая будет маяться от безделья в твоей шикарной квартире.
– Ирина подчеркнула слово "шикарной", в презрительной ухмылке вытянув губы.
– В конце концов, я уже не сопливая девчонка, да и ты давно отплясал свой рок-н-ролл. Так что мы с тобой либо сейчас просто ужинаем, потом у тебя дома занимаемся сексом, а утром я ухожу, либо завтра мы идем подавать заявление в загс. Кирилл молчал, как рыба, засунутая в морозильник. -Ну, так как, владелец дома в деревне? Кирилл с трудом высвободился из цепких пальцев фурии, погладил ущипленное место. -Однако, Ириша... -Ну? -Я думаю, - серьезно произнес Кирилл, - за это стоит выпить. Он наполнил бокалы шампанским. Прежде чем сказать тост, поинтересовался: -А можно совместить два варианта? -То есть? -Сейчас отсюда мы едем ко мне, занимаемся сексом, а утром ты уходишь, оставив мне свой телефон. После обеда я тебе звоню, и мы будем думать, что делать дальше. А? Ирина опустила свой бокал. -Обманешь, подлец. Не позвонишь -Ни в коем разе! Моим словам можно верить. Ты слышала про Вадима Колесникова? -Нет. -Большой человек! Так вот, ему всегда верят, и он никогда не обманывает. -А ты здесь при чем? -А я его лучший друг. Ирина сделала в уме некоторые расчеты, зачем-то поправила прическу. -Ладно, выпьем! Из ресторана они вышли ближе к десяти часам вечера. Кирилл поймал такси, назвал адрес конечной остановки. Все, что случилось потом, Ирина несколько раз пересказывала оперативникам уголовного розыска. Они высадились возле дома Кирилла, расплатились с таксистом. Кирилл остановился у двери своего подъезда, долго искал в безразмерных штанах ключи от домофона. Ирина в это время зябко ежилась, стоя чуть в сторонке, почти у тротуара. Она не заметила, как у стоявшей на углу машины - какой-то серебристой иномарки - бесшумно опустилось одно из боковых стекол. Она посмотрела в ту сторону лишь однажды, услышав два странных звука. Хлоп-хлоп. Машина тут же рванула с места. Ирина обернулась... и вскрикнула. Ее сегодняшний ухажер сползал на ступеньки, схватившись за грудь. Ключи валялись у двери. -Кирилл!!! Она подбежала к нему, наклонилась и увидела на белой рубашке мужчины расползающиеся темные пятна. Два пятна. Стрелок не промахнулся. "Ты слишком крупная мишень" - говорил Глеб Шестопалов. -Сраный кукурузный початок, - пробормотал Кирилл.
– Накаркал... Кровь лила ручьем.
Эпилог
19 августа 2002 г.
"Добрый день, в студии радио "Пилот" с новостями - Мария Блинова. Только что по каналам информационного агентства АПИ нам пришло сообщение о том, что пропал без вести крупный и известный предприниматель Константин Лесневский, владелец и основатель компании "Лес-фарм". Его супруга сообщила корреспонденту агентства, что бизнесмен должен был вернуться из заграничной командировки еще восьмого августа, но заявленным рейсом он не прилетел и в течение последних дней так и не вышел на связь. В правоохранительных органах рассматривают две версии: первая - Лесневский пытается скрыться от кредиторов, используя при этом свои представительства за рубежом и счета в иностранных банках; и вторая версия - предприниматель был убит. По непроверенным пока данным, производственные кредиты, полученные Лесневским, и так называемые спонсорские вложения в его избирательную кампанию от крупных финансовых структур исчисляются миллионами долларов. К другим новостям. Сегодня вновь избранный губернатор Григорий Савичев намерен встретиться ...
21 августа 2002 г.
Вася Стручков, вернувшись из отпуска, обнаружил на своем письменном столе кучу писем. Все время его отсутствия мать старательно складывала их в стопочку, сортируя по датам. Рядом с письмами лежали последние местные газеты. Вася улыбнулся. -Мам, это все, что было?
– спросил он. -Угу. Валентина Николаевна Стручкова вздохнула. Работа сына ей не очень нравилась. В мечтах она видела Васю то юристом, то медиком, то предпринимателем, но никак не предполагала, что он станет тележурналистом, глумящимся над известными персонами. Причем, настолько бестолковым журналистом. Уже не однажды ему угрожали, ловили возле подъезда и трясли за воротник пальто, выбивая обещания уйти из аналитики в более спокойный жанр. Но Вася не сдавался. Он говорил матери, что чихать хотел с высокой колокольни на этих персон и на их угрозы. Он еще побегает, он еще даст им просраться. -По твою душу пару раз Фима приходил, - сказала мать.
– Спрашивал, когда ты будешь. Вроде как дело важное есть. Он не мог до тебя дозвониться. -Что-нибудь велел передать? -Нет. Оставил письмо, в нем какие-то важные бумаги. -Хорошо, спасибо. Когда мать покинула комнату, Вася включил музыку и плюхнулся в кресло. Первые письма, отправленные еще в июле, ничего интересного не рассказывали так, кое-какие требования от пенсионного фонда. Следующая порция пришла от друзей из Ставропольского края и с Украины. Они приглашали отдохнуть, попить вина и поесть шашлыков. В принципе, Вася и так собирался к ним, но обстоятельства вынудили его сойти с пути истинного. То письмо, о котором говорила мать, было очень большим и увесистым. -Здорово, Фима, - пробормотал Василий.
– Что ты опять наковырял? В большой конверт были вложены ксерокопии каких-до официальных писем и бланков. Судя по "шапкам", весьма важных. В каждом из них фигурировало имя предпринимателя Косолапова. Вася посмотрел в потолок, прищурился. Так, Косолапов, Косолапов... Блин! Тот старый прожженный мошенник, отгрохавший в городе три больших супермаркета и прицеливающийся на четвертый! Неужели наклевывается новая авантюра? Под стопкой ксерокопий лежала короткая записка от друга Ефима: "Вася, тебе пару дней на восстановительный отдых - и вперед! Лапа влез в какое-то дерьмо, и есть желающие его прикончить. Думаю, что на серию программ тебе хватит. Все будет оплачено. Посмеешь сослаться на меня - убью". Стручков вздохнул и бросил бумаги на стол. Сейчас ему не хотелось ничего читать. Его клонило в сон.
5 сентября 2002 г.
Утро выдалось солнечным. Природа уже давно не радовала такой погодой, все больше специализируясь на производстве лечебной грязи. В сентябре людям оставалось довольствоваться тем малым, что есть. Довольствоваться и ждать следующей весны. Молодой человек вышел на балкон, потянулся, сладко зевнул. С этого места открывался изумительный вид: огромная долина, пересеченная холмами и заканчивающаяся лесной опушкой, справа, метрах в ста, блестела водная гладь пруда. Осень еще не вступила в свои права, но она уже звонила и велела передать, что скоро будет. Тем не менее, дышалось легко, и не было той гнетущей грусти, какая сваливается на сердце с началом осени в большом и шумном городе. -Лариса, вставай!
– крикнул молодой человек, не оборачиваясь. -Дай поспать!
– донеслось из комнаты. -Хватит уже! Совсем расслабилась! Коровы не доены, огород не вспахан. Обнаглела, женщина! В ответ на эту гневную тираду из комнаты донесся тоненький детский смех. Вадим посмотрел вниз, во двор, и увидел Федора, снаряжавшего куда-то свою машину, новенькую белую "Ниву". -Федя, далеко собрался? -В город, за новостями. -А-а, давай. Когда вернешься? -К вечеру. Вадим помахал ему рукой и снова сладко зевнул. Жизнь продолжалась. Они находились здесь уже больше месяца. Первую неделю просто валялись на огромной, как взлетная полоса, кровати, ходили в лес, на озеро, рыбачили, искали грибы. Словом, "проходили реабилитацию", как выразился Федя. На восьмой день пребывания в раю такая реабилитация наскучила. Тогда Федор повел их смотреть хозяйство. Оказалось, что Кирилл еще летом приобрел здесь загнивающий совхоз под поэтичным названием "Междуречье". Мужики спивались, бабы всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытались спасти свои оголодавшие и обнищавшие семьи, а председатель загорал на югах. В конце концов, ему было сделано предложение, от которого он не смог отказаться. В аренду Кириллу достались: молочная ферма с исхудавшими буренками, десятки гектаров пашни, мукомольня и пекарня, свинарник, а также десятки единиц техники. В первую же неделю неутомимый водочный принц собрал всех трудоспособных мужчин и женщин и объявил им о наступлении сухого закона в отдельно взятом селе. Народ зароптал - "А-а-а, еще один хозяин-собственник, мать вашу, плавали-знаем!" - и сразу же устроил грандиозную попойку, сопровождавшуюся порчей казенного имущества. Терпеливый Кирилл собрал их снова и теперь уже популярно объяснил каждому, что отныне эта земля будет давать как минимум по пятьдесят центнеров с гектара, коровушки зальют молоком близлежащие города и села, техника всегда будет при топливе и запчастях, а работяги - при зарплате. -Вы бы видели, - рассказывал Федя, - как он их убеждал. И схемы рисовал, и экономические выкладки в ход пускал, и по матери их, алкашей... -И как, помогло? -Вот сейчас сходим, сами посмотрите. И действительно, в совхозе - теперь это было фермерское хозяйство "Правда" (Вадим прыснул в кулак, когда услышал название) - кипела работа: мужики чинили технику, приводили в порядок строения, бабы поднимали на ноги рогатый скот. Даже невооруженным глазом было видно, что происходят позитивные изменения. -Кирюша был прав, - сказал тогда, в августе Федор, - здесь можно развернуться на полную. Мы отговаривали его: дескать, на хрена тебе это нужно, вложи вырученные за акции деньги в дело попроще. Ни фига - уперся, и ни в какую. Купил здесь дом, барахло это все. Теперь вот люди ковыряются. Кажется, даже с удовольствием. -Зарплату-то платите? -Потихоньку. Сегодня Вадиму и Ларисе предстояло выкопать картошку с пяти соток. Задача несложная, особенно при такой очаровательной погоде. Картошку здесь посадил еще прежний хозяин (делать ему нечего было, в коттедже - с картошкой! Видимо, такой же чудак, как и Кирилл), и теперь урожай мог пропасть. -Давно я не брал в руки лопату, - признался Вадим, топая в сапогах по ухабистой тропинке.
– А ты? -Я вообще не помню, что это такое!
– рассмеялась Лариса.
– Все больше по танцам, по танцам... -А-а-а, вот так-то - задницей на сцене вертеть! Она шлепнула его по спине. Максим, бежавший чуть впереди, обернулся. -Чего вы там про меня говорите?
– поинтересовался мальчик. -Что ты похож на Чебурашку. -На кого? -На маленького ушастого покемона! -Так бы и говорили, - задумчиво протянул мальчик и пошел себе дальше. Молодые люди снова рассмеялись.
14 сентября 2002 г.
В офисе радио "Пилот" стояло мрачное молчание. Не говорили радиоприемники, не шуршала бумагами Настя, даже из эфирной студии не доносилось ни звука - ди-джеи работали не включая тюнера-монитора. В кабинете директора был накрыт стол: водка, закуски, компот с булочками. За столом сидели все свободные от смены ведущие - Гончарова, Парамонова, Блинова ночные операторы, кое-кто из рекламных менеджеров. В самом дальнем конце сидела молодая белокурая женщина, не знакомая собравшимся, а в углу пристроился мужчина, которого все игнорировали. Во главе стола возвышался худой, как кукурузный початок, Глеб Шестопалов. -Ну, что, ребята, - сказал он после минутного молчания, - помянем друга нашего. -Помянем, - прошелестело за столом. В последний момент в кабинет заскочила Настя. -Извините, Глеб Николаевич, я опоздала. Там слишком много народу было. -Не страшно, заходи. Ей налили рюмку, и после этого все выпили не чокаясь. Молча и печально. -Сорок дней уже сегодня, - протянула Маша Блинова.
– Как быстро время летит. -Да, - согласился Глеб, садясь в кресло.
– Очень быстро, не заметишь. Кто-нибудь хочет еще сказать? Многозначительное молчание послужило ответом. Сказать хотели все, но никто не мог выразить словами то, что чувствует. -Я думаю, - все же попытался оператор Паша, - Кирилл нас слышит. Такое ощущение, как будто он с нами. Знаете, есть такие люди, к которым привыкаешь. Привыкаешь и думаешь, что они всегда есть. Даже если их не видишь годами, ты все равно знаешь, что они есть, и это уже хорошо. Поэтому когда они уходят, то не верится. Никак не верится. -Да, не верится, точно, - снова прошелестело за столом. -Он все время нам фрукты приносил, - заговорила Маша, и в глазах у нее блеснули слезы.
– Все время обнять меня хотел, замуж звал... Она опустила голову. Слово решил взять Глеб. -Наливайте пока, а я скажу.
– Он прокашлялся, покосившись в сторону стены, на которой висел перетянутый черной лентой портрет Кирилла Обухова.
– Вот говорят, что смерть забирает лучших. Я не согласен. Смерть забирает всех подряд, рано или поздно. Каждому - свой срок, определенный где-то там, наверху. Но когда смерть забирает лучшего, мы все это замечаем, вот поэтому и кажется, что лучшим долго не жить. Чепуха!.. Кирилл Сергеевич был лучшим. Его появление здесь всегда было желанным. Я знаю, вы любили его, и он любил вас, и я уверен, что за любого из вас он отдал бы все, что у него было. Поэтому сейчас, в день его памяти, ребятки, я хочу сказать: по мере сил и возможностей держитесь вместе. В жизни не так много вещей, за которые нужно держаться. Наши любимые, наши друзья, наше дело. Ну, что еще? Что еще в этой жизни есть, господи! Кирилл это знал. Так что, ребятки, держитесь вместе, а я, чем смогу, помогу. Мы - одна семья, это наша станция, это наша работа. Помните об этом и берегите друг друга... Все молчали, и только сидевший в углу мужчина громко шмыгнул носом. -Что с вами, молодой человек?
– поинтересовался Глеб. -Хорош, блин!
– сказал мужчина.
– Мамой клянусь, это был самый эффективный тренинг в моей жизни. А теперь хватит, достаточно! -Ты уверен? -Абсолютно. Кирилл вылез из своего угла и осторожно пробрался к столу. Его глаза тоже были на мокром месте, но никто и не подумал смеяться. -Вы бы знали, мальчики и девочки, каково это выслушивать, - сказал он.
– Жить сразу хочется с удвоенной силой. Налейте мне... блин, минералки! Мне в больницу пора!