Молчи, мое сердце

«Ангус просил, чтобы после захода солнца я с тобой не разговаривала. Иначе нас услышат».

«Я понял. Мы почти на границе. Я слышу тебя гораздо лучше. Скоро увидимся».

— Надеюсь, — прошептала Эмма с последними лучами солнца.

Через несколько секунд под потолком загорелась лампочка.

Внезапно ее внимание привлекло какое-то движение. Ангус! Да, это он шевельнул ногами. Судя по всему, он просыпался.

С первым же вдохом Ангус ощутил сильнейший приступ голода. Он всегда испытывал чувство голода, когда просыпался, но на этот раз голод был особенно сильным. Как правило, он выпивал в течение ночи не менее трех бутылок искусственной крови. Но выпитое прошлой ночью содержимое фляги и небольшое количество крови, взятое у Эммы, не составляло и половины его обычной нормы. Возможно, он мог бы выпить у Эммы больше крови, но тогда бы у нее не осталось сил для того, чтобы совершить днем побег.

Но она этого не сделала. Она все еще была здесь. Он чувствовал ее запах. И он прекрасно помнил сладкий вкус ее крови… Прорезавшиеся клыки пронзили его десны болью. И голод с каждым мгновением усиливался. Ангус содрогнулся и со стоном уткнулся лицом в пол. Нет, нет, нет! Он не станет разъяренным чудовищем.

— Ангус, ты в порядке?

— Не приближайся.

К счастью, загораживавшая стол ширма скрывала его от Эммы. Он не хотел, чтобы она видела его слабость. И сам не хотел ее видеть. Один взгляд на нее, и…

Вылезавшие из десен клыки причиняли мучительную боль, и Ангус невольно вскрикнул. Черт подери, эту битву он явно проигрывал. И было совершенно очевидно: ему требовалось во что-то немедленно вонзить зубы. Во что угодно. Задрав рукав своего вязаного джемпера, он впился зубами в собственную руку. Вслед за резкой болью наступило облегчение. Он набрал в рот крови, и голод чуть-чуть отпустил. Этого хватило, чтобы вернуть себе ясность зрения и мысли.

В щель между полом и ширмой он видел ступни Эммы, мерившей шагами комнату. Его ноздрей коснулся ее запах — свежий и сладостный. Ангус высосал из руки еще немного крови. Потребляя собственную кровь, он выиграет немного времени, но потеряет силы. Сегодняшнюю ночь он, конечно, переживет, а завтра? Скорее всего инстинкт возобладает и он станет таким же злобным и неукротимым, как любой из мятежников. И тогда он набросится на Эмму с яростью чудовища. Его голод будет столь велик, что он наверняка убьет ее.

Немного утолив голод, Ангус смог убрать клыки и со стоном приподнялся, задев головой нижнюю сторону столешницы.

— Ангус… — Эмма остановился перед ширмой. — Ты в порядке?

Ох как же от нее чудесно пахло…

— Держись от меня подальше. Уйди на другой конец комнаты.

— Я вижу, что ты страдаешь. Может, я дам тебе немного… Может, как вчера?

— Нет. Я не смогу остановиться. И я не хочу, чтобы ты теряла силы.

Скорее всего в ближайшие дни ей придется биться не на жизнь, а на смерть. Чтобы иметь хоть какой-то шанс на победу, ей требовались все силы.

Эмма со вздохом отошла. Потом проговорила:

— У меня хорошая новость. Я установила контакт с Остином. Они с Дарси были в Венгрии, а теперь направляются в сторону Украины. Он сказал, что они к нам приближаются.

— Очень хорошо, — отозвался Ангус. Теперь, когда стемнело, их поисками займутся и дружественные вампы. А они способны перемещаться гораздо быстрее, чем смертные. Это было очень важно, так как Украина — довольно большая страна.

Ангус стащил с себя джемпер, чтобы обнажить руки и облегчить доступ к крови. Голод все еще терзал его внутренности и туманил сознание. Он знал, что эта ночь будет очень долгой и трудной.

Прошлой ночью, когда Эмма уснула, он оторвал от спинки стула деревянную планку и, взяв со стола ложку, всю ночь обтачивал планку с одного конца. Перед тем как впасть в сон, спрятал все под килт.

Инструмент и изделие и теперь лежали на полу, под столом. Ангус осмотрел деревяшку. Он сумел немного заострить один конец, но пока еще недостаточно, чтобы деревяшка могла служить колом. Взяв ложку, он возобновил свой труд, строгая и обтачивая планку.

— Что ты там делаешь? — спросила Эмма с другого конца комнаты.

— Оружие для тебя.

— Какое?

Ангус не ответил. Вся его энергия уходила на работу и обуздание голода.

Спустя какое-то время Эмма снова заговорила:

— Я пробовала отрывать серебро от стен, но не получилось найти достаточно большой участок, чтобы мы могли вдвоем телепортироваться. Очень жаль…

Ангус буркнул в ответ что-то неразборчивое. Ему сейчас все равно не хватило бы сил для телепортации. Он надеялся только на то, что вампы-друзья найдут их до восхода солнца.

А через некоторое время Ангус вдруг понял, что наступила ночь пятницы, — именно в эту ночь Шанна должна была родить. Да, верно, в эту самую ночь и в эту же ночь исполняется неделя с того момента, как он встретился с Эммой. Выходит, всего лишь неделя. А ему казалась, что с тех пор прошла целая вечность.

Ангус продолжал трудиться, и деревяшка постепенно приобретала форму кола. Когда его снова охватил голод, он опять вонзил клыки в руку.

Где-то в середине ночи он услышал скрип кровати и тихо сказал:

— Да, ложись. Тебе нужно поспать. Чтобы днем быть бодрой и снова связаться с Остином.

— Знаю… — Эмма зевнула. — И я очень надеюсь, что друзья нас найдут. Как ты думаешь, Катя еще не нашла Казимира?

— Не знаю, но уверен, что она очень старается. К сожалению, я сквозь серебро ничего не улавливаю. Да, что касается оружия, то я вытачиваю для тебя кол.

— Что ж, очень хорошо… — Эмма снова зевнула. Вскоре Ангус услышал ее ровное дыхание и понял, что она уснула. Когда же ее пульс замедлился, он выполз из-под стола, чтобы взглянуть на нее. Она была прекрасна. Такая смелая и чистая сердцем… Осторожно приподняв ее, он подложил ей под голову подушку. Рука задержалась на ее шее, но он тут же отпрянул. Быстро раздевшись, он забрался в деревянную кадку и вылил на себя полведра воды. Холодная вода и прохладный ночной воздух немного его успокоили.

Снова надев килт и футболку, он окинул взглядом их тюрьму. Его ужасно раздражал яркий свет лампочки под потолком — от него усиливалась головная боль. Чтобы избавиться от этого, Ангус влез на стул и повернул лампочку на пол-оборота против часовой стрелки. Свет погас, и воцарилась уютная темнота. Усевшись за стол, Ангус положил перед собой уже готовый кол и принялся ждать. Время от времени он поглядывал на Эмму, но тут же отводил глаза. До рассвета оставалось всего несколько часов. Он надеялся, что скоро появятся друзья.

Эмма уснула под аккомпанемент ритмичных звуков — Ангус упорно затачивал деревяшку. Когда же другой подобный звук потревожил ее сон, она, не придавая ему значения, поплотнее закуталась в одеяло и повернулась на бок, сквозь дрему осознав, что под головой у нее лежит подушка. Выходит, Ангус позаботился о ней, пока она спала…

Через некоторое время Эмма снова проснулась от какого-то не то скрипа, не то скрежета. Неужели Ангус все еще трудился над кольями? Ведь наступал рассвет. Она слышала за окном птичий щебет и ощущала умиротворяющее спокойствие, всегда предварявшее начало нового дня.