Молчи, терпи

Но Эльза не могла ждать.

Вопрос мучил ее, словно дьявол, пытающий грешника. Невысказанные слова гнева клокотали где-то под ребрами, стучались о кости, просясь наружу. И Эльза ждала мига, когда можно будет открыть им путь… Но ждала она не так терпеливо, как могла бы, как должна была ждать…

Она в очередной раз набросила на себя маску спокойствия, игнорируя шум пульса в висках. Сердце гоняло кровь по венам с такой быстротой, что голова начинала кружиться… Ей же только показалось, правда? Катерина наверняка подстроила все так, чтобы это произошло с ней…

Петли не произнесли ни звука.

Только громкий вздох Эльзы разрубил тишину. Дверь тихо коснулась стены, и королева сильнее сжала ее в своей руке, не в силах отпустить… Ее бледные пальцы выделялись на темном дереве. Они походили на размазанные следы снега, что остались на камне после того, как садовник расчистил дорожки…

– А, это ты… – небрежно обронил Джек, подняв глаза.

Он был на балконе, стоял, праздно разглядывая владения отца… На юноше оставались лишь туго затянутые штаны, такого странного свободного кроя… Ткань не облегала ног, и каждое движение сопровождалось заметным колыханием. Здесь такие носил почти каждый мужчина, но Эльза все не могла привыкнуть к экзотичным нарядам, призванным спасать от жары.

– А я как раз хотел поделиться…

Слова застыли в горле, словно тысячи снежинок. Свет отражался от бледной кожи Джека и становился еще белее. Больно было смотреть на его точеный торс, покрытый мелкими шрамами – следами сражений, что тянутся за ним кровавым шлейфом… Интересно, что сейчас было важнее? Вопрос супруги или новости, что Джек так спешил скорее преподнести?

– Через неделю мы начинаем торговать с Тропиками. Они согласились брать нашу древесину за огромные деньги, Эльза, и скупят всех фазанов из наших лесов. Вам всем надоела эта дичь, верно?

Юноша горделиво улыбнулся, словно мальчишка, что только-только вернулся с первой в его жизни рыбалки, держа в руках огромного окуня. Королева попыталась произнести хоть слово в ответ, но язык ее не двинулся. Голубая ткань ее сари дернулась в сторону, когда ветер толкнул ее…

– Разве это плохие новости?

– Джек…

Что-то заставило его улыбку исчезнуть.

Губы плотно прижались друг другу, а та искра во взгляде пропала. Джек словно сразу понял, что что-то случилось. Буря, гремевшая накануне, успела забыться, но терпеть новую ему не хотелось. Юноша не знал, сможет ли он также спокойно реагировать на нее, ни разу не подняв руки, не повысив тона… Супруг решил, что с советником что-то случилось, и Эльза готова обвинить его во всех грехах.

– Ты спал с ней?

А вот и гром… Или это шум его гулкого сердца? Бом-бом-бом в ушах… Джек осторожно посмотрел себе под ноги, точно надеясь там что-то найти. Пылинку, прилипшую к мрамору… Юноша уже понял, о ком идет речь. Не нужно было задавать встречных вопросов, чтобы услышать имя той, о ком говорила жена. Ведь Джек и сам часто думал об этом, ждал, что Эльза все узнает, как только Катерина решит, что пришло время выкинуть главный свой козырь.

– Кто тебе это сказал?

На бледной шее Джека показались яркие голубые вены. Они всегда выступали, стоило ему напрячь мышцы. Эльза вздрогнула всем телом и заставила себя взяться рукой за стену, чтобы не упасть. Дверь с громким лязгом закрылась за ней, но Эльза не обратила никакого внимания. Ей и в голову не пришло, что кто-то может слышать…

Все правда.

Девушка с первых минут поняла, что она права. Джек ведь с ходу понял о ком идет речь, он даже не удивился поставленному вопросу. Его жесткие глаза показали свою сталь, и Эльза догадалась, что супруг ее не намерен врать. Он расскажет ей все и позволит самой решить, сможет ли она смириться с таким положением вещей.

– Я не слепая, Джек, – выплюнула Эльза.

Но в словах ее не было и капли злости, только обида, растущая меж ребер. Ветер вновь заглянул в их покои и качнул светлые шторы, что оттеняли балкон. Синяя ткань двинулась, золотые украшения, вплетенные в нее, лязгнули… Горячий ветер пустыни погладил Джека по затылку, и юноша сделал шаг вперед. Движение получилось особенно угрожающим в глазах Эльзы…

– Я не святой, Эльза, – ответил ей Джек, наклонившись вперед, словно так его слова становились громче. – Ты же знаешь, что мужчине нужны женщины?

Королева еле слышно стиснула зубы. Эмаль незаметно скрипнула, и девушка прикрыла глаза, почувствовав боль. Она не знала, то ли это неаккуратное движение виновато, то ли все та же обида внутри нее. Эльза заставила себя отпустить стену, чтобы встать прямее, не выглядеть такой жалкой в глазах супруга.

– Она жена твоего брата…

– Они не любят друг друга, Эльза. Это чисто политический брак, – ответил ей Джек, сохраняя все тот же спокойный тон.

– А ты, значит, любишь ее?

Но Джек только усмехнулся. Любить Катерину Фрост? Да, это возможно… Наверное, даже легко... Длинные смуглые ноги, походящие на дорогу, ведущую в рай, эти красивые глаза, словно плоды миндалевого дерева, алые губы… Страсть течет по ее венам, заполняет собой это прекрасное тело… Клетка за клеткой, клетка за клеткой… Когда-то давно Джек испытывал к Катерине что-то теплое, тягучее, как ее голос, но чувство это ушло.

– Нет, – честно признался супруг.

– У вас есть общий ребенок, Джек…

Юноша закусил губу.

Он отвернулся, словно извиняясь за то, что сотворил много лет назад. Джек не мог с точностью сказать, что ребенок от него. Катерина ведь периодически спала и спит со своим законным мужем, а мальчишка больше похож на своего деда, на мать… Тут нельзя решить. Даже Катерина порой сомневалась.

– Тандо не мой сын, Эльза…

В тоне Джека слышалась уверенность, но лицо, повернутое в другую сторону, говорило о том, что он не знает, прав ли. Девушка осторожно прислонила руку к щеке, почувствовав, что краска заливает ее лицо. Теплая кровь обожгла ладонь, но Эльза не одернула руки. Она осторожно посмотрела на Джека, встретив его взгляд так, словно это был выстрел, поразивший самое ее сердце.

Супруг вновь шагнул к ней, а затем еще раз… Расстояние пропадало, словно снег на ярком солнце, и сандалии Джека стучали о пол. Эхо его шагов поднималось к самому потолку, и, казалось, слышалось даже на улице. Эльза не могла сделать вздох, перебирая в голове мрачные мысли. Ее брак – большая ошибка… И ребенок чужой женщины теперь может побороться с ее будущим за право восседать на троне ее страны.